с вызовом. Смотрела в глаза Карл, пока тот не отвёл взгляд. — Я — дочь Древнего народа и человеческой расы.

— С чего ты взяла? Твой отец объявился? Нет, ерунда, я бы знал.

Карл мерил шагами комнату, словно разъярённый тигр, запертый в тесной клетке.

Он то останавливался, по-птичьи склонив голову набок, то снова принимался кружить по комнате, время от времени бросая заинтересованные взгляды на Аду.

— Так кто твой отец? — спросил он наконец.

— Я не знаю.

— Впрочем, я тоже думаю, что это метка Судьбы. Всё укладывается в миф.

— Какой ещё миф? Тот самый, о первой истинной паре? Расскажи, пожалуйста! Я так ничего и не нашла, даже в секции сказок.

— У вас такое и не найти. Впрочем, как и в Академии Эриксон. Да и во всех других.

— Почему?

Карл пожал плечами:

— Чтобы не сеять в молодых умах глупые мысли о великой любви, способной стать выше долга перед кланом.

Я улыбнулась его тону.

Сейчас мой любимый говорил заученными и высокопарными фразами. В точности, как Тагир.

Но в отличие от последнего, он не внушал мне страх. Наоборот, хотелось подойти и провести по лбу Карла, стерев любовью морщины и сдвинутые брови.

Я так и поступила.

— Ладно, слушай, но учти, что это сказки. Леонтина была знатной дочерью Древнего народа. Тогда он ещё не был слабым, хоть и жил по законам, установленным захватчиками, — начал Карл рассказ, держа меня в объятиях. — Рэв являлся предводителем одного из волчьих кланов. Оборотни обязали Древних каждую декаду лет отдавать им по двенадцать девственниц. Среди них выбиралась одна для обряда плодородия.

— Что за обряд?

— В конце осени, во время первого снега, на свежевспаханной земле девственница с завязанными глазами отдавалась троим, выбранным племенем, волкодлакам. Потом жрица проводила обряд благословения семени, девушка беременела и затем рожала сильного члена клана. Кстати, Жилка была одной из них.

— Из этих девственниц? — ахнула я, даже не возражая против рук Карла, бесстыдно лапающих меня.

— Нет, конечно. Она была жрицей деторождения. Собственно, Фрирр и сейчас этим промышляет. Разумеется, без варварских обычаев.

* * *

— И Леонтина…

— Нет, она уговорила Рэва взять её до обряда. Опытный немолодой волк не устоял перед древней кровью.

— А дальше? — спросила шёпотом, чувствуя сладкую истому, разгорающуюся внутри.

Карл нежно целовал меня в шею и покрывал поцелуями обнажённую спину.

— Дальше, всё как у нас. И долгая, счастливая жизнь.

— Карл, погоди!

— Я соскучился по тебе, разве не чувствуешь?

— Хватит!

Я вывернулась из его объятий и строго посмотрела на нахала:

— Выкладывай свой план!

Дракон на мгновенье задумался, словно решал, стоит ли раскрывать карты. Меня это задело: неужели Карл врёт, говоря, что план существует⁈ Или попросту не доверяет?

Тем временем он очнулся от забытья и посмотрел лукавым взглядом:

— Нам помогут моя мать и Эмма.

— Каким это образом?

Накатила усталость: он что, выдумывает «на ходу»? Или она знает не всё?

— Опять ты во мне сомневаешься, вила? А ещё говоришь что-то про истинную пару. Разве я дал повод усомниться? Не был правдив? Не выполнял обещаний?

Слова Карла звучали горькой полынью, упрёки заставляли опускать голову всё ниже. Дракон был прав, во всём и всегда.

Как я собралась бороться за своё право любить: молча ждать, пока суженного женят на ведьме?

— Извини, — чуть слышно пролепетала я, чувствуя, как пылают щёки, но, всё ещё не смея посмотреть в ледяные глаза Дракона.

Я повернулась и посмотрела ему в глаза.

Карл молчал. Я понимала: он обижен. «Гнев мужчины можно погасить, только отдав ему своё тело», — некстати вспомнилась фраза из какой-то мелодрамы.

Но Дракон заговорил первым. Чужой, отстранённый голос будто докладывал о проделанной работе:

— Мама во всём мне потакает. И она терпеть не может, когда подчёркивают её происхождение. Лилиан, с моей подачи, теперь вызывает у неё отвращение. А возможность ввести в свой клан зеркальную, возвеличить с помощью тебя свой род — заманчивая перспектива. Для фейри поступать хитро — естественное поведение. Считай, скоро мой отец будет обдумывать возможность женитьбы младшего сына на необычной девушке с именем-перевёртышем.

— А Эмма?

— Она предана нашему дому. Разумеется, не просто так. Тагир недаром проводит часы в её кабинете.

— Неужели они?..

Я была поражена, даже на мгновение забыв, что необходимо умаслить Карла и вернуть ему улыбку, растопить лёд в чёрных глазах, чтоб увидеть священный огонь Драконов, который теперь стал и моей судьбой.

— А что ты так забеспокоилась?

Голос любимого сделался вкрадчивым, однако за ним угадывались жёсткие нотки. Я погладила Карла по щеке, но тот отстранился, словно не желал примирения.

Внезапно я поняла, что должна сделать.

Образ пришёл из ниоткуда и явно не из эротических фантазий: подчинение всегда казалось мне унизительным, попирающим достоинство и гордость. Но сцена, прокручивающаяся в голове, никак не желала отпустить.

Я вздохнула и торопливыми движениями сняла с себя остатки одежду. Обнажённой спине стало холодно, а в груди разгорался пожар.

Я опустилась на колени, склонила голову так низко, что тёмные локоны закрыли лицо.

На секунду померещился запах масляных ламп, кудри превратились в прямые чёрные пряди, грудь округлилась, а в душу заполз чужой склизкий страх: откажет? Или, что ещё хуже, согласится? Мысли были явно не моими.

В комнате стало необычайно тихо. Видение отпустило, в глазах просветлело.

— Я вручаю себя тебе, отныне и на всю жизнь. Прошу принять меня без всяких обязательств с твоей стороны, — произнесла я чужие слова и сразу осознала: поступила правильно.

— Я принимаю, — ответил Карл, чуть дрогнувшим голосом. — Встань и исполни то, в чём поклялась.

Словно невидимая сила подняла меня с колен и легонько подтолкнула к постели.

Я легла на бок, боясь обернуться, словно оставила позади чужого и страшного мужчину, зверя, которому во имя долга обязана отдать всё самое ценное.

На этот раз Карл не был грубым, скорее нетерпеливым.

Я удивилась, вскрикнула и напряглась, но спустя мгновение, поняв, что он не остановится, попыталась приноровиться к движениям. Вначале было больно, но вскоре даже начала получать удовольствие от своего униженного положения. Иногда ей казалось, что всё происходит где-то далеко и не с ней.

— Тебе нравится? — горячее дыхание обожгло ушную раковину.

— Да, Хозяин, — только и вымолвила я, тут же подивившись своему ответу.

Но думать не хотелось, я жаждала раствориться в новых ощущениях и роли покорной рабыни.

Всё закончилось, как и началось, с грубости и несдержанности партнёра.

Я даже про себя не называла его по имени, словно тот, кто сейчас занимался со мной не совсем обычным сексом, был кем-то иным,