«Приглядеть за ним, – сделала Легата мысленную пометку. – То, что творит здесь Льюис…»

Она снова окинула комнату взглядом. Что-то не так. Все как обычно – голопроектор, комконсоль, сенсоры, – но это место оскорбляло ее чувства. Легата умела ценить красоту – не красивость, а настоящую красоту. Эти огромные цветы у люка… она и раньше их замечала. Розовые, точно языки, их пестики сплетаются, отражаясь друг в друге бесконечной чередой зеркал.

«Странно, – мелькнуло у Легаты в голове. – Они пахнут… потом».

– Пройдемте, – приказала она.

– Вначале маленькая формальность. Приказ доктора Оукса.

Мердок снял сенсорную панельку со стены у шлюза – сколько помнила Легата с борта, стандартный чтец-опознаватель. Она положила ладонь на гладкую поверхность.

Идиотский приказ. Все и так знают, кто она.

Руку от кончиков пальцев до локтя пронзил внезапный разряд, и Легата пропустила мимо ушей фразу Мердока. Что он там говорит?

– Простите… что?

Накатила слабость и оцепенение. Что такое?..

Она увидала, что люк открыт, а как это случилось, не могла упомнить. Что он сделал с ней?

Рука Мердока подтолкнула ее вперед. Проходя через люк, Легата почти услышала голос из сердца цветка: «Накорми меня… накорми…»

За ее спиной хлопнул, закрываясь, люк, и Легата смутно осознала, что осталась одна. А внутренняя дверь растворяется… медленно… торжественно… Почему красный свет? И эти темные тени – они движутся?..

Она шагнула в комнату.

Странно, что Мердок не пошел с ней. Она вгляделась в залитые кровавым свечением фигуры впереди. Ах да – новые спецклоны. Кое-кого она помнила по отчетам. Созданные, чтобы противостоять быстрым демонам Пандоры. Ускорение синаптических реакций вызывало какие-то проблемы – ее и посылали выяснить, какие…

«На что я должна была обратить внимание?»

– Я Джессуп, – шепнул голос у нее над ухом. – Когда закончишь – иди ко мне.

«Как я сюда попала?»

Чувство времени отказывало ей. Легата сглотнула, и сухой, как терка, язык оцарапал небо.

«Добро и зло остаются за дверью». Это кто-то сказал или я подумала? Оукс говорил: «На Пандоре все возможно. Здесь исполняются все наши желания. Поэтому я и просила Мердока… где Мердок?»

Клоны-химеры обступили ее со всех сторон, а она никак не могла сосредоточить взгляд – глаза разбегались. Кто-то схватил ее за руку. Больно.

– Отпусти, ты…

Она рванулась, услышала удивленное хрюканье. Что-то странное творилось с ее чувством времени, с ощущением собственного тела. По рукам текла кровь – откуда, она не понимала. И ее тело… обнажено. Мышцы рефлекторно сжались, Легата застыла в оборонительной стойке.

«Что со мной происходит?»

Снова руки – грубые лапы. Она разогнулась, медленно и решительно. Отчетливо послышался чей-то вопль. Как странно, что никто не откликнулся!

Люди проводят жизнь в лабиринтах. Если, пройдя очередной, они не могут найти новый, они строят его себе сами. Что за страсть испытывать себя?

Керро Паниль, вопрос из «Авааты».

Раджа Томас проснулся в темноте – словно в последний раз, когда выходил из гибернации. Темнота обездвиживала его ожиданием невидимой, неопределимой угрозы. Не сразу он понял, что лежит в своей каюте на нижстороне… и сейчас ночь. Он глянул на светящийся циферблат у койки: второй час полуночной вахты.

«И что меня дернуло?»

Каюта его располагалась на восьмом этаже под поверхностью Пандоры. Местечко для избранных, защищенное от опасностей кодовым разноцветьем бессчетных коридоров, перекрестков, люков, шлюзов и скатов. Опытные корабельники с легкостью запоминали все детали этих лабиринтов – чем сложнее, тем лучше. Томаса заключение в этих глубинах тяготило. Слишком долго приходилось добираться туда, куда непременно следовало попасть.

«Первая лаборатория».

Засыпая, он как раз размышлял об этом запретном месте, о котором ходило столько дичайших слухов.

«Там растят клонов, которые быстрей, чем демоны» – это был самый популярный.

«Оуксу и Льюису нужны только послушные зомби!» Это Томас услышал от бешеной девицы, активистки из компании Рашель Демарест.

Он неторопливо сел, всматриваясь в окружающую темноту.

«Странно, что меня подняло в такой час».

Он коснулся выключателя на стене, и каюту залил тусклый свет. Все выглядело удручающе нормально: комбинезон брошен на откидной стул, стоят сандалии. Все как положено.

– Я здесь себя чувствую, как чертов прядильщик, – проговорил он вслух, потирая лицо.

Через некоторое время он вызвал сервок. Ожидая машину, он оделся, и, когда сервок прожужжал под люком, Томас был уже готов выйти в пустой коридор, освещенный только редкими ночьсторонними светильниками. Усевшись, он приказал сервоку вывезти его на поверхность. Долгий путь угнетал его не меньше, чем тяжесть ярусов над головой.

«На борту я никогда не мечтал об открытых просторах. Может, я становлюсь туземцем».

Сервок раздражающе гудел почти на инфразвуковых частотах.

На контрольном пункте у шлюза, ведущего на поверхность, Томас ввел в систему свой личный код. Вместе с зеленым сигналом «Открыто» зажегся желтый – «Условие 2». Томас выругался про себя и вытащил из шкафчика у люка лазер, зная, что перед безоружным люк все равно не откроется. Оружие в его руке лежало неловко, а когда Томас засунул лазер в кобуру, неудобно оттянуло пояс.

– Не надо много ума, чтобы сообразить – нельзя жить на планете, куда без пушки не выйдешь, – пробормотал он вполголоса, но достаточно громко, чтобы с пульта связи с караульной мигнул голубой огонек – поняли, дескать.

Люк все не открывался. Томас уже потянулся к клавише ручного отключения затвора, когда заметил мигающую по нижнему краю экрана надпись: «Цель выхода?»

– Инспекция, – буркнул он.

Автоматика переварила его ответ, и шлюз открылся.

Томас соскользнул с сервока и вышел в наружный тоннель. До него наконец дошло, почему он поднялся в такой час.

«Первая лаборатория…»

От этой тайны дурно попахивало.

Томас двинулся по сумрачным переходам периметра, проходя мимо редких рабочих ночьсторонней смены и широко разнесенных наблюдательных постов, где вооруженные часовые не сводили взгляда с черной равнины за стеной. Сквозь плазмагласовые иллюминаторы сочился лунный свет, напоминая Томасу, что два полумесяца висят над южным горизонтом, превращая пандоранскую ночь в путаницу теней.

Кольцевой переход привел Томаса вниз, в купол, где сходилось несколько туннелей. Проход к Первой лаборатории, помеченный просто «Л-1», оказался справа. Но не успел Томас сделать и двух шагов в его сторону, как люк распахнулся сам. Выскочившая из прохода женщина торопливо захлопнула створку за собой. В куполе было темно, только сочился сквозь плазовые иллюминаторы лунный свет, но даже в этом тусклом сиянии трудно было не заметить, как судорожно нервны ее движения.