Оставались ещё сутки, которые надо было как-то скоротать. Спасибо аптечке, оказывается, я умею не только болевые рецепторы блокировать, но и засыпать, волевым усилием.

Произошло ещё одно событие. Ровно за двенадцать часов до начала последнего испытания загудел терминал, отчего я подскочил как ужаленный.

Терминал выплюнул посылку.

Проклятая шляпа патрульного.

Все её предыдущие владельцы мертвы. Некоторые уже дважды.

Известность предмета: 200 000.

Бонусные свойства (за достижение известности):

К шляпе прилагалась записка, которая в текущих реалиях была просто образцом пассивной агрессии. Записка была на куске тонкого белого пластика, и там было всего одно слово:

«Носи»

Я только пожал плечами, мне ничего не мешает эту шляпу потерять второй раз.

За пару часов до выхода я обратил внимание на очередное системное сообщение в почтовом ящике.

Игрок Живой! Подправляем вас с присвоением очередного звания.

Ваш уровень личной силы: капитан.

Внимание! Вы до сих пор не принесли присягу.

Получение награды заблокировано до разрешения юридической коллизии.

Доступно личное сообщение.

Нажимаю «Принять». В очередной раз забыл купить себе нормальный мысленный интерфейс.

— Привет, чувак! Как ты там? Уже ощутил вкус первой крови? — на экране моя довольная рожа. Возникло иррациональное желание дать себе по морде. — Короче, раз ты успел кого-то шлёпнуть, то слушай. Очень важная информация. Во-первых, запомни: есть конфликт, система подталкивает игроков к разборкам между собой. Служба общественного контроля, наоборот, категорически против беспредела. Система тут, вроде как, за корпорацию, в игре важны рейтинги, и разборки между реальными людьми — это всегда круто, это приносит рейтинги. Но корпорация там, снаружи. Внутри люди живут по своим правилам. Так что запомни: беспредельщики быстро растут по уровням, но мало живут. За победу над машинами дают, в основном, очки модификаций, а вот за разборки между игроками — очки эволюции. Тут в чем проблема: импланты тебе можно снять, а вот эволюции — это реально эволюции, изменения на генетическом уровне. И они могут быть натурально необратимыми. Избегай карантинных эволюций, иначе будет очень проблематично вылезти со станции, когда ты выполнишь задание. Какое задание? Извини, не скажу, но смысл был в том, чтобы я, то есть ты, не знал. Иначе не справлюсь. Я не справлюсь, а ты сможешь. Странно звучит? — я на экране неожиданно подмигнул и улыбнулся. — Чувак, я тебе отвечаю: когда ты узнаешь, в чем смысл, ты реально охренеешь. Это на самом деле очень круто! Ты участвуешь в самой удивительной истории в нашей жизни!

Я покосился на Альдарионов и невольно кивнул. Действительно охренею, действительно знатно. Уже в процессе, если можно так сказать.

— Я не буду тебе советовать, какой путь выбирать. Можешь хоть в танк превратиться, хоть в насекомое. Можешь просто сколотить тут свой синдикат. Хотя нет, синдикат не надо, там свои есть акулы, сожрут. Они нас на полтысячи лет старше. Так вот, главное: никого не слушай. Максимально прокачай личную силу, обзаведись связами среди местных, и как только станешь хотя бы майором, получишь новую порцию подсказок. Но чтобы там тебе легче продвигалось, я тебе обещанный сюрприз приготовил. Координаты у тебя в чипе, так что готовься орать как сучка. Особый бонус, как достал — узнаешь, если память себе вернёшь. Давай, чувак, не теряйся, дальше будет только хуже! Ох, боги, не верится, что я во всем этом участвую! Это же райское место для такого человека как мы!

Экран погас.

Я позволил себе издевательски над собой расхохотаться. Наверно моих зрителей это очень обрадовало. Известность поползла вверх, и я даже не стал её открывать. Чует моё сердце: цифра там не понравится.

Внезапно посетила ещё одна мысль: если так пойдёт и дальше, раскрытие моей истиной известности может помочь нехило так лишнюю известность сбросить. Не думаю, правда, что меня это в такой момент волновать будет. Надеюсь, что не проверим.

С этой мысли я уже просто хихикаю.

Чем бы себя ещё занять? Нет, безусловно, можно подрубиться к местной сети и позадавать каверзные вопросы. И что-то узнать о мире. Но вопрос: готов ли я сейчас ещё что-то услышать?

Чем бы ещё заняться? Жаль Альдарионы выпили всю водку…

Мне повезло. В бутылке нашлось уже сто регенерированных миллилитров. Так что удалось слегка выпить. Правда, хватило меня минут на сорок, потом печень, которая эволюционировала во что-то новое, удалила весь этанол из крови. Печально.

Так что я плотно пожрал питательной пасты со вкусом и текстурой прессованного печенья, выпил холодной воды и улёгся спать.

Подскочил я часа за полтора до момента выхода, весело улыбнулся камерам и заявил:

— Бойцы, помните! Чтобы выжить в жестокой мясорубке, и достойно принять все вызовы, которые бросит вам Око Титанов, надо тщательно вымыть вашего Альдариончика! Пойдёмте, покажу!

И потом с улыбкой дебила иду в ванную. Известность сделала очередной скачок. Этот идиотский поступок неимоверно поднял мне настроение. Так что облачался с довольной ухмылкой. Я представлял какая рожа будет у Терри!

Терпсихор оказался на платформе. Обряженный в грязно-серое, он подпёр кабинку в своей фирменной позе и жевал питательный батончик. С учётом того, что у него в теле натуральная система хранения на месте потрохов, возникает резонный вопрос: а есть ли в Терри хоть что-то биологическое? Для того чтобы ловить телом высокоэнергетические пули, надо состоять из чего-то, гораздо более прочного, чем мясо.

А тут — шоколадка.

Терпсихор тоже меня рассматривал, выражение его лица я прочесть не мог. Но с удовольствием запечатлел как фото. Слишком там, на лице, было много… всего.

Я остановился в метрах пяти от спутника. Альдарионы, которые шли следом, ненавязчиво стали обходить Терри со всех сторон. Воцарилось молчание. Ну, знаете, то самое специфическое молчание, когда внезапно люди начинают стрелять друг в друга, вышибать мозги и душить противника своими кишками из вспоротого живота. Неловкость царила на платформе.

— Живой, мне кажется, мы начинаем впадать в рекурсию, — Пацан обрёл дар речи далеко не сразу, — давай… исполни что-то своё, фирменное, ну, чтобы разрядить обстановку. А то, я думаю, ты догадываешься, что я тебя сейчас очень хочу грохнуть?