Пропиликал, открываясь, замок. Гога с внезапно нахлынувшим страхом оглянулся на двух телохранителей, застывших у машины, из которой он только что вышел. Телохранители сделали шаг вперед, выразив готовность следовать за хозяином. Гога махнул рукой: оставайтесь на месте.

Он переступил порог, дверь за его спиной мягко захлопнулась. Гогу не встретили. Впереди был коридор с дверями, и – никого. Гога тысячу лет не оказывался в подобной ситуации. Я пришел, а меня не ждали? Гога слегка разгневался, принялся дергать за ручки. Пять дверей были закрыты, за шестой находился туалет, куда Гоге не требовалось. Сортир в качестве приветствия разозлил его еще больше.

Гога ударил ногой в оставшуюся дверь, и она распахнулась. В комнате находился стол с компьютером, к экрану которого прилип взглядом пацан лет двадцати, патлатый очкарик. Он дергал мышкой, играл в какую-то игру.

– Присаживайтесь, – не отрываясь от монитора, левой рукой ткнул на стул рядом со столом очкарик.

Георгию Петровичу ничего не оставалось, как принять предложение.

– Ну, и дальше? – грозно спросил он.

– Я вас слушаю, – с большой неохотой повернулся к нему геймер.

– Это я тебя слушаю, пацан! Что за «Техническая инспекция»? Что вы инспектируете? – грохотал Самодуров.

Но начальственный Гогин рык, от которого подчиненные сознание теряли, на парня не действовал.

– Просто вывеска, – пожал тот плечами. – Надо же что-нибудь прилепить.

– А на самом деле торгуете вечной молодостью? – с издевкой спросил Гога.

– Вроде того.

– И в чем суть методики?

– Вам это знать необязательно.

– Как раз обязательно! – с нажимом произнес Гога.

Пацан снял очки, принялся протирать стекла салфеткой:

– Представьте, что вы живете в шестнадцатом или в семнадцатом веке. Рыцари-шмыцари, турнирные бои, мушкетеры и прочая белиберда, большинство населения в дичи полнейшей, по улицам текут помои, эпидемии пышным цветом, народ моется, только попав под дождь. А вы, допустим, князь – весь из себя образованный, даже читать умеете. И тут к вам приходит алхимик и говорит, что человеческий организм состоит из клеток, что зачатие происходит от двух половых клеток, глазу невидимых, что эти клетки несут информацию обо всех предках и определяют не только внешность человека, но и его характер. Вы поверите алхимику? Ни-ког-да! Еще и вздернете его на виселице, чтобы ересь не порол. Между тем алхимик абсолютно прав. Перенесите ситуацию на несколько веков вперед, а научную составляющую многократно усложните. Вы тот же князь, а я алхимик, и вы понять меня не сможете, да этого и не требуется.

– Но как… – растерялся Гога, – технически как это происходит?

– Обычный укол в вену.

– Стволовые клетки? – быстро спросил Гога.

– Нет, конечно. Но вы вольны думать что угодно.

– А эффект?

– Стопроцентный. Желание клиента – закон. Хотите организм сорокалетнего – пожалуйста. Хотите здоровье двадцатилетнего – получите. Но я бы не советовал ударяться в юность. Были конфузы.

– Значит, я с вечера на утро помолодею?

– Не быстро, постепенно. Лысина зарастет, – кивнул парень на плешь Гоги, – жир уйдет, сердце, почки, селезенка обновятся и заработают как новенькие. Это все-таки не церковное чудо, а физиологический процесс, который быстрым не бывает. Да и зачем ускоряться? Родных и знакомых пугать?

– Сколько это стоит? – нервно спросил Гога.

Парень черканул на листочке и протянул его Гоге. Тот, увидев цифру, присвистнул, икнул:

– Ого!

– Это только фирме, а еще миллион баксов суррогату.

– Кому?

– Человеку, который согласится за деньги отдать вам свое здоровье.

– А где вы их берете? Как их, суррогатов? Почему суррогаты?

