Кто-то брызгал мне в лицо водой и шлёпал по щекам ладонью.

— Хватит, — я открыл глаза и перехватил руку Кижа, — я в порядке.

— И чего вам вздумалось в обморок падать, Константин Платонович? Или вы компанию князю Мышкину решили составить? По мне, так два валяющихся князя за раз — это перебор.

— Прояви уважение, Дмитрий Иванович, — я поднялся на ноги, потирая саднящие запястья и предплечья, — Лев Николаевич скончался.

Мёртвый князь Мышкин лежал на траве, глядя в небо пустыми глазами. И улыбался самой счастливой улыбкой на свете.

— После императоров, — ехидно хмыкнул Киж, — не по чину вам до князей опускаться, Константин Платонович.

— Цыц, — я покосился на Кижа, — поуказывай мне ещё, что делать.

Тело Мышкина медленно погружалось в землю, будто тонуло в воде. Не прошло и минуты, как над ним сомкнулась трава и от покойника не осталось даже следа.

— Вы, Константин Платонович, настоящее стихийное бедствие. — Шешковский, стоявший в стороне, хмурился и смотрел на меня с крайним неудовольствием. — Как носорог, сносите всё у себя на пути. Где нового главу Злодейного приказа брать? Что прикажете теперь делать?

— Что хотите, то и делайте, Степан Иванович, это вы глава Тайной экспедиции, а не я.

— Вот возьму и назначу вас на эту должность!

— Не имеете права, я уволен со службы по болезни.

— Да чтоб все так были здоровы, как вы болеете. — Шешковский раздражённо вытащил платок и вытер лицо. — Зря я вас вообще сюда пустил. Надо было самому Мышкина в чувство привести. Где я сильного мага возьму на замену князю?

— Отца Лукиана возьмите, — хохотнул Киж, — он всё равно без дела сидит и рябиновку глушит.

Шешковский прищурился и, как собака, «встал в стойку».

— Чёрного соловецкого старца? А что, это мысль. Он так и живёт у вас в Злобино?

— Живёт, куда он денется.

— А вы не могли бы, Константин Платонович, пока я его уговариваю, стать исполняющим обязанности главы?

Я выразительно на него посмотрел.

— Вы меня за дурачка держите, Степан Иванович?

— Да нет, честное слово, временно. Чтобы до смуты в этом гадюшнике не доводить. Они же без присмотра поубивают друг друга.

— Будет вам заместитель.

Развернувшись на каблуках, я широкими шагами двинулся через луг. Когда Шешковский сообразил, куда именно я иду, то кинулся вслед за мной с криком:

— Константин Платонович, даже не думайте! Брать мёртвых на службу никак не возможно!

Но я не обратил на его слова внимания. Склонился над Чагиным и потянулся к нему Талантом. Вставай, падаль! Нечего разлёживаться, я ведь вижу, что душа не ушла и бродит, неприкаянная, рядом.

То ли от злости, то ли сам Чагин так сильно хотел вернуться к жизни, но процесс воскрешения покойника занял всего несколько минут. Мертвец заворочался, перевернулся на спину и открыл глаза.

— Готов служить, господин.

— Вот вам исполняющий обязанности, — сказал я Шешковскому, — как заказывали.

Тот вздохнул и приказал Чагину встать.

— Слушай меня внимательно…

* * *

Я не стал заставлять Шешковского возвращаться в Муром с Чагиным и Чулковой и дождался, пока он закончит их инструктировать. Было заметно, что он сам их терпеть не может и занимается этим делом только из крайней необходимости.

Половину обратной дороги Шешковский молчал, глядя в окно и раздумывая о чём-то. Но когда мы въехали в Муром, я прервал его размышления.

— Я начинаю строить служебную ветку эфирной дороги из Злобино в Москву. Будьте добры, Степан Иванович, пришлите человека, кто сможет уладить вопросы с землёй.

Шешковский грустно улыбнулся.

— Вы зря на меня злились, Константин Платонович. Я ни в коем случае не желаю с вами ссориться. Поверьте, Злодейный приказ вызывает у меня точно такие же чувства.

— А вы не угрожайте мне должностью, Степан Иванович. Вы же знаете, как я этого не люблю

— Обещаю, больше не стану.

Я протянул ему ладонь, и мы пожали друг другу руки.

Глава 29

Должность и срок

В Муроме я задерживаться не стал. И на следующий же день в компании Марьи Алексевны, девушек и Ксюшки выехал в Злобино. Кижу я дал пару деньков погулять в городе, всё равно дел для него сейчас нет.

Дормез мягко покачивался, за окном тянулись берёзы, облитые золотом, Марья Алексевна, сидевшая напротив, дремала, уронив на колени руки с вязанием. А у меня мысли гуляли где-то далеко: в голове я уже строил эфирную дорогу к Петербургу, прикидывал, какие вокзалы надо закладывать и где их ставить. Ну и вынашивал кой-какие планы насчёт Алеутского княжества. В записной книжке были набросаны инструкции для Камбова, оставалось только расписать их в нужном порядке и выдать перед отправкой. Да, ещё флот кораблей надо бы немного увеличить, чтобы наладить торговлю Алеутщины с Катаем. Многие вещи проще будет возить оттуда, а не из России.

— Ты хорошо себя проявил, Костя, я довольна.

Я поднял взгляд — рядом со спящей Марьей Алексевной сидела Хозяйка.

— Приведённая тобой душа многое рассказала о делах Гекаты. В следующий раз мне будет проще с ней бороться.

— А разве вы её не…

Хозяйка покачала головой.

— Она сбежала, когда почувствовала, что проигрывает. Я ранила её, лишила почти трети силы, но она по-прежнему опасна. Тебе придётся найти её тайное святилище, чтобы я смогла закончить начатое.

Заметив выражение моего лица, она улыбнулась, протянула ладонь и похлопала меня по руке.

— Не прямо сейчас. У тебя есть пара лет, чтобы разобраться со своими делами. Пока я даже приблизительно не знаю, где она прячется.

Я постарался скрыть вздох. Опять куда-то ехать? То война, то Жатва с переворотом. Будем надеяться, что обещанные два года мне достанутся полностью.

— Кстати, твоя испанка тоже оказалась служительницей Гекаты. Она даже прошла несколько ступеней посвящения.

— А разве Диего не была терциарием Конгрегации священной канцелярии? Я видел у неё письма от какого-то кардинала с приказами. Как инквизиция позволила ей стать посвящённой языческой богине?

Хозяйка удивлённо на меня посмотрела.

— Я и не подумала об этом. Иногда сложно разобраться в ваших запутанных человеческих отношениях. Пожалуй, надо задать испанке ещё несколько вопросов.

Прежде чем уйти, Хозяйка подмигнула:

— Чуть не забыла о награде. Чего ты хочешь, мой некромант? Чёрного песка? Особый дар?