class="p1">Второй раз видение было таким же осязаемым — и устрашающе близким. В одном шаге от него. В одном повороте дороги. Оно все ещё было где-то совсем рядом, и от того настолько ясным.

И ещё казалось ему, что Карнистир, Амбарусса и Майтимо теперь хотя бы в безопасности от проклятой Клятвы.

А он сам — как-нибудь справится. И Амбарто удержит. За уши и хвост.

Чьи-то злые взгляды скользнули по нему, но плевать на них. Пусть мальчишки плачут, пока могут и умеют.

Успеют ещё разучиться.

Когда-то он сидел так в совсем другом лесу с другими близнецами, ясно вспомнил Макалаурэ, и очень захотел взвыть куда-то на первые звёзды.

Вздохнул — и крепче обнял этих, ещё светлых и ясных даже в горе.

*

Наутро тех, кто здесь остался насовсем, засыпали землёй и обложили насыпь травой и дёрном. Вытерли последние слезы. И наконец, спросили себя, что делать дальше.

Рингвэ говорил перед всеми вместо своего кано, который решил, что ему точно стоит помолчать. Позвал всех в Амон Эреб, обещая защиту и предлагая вместе сражаться, отстаивая Оссирианд и берега Гэлиона. Пока он вел речь, Макалаурэ видел, что многие согласны и явно готовы идти. Но потом подали голос корабелы-фалатрим.

Их всего-то среди беглецов оказалось двое — плечистый воин с топором, непривычным оружием для родни тэлери, и второй, не такой мощный, но в шрамах, полученных, должно быть, при разгроме городов Фаласа. Но говорили они горячо и уверенно.

Что они шагу не сделают к крепости сыновей Феанора. Что готовы построить свой корабль ещё до холодов, если будет помощь, и зовут отправиться на остров Балар к Кирдану, остров, который будет по-настоящему неприступен для любых врагов. И, наконец — что наследники Тингола будут в безопасности только там, и никак иначе.

Наследники Тингола стояли прямо здесь, поэтому от грубых нападок корабелы ещё удержались. Но смотрели так, словно готовы были хватать их и бежать, спасая уже от злобных опасных Феанариони. И синдар заколебались.

Макалаурэ только невесело пожалел, что здесь нету по-настоящему злых и опасных Феанариони. Карнистира хотя бы. А, нет, лучше не надо.

Голос, значит, ещё позже вернётся.

— Ты хочешь сказать, — ближние дориатцы даже вздрогнули, когда он заговорил, так скрежетал у Макалаурэ голос, — оставить наследников Тургона жить в лесу до холодов — лучшая забота об их безопасности, чем отправить их под защиту наших стен? И ты уверен, что построишь корабль до того, как вас отыщут волки и орки? Собой распоряжайтесь, как хотите. Я верю, что фалатрим и верхом на бревне доплывут до Балара, когда захотят. Но я по праву старшего родича не оставлю детей рода Финвэ прятаться в лесу и не позволю им плыть по морю в наспех построенной лодке!

Голос его не срывался только потому, что срывать этот хрип было дальше некуда. Он мысленно попрощался с песнями до глубокой зимы.

— В мастерских Амон Эреб есть любые инструменты, — сказал он тише.

Фалатрим прищурился, и Макалаурэ подумал, не этот ли взгляд он чувствовал в сумерках.

— Ты нашу работу решил очернить? Нам хватит топоров, чтобы построить отличный корабль.

— Скоро зима. И с волками за спиной.

— Лесные пастухи не дадут им разгуляться в Лесу-между-рек.

— Рассчитывать нельзя. Ненадежно.

— Ты что, решил оставить их при себе? Уж не в заложники ли взять решил?

Макалаурэ выдохнул дважды, отбросил два ответа, один словами Морьо, другой в духе беорингов перед дракой.

— И любая беда, что случится с ними, ляжет на меня! — прохрипел он, с трудом сдерживаясь. — Не будет этого!

Верные качнулись к нему, едва заметно.

— Стоять! — рявкнул он.

Потому что ближние иатрим тут же потянулись к оружию, а было их немало.

Макалаурэ только скрестил руки на груди.

— Вы что? С ума посходили? — спросил звонко один из близнецов. Тот, что вчера так старался не заплакать. В ответ несколько иатрим залились краской, а иные, наоборот, побледнели.

Самые растерянные тут были атани. Вот уж кто ни разу не видел раздора среди эльдар, так это атани Сириомбара! Кое-кто и испугаться успел.

— Остынем, — вперёд вышел Линдэлас. — Князь Маглор дело говорит. Не стой он с нами за Гавани Сириона, я бы промолчал, но теперь — нет.

И затем Макалаурэ очень удивился, потому что подала голос дориатская лучница с венцом кос.

— Я против поспешности, — у нее тоже был хриплый голос, пенье в жаре и в дыму даром не прошло. — В тебе говорит боль, я знаю, — фалатрим вскинул голову под ее взглядом. — Но сейчас ей бы лучше помолчать.

Второй близнец только рот открыл, а Макалаурэ уже приготовился к любой неожиданности. Эти скажут.

— Князь Маглор, почему ты им просто не скажешь, что испугался за нас?

Эти скажут, повторил себе Макалаурэ — и засмеялся. Слишком внимательный мальчишка смотрел снизу вверх. Он взъерошил ему волосы — злость вдруг отпустила его.

— Ну, представь себе, — сказал Макалаурэ негромко, — я сейчас перед всеми объявлю — я тут испугался, быстро прячем детей и женщин в крепости, и вас по морю не отпускаю, мне на эти корабли смотреть страшно. Плохой довод в споре, я думаю!

«И закрываться надо лучше».

Первыми захохотали атани. Кто-то крикнул:

— Всем бы так бояться, как ты, князь!

Гондолиндрим подхватили. Верные ухмылялись нахально.

Кое-кто из иатрим помоложе не выдержали и зафыркали тоже.

Корабел так и сверлил Феанариона взглядом.

— Я не хочу прятаться на Баларе! — звонко сказал первый мальчишка. — Я хочу на север и драться!

— Элрос, тебя в сражения ещё не возьмут, придется подождать лет семь, не меньше — наконец, подала голос Ольвен. — Я тоже за то, чтобы идти в Амон Эреб.

«Значит, внимательный здесь Элронд…»

— Я хотел бы драться под твоим началом, князь Маглор, — это вышел парень с пращой, тот упрямец, что нашел вчера силы стоять в дозоре вместе с его верными. — Не знаю, ждёт ли меня кто на Баларе. Дед мой прямо здесь остался. А вот орки на севере меня точно ждут-не дождутся.

Другие атани подхватили, загомонили.

— Лучшее, что мы можем сделать, — а это вышел вперед лучник, убивший волка, и на него с уважением смотрят многие иатрим,