– Вы хотите отомстить ему?

– Да.

– Приходите сюда завтра в полдень. Кашиф, хозяин заведения, передаст вам записку, в которой будет указано имя этого шайтана и где он обретается.

– А вы успеете? – усомнился драгоман.

Мухаммед Хусейн усмехнулся и сказал:

– Хоть в Каире и живёт четыреста тысяч человек, но смельчаков, готовых за деньги или по приказу прикончить любого, не так уж и много. Арабов среди них – пятеро. Есть два левантийца, три турка, абиссинец и несколько бедуинов. Последние – самые отчаянные. Я догадываюсь, кто и зачем приказал положить покойнику под язык монету. У меня есть враги, и они хотят свалить на меня свои грехи. Если бы русского муллу просто зарезали, мне бы понадобилась неделя, чтобы назвать имя убийцы. Но тут – совсем другое дело. У нас есть пословица: «Осёл разбойника шагает твёрже, чем конь мудира»[119]. Я сделаю это быстрее любого полицейского и помогу вам. Только у меня одно условие: никто не должен знать, что имя убийцы вашего друга вы узнали от меня. Согласны?

– Безусловно.

– Тогда приходите завтра, – поднявшись, вымолвил араб.

– Мир вам! – ответил Клим и направился к двери.

– Погодите! – послышалось сзади. – У меня к вам один вопрос.

– Я слушаю, – обернувшись, ответил драгоман.

Хусейн хитро сощурился и спросил:

– А что было бы, если бы я сказал, что русского муллу убили по моему приказу?

– Я бы застрелил вас. Дуэльные пистолеты заряжены, – ответил Ардашев и вышел, оставив собеседника в изумлении.

II

Ровно в полдень следующего дня Климу передали обещанную записку. Он тут же нанял коляску и вскоре сидел перед инспектором Нагди.

– Откуда у вас эти сведения? – спросил полицейский, разглядывая кусок бумажки.

– Я не могу вам это сказать.

– А впрочем, я догадываюсь. Вы всё-таки нанесли визит Хусейну и были в «Масре»?

Ардашев молчал.

– Не хотите, не говорите. Дело ваше. Сайед Мулатхам из Аббасии, чьё имя нацарапано карандашом на этом клочке бумаги, – известный злодей. Я давно хотел отправить его на каторгу, да не было повода… Что ж, господин Ардашев, благодарю вас. Дальше уже моя работа… Я знаю, где его искать, и арестую в течение часа, а потом придётся идти к префекту. Только он способен разговорить этого подлеца. В моём присутствии Сайед будет лишь молчать и презрительно смотреть в сторону[120].

– Я уверен, что он выведет вас на того, кто велел ему совершить убийство Ферапонта Благонравова. Буду надеяться, что вы докопаетесь до истины и сообщите мне имя главного виновника.

– Непременно, господин Ардашев, непременно.

– Честь имею!

– До встречи!

III

Префект полиции Каира Дауд-паша сидел под роскошной листвой сикомора, пил холодный шербет и курил наргиле. Солнце пыталось спрятаться за горизонт, точно испугавшись того, что происходило за высоким каменным забором дома, стоявшего в неприметном переулке, который местные жители старались обходить стороной из-за криков, часто раздававшихся со двора. Несмотря на вечер, жара донимала, и Дауд-паша то и дело вытирал лицо белоснежным, как цветки хлопка, полотенцем. Неподалёку на жаровне стоял чугунный горшок с небольшой крышкой, раскалившийся докрасна.

В трёх саженях от префекта лицом к стене стоял человек с бритой головой, черными усами и бородой. Он был прикован короткими цепями к двум железным кольцам, выходящим из кирпичной кладки. Его спина, превращённая в кровавое месиво, представляло жуткое зрелище. Два каваса с плётками стояли рядом.

– Ты будешь говорить правду, шакал? – выпустив дым, спросил полицейский начальник.

– Я уже всё сказал, многоуважаемый господин префект. Пусть Аллах принесёт вам и вашей семье столько радости и богатства, сколько звёзд на небе.

Дауд-паша махнул рукой, и один из кавасов посыпал спину несчастного крупной солью. И вновь две плети принялись полосовать изувеченное тело. Человек вскрикнул и, потеряв сознание, повис на руках. Но порция воды, вылитая из бурдюка, привела его в чувство.

– Сайед, кто приказал тебе убить кафира[121]? – негромко спросил хозяин двора.

Подозреваемый молчал.

– Начинайте! – приказал префект.

Кавас взял длинными железными щипцами с жаровни раскалённый горшок и надел его на бритую голову жертвы. Одновременно второй полицейский приложил к затылку арестанта раскалённую крышку от того же горшка. Раздался нечеловеческий крик, и запахло палёной плотью.

– Я скажу! – рыдая, взмолился Сайед. – Всё скажу!

– Таиб! Кетир таиб![122] – хлопнув ладоши, воскликнул префект.

IV

Не существует столь грязной выгодной сделки, чтобы её нельзя было заключить.

Арабская пословица

В закрытой от других глаз комнате ресторана «Луксор» за столиком сидели два человека. Они пили кофе и курили кальяны. Оба были в дорогих чалмах из синей ткани, в абайах и маркубах[123]. Один из них, чьи усы и борода уже покрылись инеем седины, сказал:

– У меня для вас плохие новости. Мы нашли убийцу русского муллы, который возвращался из Матарийе. Проводником был ваш человек. Он специально нанялся к кафиру, чтобы потом перерезать ему горло.

– Кто такой? – удивлённо поднял брови второй, более молодой собеседник с аккуратно подстриженной бородой и усами.

– Сайед Мулатхам.

– О! Сайед – настоящий мусульманин и, наверное, решил объявить неверным джихад?

– Этот бандит не верховный муфтий, чтобы его провозглашать.

– Да-да, это его ошибка. Но что же делать? Пусть Аллах накажет его.

– Рядом с трупом валялся смятый листок. На нём был изображён этот русский мулла.

– Но он не мог его нарисовать. Пророк Мухаммед учит, что творящий изображения людей или животных будет наказан в Судный день, потому что художник не может уподобляться Аллаху и создавать существа, тем более не имея возможности наполнить их жизнью.

– Тогда откуда у него этот рисунок?

– От убитого русского, наверное. Он обчистил его карманы, нашёл рисунок, а потом выбросил.

– Я тоже сначала так подумал, но выяснилось, что ошибался. Портрет русского муллы ему дали.

– И кто же?

– Египтянин.

– Наш соотечественник?

– Вот представьте себе.

– Такое даже представить невозможно.

– Но дело не только в рисунке. Он получил ещё и деньги.

– А деньги за что?

– За убийство кафира.

– Но зачем правоверному просить другого правоверного прикончить кафира?

– Чтобы заработать.

– Тогда получается, что какой-то неизвестный должен был обратиться к одному мусульманину с просьбой убить русского муллу и заплатил за это деньги, а потом этот правоверный попросил Сайеда исполнить желание первого человека, так?

– Совершенно верно.

– А чем я могу вам помочь?

– Я хочу знать, кто изначально попросил убить русского муллу и заплатил за это. Это ведь не простое преступление, а международное. Сам русский генеральный консул следит за расследованием, и если не