– Не почему, надо же как-то доноров называть. Бедных и здоровых навалом. За миллион каждый гастарбайтер вам подарит и десять, и двадцать, и тридцать собственных лет. Люди с почками за копейки расстаются, а тут без видимого ущерба решение всех финансовых проблем.

– Я увижу… своего суррогата? Кто он?

– Какая вам разница? Хотите – своего приводите. Но ставка миллион и ни центом ниже, наша фирма не мелочится.

– Я заметил.

– Только советовал бы вам хорошенько суррогата проверить, по медицинской части обследовать. А то окажется, что у него язва в желудке намечается и в сорок лет проклюнется. Зачем вам чужая язва? Вообще же опыт подсказывает, что лучше не знать, от кого молодость получил и что с ним стало. С моральной, так сказать, точки зрения.

Во время разговора игра на мониторе не останавливалась, инопланетные монстры палили друг в друга. Какой-то этап, очевидно, закончился, компьютер принялся пиликать.

– Извините, – повернулся к экрану молодой человек, – секунду! Туалет у нас справа от моей двери.

– Знаю, – поднялся Гога.

Ему не хотелось в туалет, но тут, видно, было все просчитано. После подобной информации, после обозначенных перспектив, о которых и мечтать не приходилось, человеку требовалось побыть одному, переварить услышанное.

Он стоял, обеими руками опершись о раковину, смотрел на себя в зеркало. Пухлая дряблая рожа, мутные белки глаз, клокастые брови, лысина в коричневых пигментных пятнах, из ушей волосы торчат. И вся эта мерзость исчезнет? Снова как молодой, но матерый волк? Фантастика. Гога открыл кран и поплескал холодной воды на лицо. Но ведь Сенька орлом? После трех инфарктов горные лыжи, теннис и жена-малолетка. Намекал, что многие здесь побывали, кому по карману. Предупредил: без болтовни. Да и кто признается, что купил чужую молодость? Спасибо Сеньке! Друг настоящий.

А ведь на Гоге грех. Лет пятнадцать назад Гога предал Сеньку и продал с потрохами. Ситуация так сложилась. Сеня примчался, мол, как ты мог, наша дружба, я тебе верил и тра-та-та про совесть. Гога ответил: «Бизнес – это не макароны по-африкански. Гуляй, Сеня!» Тогда, кажется, первый инфаркт и случился у Сени. Но сумел-таки друг подняться, развернуться по новой и зла не держал. Посмеивался: «Кто старое помянет, тому глаз вон. Глаза нам еще пригодятся». Ах, Сенька, Сенька, по гроб жизни я тебе обязан. С деньгами расставаться жалко, ох как жалко. Почти все, что нажито непосильным трудом, как говорил известный персонаж. Но на том свете капиталы не понадобятся. И хочется на этом свете еще пожить, да на полную катушку. Денег он заработает, были бы молодость и здоровье.

У Гоги всегда был отличный нюх на липу, обман, камуфляж. Правда, этот нюх был в начале бизнеса, потом в его компании появились батальоны крючкотворов-юристов, разоблачавших малейшую аферу. Но у старого волка нюх притупиться не может! Гога, как ни тянул носом, не чувствовал подвоха. Эта ситуация была для него странной, но объяснимой. Во-первых, друг Сеня раскололся только после большого прессинга и нешуточной услуги. Во-вторых, на вопрос о тех, кто еще прошел через процедуру, Сеня хохотнул: «Почитай „Форбс“ или включи телевизор». Верно! Некоторые ровесники Гоги выглядели огурцами, по сравнению с которыми он – тухлый гриб. И в-третьих, встречающий пациентов – кандидатов для омоложения раздолбаистый геймер – администратор. Полнейшее впечатление: если бы миллиардер Самодуров не пришел, компьютерный фанат не расстроился бы. Так не бывает в выгодном бизнесе. За деньги, что запрошены, клиента надо на руках носить и опахалом атмосферу освежать. Или же бизнес настолько успешный, что одним миллиардом больше, одним меньше – значения не имеет.