В мае 1989 года Поля Тувье арестовали в католическом монастыре Сен-Жозеф.

Стала известной роль Тувье в убийстве 81-летнего профессора Сорбонны Виктора Баша и его жены. В начале века Баш, президент Французской лиги прав человека, сыграл важную роль в оправдании капитана Альфреда Дрейфуса, французского еврея, несправедливо обвиненного в шпионаже.

Профессора Баша сочли слишком старым, чтобы отправлять его в Аушвиц, поэтому французские милиционеры расстреляли старика на месте. Что двигало тогда Тувье и его подручными — ненависть к евреям или желание отомстить за проигрыш дела Дрейфуса?

— Я только исполнял свой долг, — вот и все, что ответил Тувье журналистам, которым удалось взять у него интервью еще до ареста.

На основании собранных доказательств удалось добиться возобновления дела Тувье. Однако в 1992 году парижский суд отклонил все обвинения, выдвинутые против него. Более того, суд счел необходимым дать положительную характеристику режиму Виши: правительство Петена вовсе не было подручным нацистской Германии, и Тувье не совершал преступлений против человечности, поскольку режим в Виши «не исповедовал последовательного антисемитизма и не проводил антисемитскую политику».

Тогдашний премьер-министр страны Пьер Береговуа сказал, что решение суда наносит ущерб Франции. Парламент прервал заседание, чтобы депутаты смогли участвовать в церемонии памяти жертв Поля Тувье.

Решение суда по делу о Тувье наводит на мысль о двойном стандарте: то, за что можно судить немца, не является преступлением для француза?

Историки оспорили оправдательный вердикт. Они представили тексты антисемитских законов, которые режим в Виши начал принимать еще в 1940 году — до того, как Германия потребовала от коллаборационистов заняться решением еврейского вопроса. Французские нацисты составили картотеку евреев и стали их методично отлавливать.

Верховный суд отменил решение парижского суда и направил дело Поля Тувье на новое рассмотрение, которое началось 17 марта 1994 года. На суде Тувье сидел в кабине с пуленепробиваемыми стеклами и консультировался со своим адвокатом с помощью переговорного устройства.

Он признал, что дал клятву сражаться против «еврейской проказы» за «чистоту французской расы».

— Но все это лишь слова, — убеждал подсудимый судей. — Я не видел в них ничего антисемитского. Я никогда не считал себя антисемитом, я был католиком.

Он уверял, что ничего не знал о преступлениях нацистов:

— Телевидения не было. Мы только немного слушали радио. Мы не подозревали ни о заложниках, ни о депортациях…

Тувье обвинялся в аресте пятидесяти семи беженцев из Испании, которые были уничтожены. И в убийстве семерых заложников-евреев. По его приказу их расстреляли на рассвете 29 июля 1944 года неподалеку от Лиона. Расстрел был ответом на покушение партизан на министра пропаганды в правительстве Виши. Семерых отобрали из числа заложников, охоту за которыми организовал сам Тувье. Людей хватали прямо на улицах или вытаскивали из дома, тащили на деревенское кладбище и ставили к стенке. Одного заложника Тувье отпустил, потому что тот не был евреем. Еще один избежал смерти, потому что его привезли через пятнадцать минут после того, как расстрельная команда отправилась отдыхать.

Следователи нашли свидетелей, которые утверждали, что после казни Тувье похвалялся сделанным. И по старой привычке обчистил магазин, принадлежавший одному из расстрелянных.

Поль Тувье не пытался отрицать, что принимал участие в расстреле. Но его адвокат утверждал, что Тувье малой кровью спас большую. Он расстрелял семерых, а немцы требовали поставить к стенке сто человек!

Юристы, представлявшие участников Сопротивления и жертв нацизма, повторяли, что не жаждут мести. Они хотели установления правды. До этого процесса французские суды отказывались рассматривать обвинения против высокопоставленных чиновников правительства в Виши, обвинявшихся в военных преступлениях.

Суд дал возможность еще раз задуматься над тем, что происходило во Франции во время этого мрачного периода поражений, национального позора и сотрудничества с оккупантами. Соединенными усилиями гестапо и французских коллаборационистов было уничтожено семьдесят пять тысяч французских евреев, из них одиннадцать тысяч детей. Почти все они были арестованы не немцами, а самими французами. Еще три тысячи евреев погибли от голода и болезней во французских лагерях.

Немцев за это судили. Но не французов. Поля Тувье приговорили к пожизненному заключению. Он умер за решеткой в июле 1996 года. Опрос общественного мнения показал, что двое из троих опрошенных французов считают такие процессы полезными.

16 июля 1993 года во Франции впервые был отмечен день памяти жертв расистских и антисемитских репрессий. В этот день в 1942 году полиция Виши согнала на парижский велодром французских евреев, которых потом выдали немцам. Этот день стал памятным благодаря парижскому адвокату Сержу Кларсфельду и его жене Беате.

Вслед за Тувье настала очередь Мориса Папона, сделавшего после войны большую карьеру. Он стал префектом парижской полиции в 1958 году при де Голле, министром при Жискаре д’Эстене. Он стал кавалером ордена Почетного легиона и креста «За боевые заслуги». Вращался в высшем обществе. Никто не хотел напоминать ему о неприятном прошлом. В годы Второй мировой он занимал высокий пост в администрации Петена и распорядился отправить в немецкие лагеря уничтожения более полутора тысяч человек.

Когда президентом Франции стал Жак Ширак, он распорядился открыть все архивы, чтобы была выяснена истинная степень вины Папона и других коллаборационистов. По закону секретные документы остаются закрытыми в архиве шестьдесят лет. Ширак приказал нарушить закон. Миттеран отказывался это сделать.

Суд над Морисом Папоном был долгим. На скамье подсудимых Папон говорил:

— Вы должны судить нацистскую Германию, а не Францию.

Он отождествлял себя с Францией. Своего рода комплекс величия. А судили-то уголовного преступника.

2 апреля 1998 года присяжные признали Папона виновным в депортации евреев. Приговорили к десяти годам тюремного заключения, но через три года освободили по состоянию здоровья. Тюремные врачи недооценили крепость его организма. Морис Папон умер только в феврале 2007 года в возрасте девяноста шести лет, намного пережив покровительствовавшего ему Франсуа Миттерана.

30 сентября 1997 года епископы покаялись в неспособности французской католической церкви осудить преследования евреев в годы Второй мировой войны.

— Настало время церкви взять на себя ответственность за грехи ее сыновей, — сказал президент конференции епископов Луи-Мари Биль.

Епископы покаялись в том, что то негативное отношение к евреям, которое воспитывала церковь, удобрило почву, в которой легко проросли нацистские идеи. Епископ Оливье де Беранже произнес речь там, где располагался пересыльный лагерь для евреев, отправляемых в концлагеря. Он сказал, что французская церковь не выполнила свою миссию просветителя и потому несет ответственность за то, что не помогла, когда можно было помочь, и не протестовала, когда надо было протестовать: