– Все, что я считаю, я уже тебе высказала, – ты просто потерял время зря! Я уже давно не ребенок, и то, что я делаю, – мое дело! А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно?..

Эбби говорила спокойно, но на самом деле она была уже здорово взбешена. Кажется, Джеймс это понял, потому что заговорил примирительным тоном:

– Я не хотел тебя задевать, не подумай! Вспомни, хоть я для тебя и не авторитет, все-таки я твой брат! И мне небезразлично, что ты делаешь… Ты и в самом деле симпатизируешь этому человеку?

Эбби хмыкнула, потому что перед ее глазами стояло вовсе не его лицо, а лицо Майлза… Отвернувшись к пылающему камину, она тихо промолвила:

– Ну конечно!

Джеймс прямо застонал в голос:

– О боже! Ну а что же он? Он тебя… то есть он сделал тебе предложение?

Она кивнула.

– О, моя бедная девочка! Ох, как я тебя жалею, да, жалею! Нет, ты не можешь выйти за Каверли! Подумать, в твоем возрасте… – Тут Джеймс осекся. – Ну нет, конечно, ты вовсе не стара, дело не в этом, но ведь ты не станешь себя забавлять байками о любви до гроба, в твоем-то возрасте? Я говорю с тобой просто как с сестрой. Подумай, ведь Каверли никогда не имели должной репутации… Почему ты улыбаешься, Абигайль?

– Извини, ради бога! – Она подавила усмешку. – Я просто думаю, как потешился бы над твоими словами Майлз… Да, наверно, мой брак с ним был бы просто нарушением всех правил! Но я рада, что его тут нет! Ибо иначе он стал бы над тобой подшучивать, а это неминуемо вызвало бы у тебя желудочно-кишечный приступ, как ты изящно выражаешься! Хватит засорять мне уши, Джеймс! Пойми, что я давно уже вышла из постромков. И мне, откровенно говоря, плевать на его репутацию и на репутацию его семьи.

– Ты истеричка! – объявил Джеймс с радостью, словно подыскал хорошее оправдание собственной тупости. – Ты сама не знаешь, что говоришь. Он ведь человек без принципов, без уважения к тем целомудренным истинам, которым тебя учили с детства…

– Вот именно, – холодно заметила Эбби. – И без малейшего почтения к семейственности, и в этом, я полагаю, он абсолютно прав!

Джеймс сказал осуждающе:

– Я понимаю, что ты говоришь глупости из своего упрямства, но все равно, такое поведение совсем тебе не к лицу! Когда ты заявляешь, что тебе наплевать на репутацию Каверли, ты просто не знаешь, о чем идет речь! И ты была бы потрясена, если бы узнала!

– Можно подумать, ты что-нибудь знаешь о его репутации! Когда Каверли выслали в Индию, ты был совсем маленьким, ведь дело было двадцать лет назад.

Джеймс сцепил руки за спиной, пальцы его захрустели в мучительном самопожатье. Остановившись прямо перед нею, он наконец выдохнул:

– Эбби! Есть обстоятельства, которые делают союз Вендоверов с Каверли просто невообразимым! Невозможным! Я не могу рассказать тебе больше – ты должна мне поверить на слово!

– Тебе и не нужно ничего рассказывать, я и сама знаю, что случилось двадцать лет назад, – спокойно отвечала Эбби.

– Что?! – испуганно и недоверчиво хрюкнул Джеймс. – Откуда ты можешь знать?

– Почему бы и нет? Он ведь сбежал с Селией, верно? Но потом скандал дружными усилиями был замят, и она вышла замуж за Роулэнда.

– Кто тебе рассказал?! – рыкнул Джеймс, багровея.

– Кто? Он сам – Майлз Каверли.

У Джеймса отвисла челюсть, а глаза чуть не вылезли из орбит.

– Каверли? Тебе сказал Каверли? Сам? О боже!

Эбби наблюдала за ним со смешинкой во взгляде. Джеймс трясущейся рукой выволок из кармана носовой платок и вытер потные щеки, лоб, брови, шею и уши.

– Никогда не думал, что такое возможно, – пробормотал он. – Порядочный человек умер бы со стыда! Так потерять всякое представление о чести! Потерять всякое целомудрие…

– Не думаю, что у него имелось некое целомудрие, которое он мог бы потерять, – заметила Эбби задумчиво. – А что касается стыда, так он вовсе не стыдится своего романа с Селией и того, что увез ее… Да, это было нахальством, нескромностью, чем угодно, но ведь он был очень молод, и, когда отец заставил Селию обручиться с Роулэндом, у Каверли просто не оказалось иного выхода! Кого можно винить, так это нашего папочку, старика Морвала и Роулэнда!

– Но ты еще не знаешь всего ! – зловеще-торжественным голосом пророкотал Джеймс. – Ведь они… Их настигли только на следующий день ! Они успели пробыть вместе ночь!

Эбби попыталась удержать смех, но Джеймс в своем величественном ханжестве был так комичен, что она все-таки хихикнула. Джеймса это просто убило.

– Я начинаю думать, что вы с этим негодяем одного поля ягоды! – пробулькал он голосом утопленного в болоте.

– Знаешь, Джеймс, мне тоже так начинает казаться! – призналась она, борясь с хохотом.

Тут, по счастью, в комнату вошла Селина, вся трепещущая от радушия. Ее чувства к родственникам были не слишком острыми, но неизменно благожелательными, и, конечно, она рада была видеть Джеймса, позабыв уже о том, что его последнее письмо вывело ее из себя.

– О, Джеймс, какой сюрприз! Я ведь и не ждала – а у нас на обед только фрикассе из кролика с луком! Ах, если бы я знала! Ну да ничего, попробую быстренько послать Бетти или Джейн в город – прикупить куропаток или готовый обед у Флетчинга…

Но у Джеймса пропала охота обедать у сестер. Он заявил, что намерен сесть назад в свой экипаж и ехать обратно в Лондон.

Селина, еле оправившись от оторопи, залебезила:

– Как, Джеймс, ты не останешься?.. Твою дорожную сумку Миттон уже поднял в твою спальню! И там уже подготовлена для тебя кровать!

– Так скажи ему, чтобы он спустил мою сумку назад! Я собирался остаться здесь на ночь, но то, что я только что услышал, так меня разо… нет, просто разозли… одним словом, разъярило, что я думаю немедленно вернуться в Лондон!

– Господи Боже! – воскликнула Селина, кидая косвенный трусливый взгляд на Эбби. – Разве ты не понял, что здесь, у нас в доме, все в порядке – негодяй больше не преследует нашу милую племянницу и…

– Я вовсе не имею в виду младшего Каверли! – сказал Джеймс трагически-утомленным голосом устрицы, которую пинками выгоняют из ее раковины. – Я приехал в Бат затем, чтобы выяснить, чем занимается твоя сестра! И обнаружил, что она сошлась – или намерена сойтись – с человеком, которому не позволено даже переступать порог нашего дома!

– О нет, Джеймс, не говори так! – взмолилась Селина. – Он так респектабелен, пусть не в отношении своей одежды, а в… Одним словом, по всему заметно, что он джентльмен, и я не вижу причин, почему бы ему не переступать этого порога, а кроме того, не забывай, что Эбби такая же сестра мне, как и тебе!

– Вот уж нет! Если Эбби готова перейти все рамки приличий и выйти замуж за Каверли, то она мне более не сестра! – Голос Джеймса загремел так, что несколько свечек на стенных канделябрах потухли.