— Удивительно, да? Всего на шестой десяток перевалило, а уже женат! — Седое, носатое чучело загоготало. — А ты, глупая, поменьше слушай ту ерунду, что тебе обещают мужики. Лучше в зеркало чаще смотрись, обезьяна!

— И я ей советовал по-человечески: не валандайся с женатым, неприятностей не оберешься, — вставил веское слово Филипп Филиппович.

Мои мысли прыгали, как блохи. Спросила: почему Эгамбельды претендует на долю капитала? Он-то каким боком причастен к червонцам?

— Правым. Или левым! Ха-ха! Волков понимал, что на таможне его обязательно прихватят за задницу, сам не повез контрабанду через границу, перепрятал принадлежащие нам сокровища. К тому же на границе ему из загранпаспорта сделали волчий билет, запрет на въезд и выезд.

— Почему?

— За незаконное проживание в стране с просроченной визой, дорогуша! Вот твой полюбовник, вернувшись в Новосибирск, и начал искать сообщника…

— Представляете, Владимир Иванович, а ведь когда мы с Серегой познакомились, он не был женат. И мне совсем недавно снилось, что восхожу с ним на гору к монастырю, — всхлипнула я, — но о деньгах я ни сном ни духом!.. Мне нужен только мой Серенький.

— Ну и дура, — заключил Барбос. — До чего же вы, русские бабы, влюбчивые. Точно кошки! Одно на уме — как бы мужика заарканить. А того не разумеете, что мужчинам главнее деньги и свобода.

— Деньги — это и есть свобода, — поддержал брата Филипп Филиппович и вдруг воскликнул: — О!

Это называется, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, — Иоакимис обнаружил над окном, надежно укрытым тяжелыми портьерами, неприметную кнопочку. Нажал на нее, и металлическая пластина с тихим щелчком открылась. А за ней обнаружился другой металл — стальная дверца сейфа. Эх, глупые вампиры, вам тоже надо было сначала мозгами пораскинуть, осмотреться, а не молотками и топориками орудовать!.. Впрочем, ничего сразу не получилось — хранилище, вмурованное в стену, было снабжено кодовым замком. Кто бы, кроме Сереги, знал шифр?!

Братки пыхтели, стараясь совместными усилиями выкорчевать из стены тяжеленный сундук. А я мысленно сопоставляла факты, изложенные младшим Иоакимисом. Серый познакомился с Эгемом на тренировках по айкидо, пообещал, что клад станет стартовым капиталом их совместного бизнеса. Мастер спорта поехал на международные соревнования, проходившие в Салониках, и совершил невозможное — спрятал монеты в багаже спортивного клуба, который никто толком не досматривал… Волков изначально, по законам своего любимого боевого искусства, задумал обернуть превосходящую силу противника против него самого. Одного не предусмотрел — того, что общим у него с Эгемом будет не только бизнес, но и жена — маленькая беленькая куколка Лялька…

Надо же, какое совпадение! Греки не сразу вычислили координаты Сергея, но приехали именно в тот день, когда между ним и Эгамбельды произошла крупная ссора, выяснение отношений. Они прослушивали его сотовый и телефон в квартире, удостоверившись, что скоро грянет буря. Чемпион наконец решился жениться на модели, потому требовал свою долю капитала — собрался поделить совместный бизнес. Ольга, в свою очередь, требовала у мужа развод. А Сережка хотел сохранить и семью, и фирму в собственном единоличном пользовании. Только я в его планах никогда не фигурировала… Зачем сунула голову в капкан? Меня пробила горючая слеза. Смотрела сквозь радужную пелену на братьев, пыхтевших над сейфом, и думала: вскочить бы, схватить пистолет и укокошить обоих!.. Однако разбитая голова укротила мою прыть — шевельнуться больно, не то чтобы скакать, да и оружием я пользоваться не умею… Подумала: кто же стрелял в Серегу? Кто его изувечил? Барбос не мог, он в тот момент гостил у меня. Неужели «правильный» Филипп Филиппович? Я озвучила подозрение, и дядька, косивший под извозчика, не стал запираться:

— Куда деваться, если Волков по-хорошему не понимал? Думал, я перед ним пугачом махаю… Выстрелил раз — он ржет мне в лицо. Шмальнул второй раз — тот же цимес. Верно, думал, что умрет героем. Не получится: подыхать ему теперь придется медленной, мучительной смертью. Но сначала предстоит сознаться про номер шифра!

— А как вы узнали, что Сергей в тот вечер направился ко мне?

— Эх, милочка, до чего же ты наивная, чисто дитя. Ты же засветилась со всеми потрохами в первый же вечер… «Как ты мог меня забыть?» да «Как ты мог меня оставить?». Неужто не чуяла, что мы прослушивали все ваши разговоры? Нельзя быть такой доверчивой к людям!

Душа моя занялась ненавистью, как пожаром. Как все гнусно, гадко, противно! Права Лидка: я — настоящая корова, неповоротливая и тупая… И Ольга права — мной все пользуются, как памперсом… Придумала себе какую-то замороченную любовь, променяла на нее покой, попала потравой в волчью стаю… Я крепко зажмурилась, чтобы не плакать. Некстати вспомнилось, что так и не отвезла одежду для Темы и Ксюши, заездивших моих ни в чем не повинных родителей. Ох, корова, ох, идиотка! Больная на всю голову…

— Готово! — возрадовался фальшивый Владимир Иванович и добавил смачную тираду на греческом языке.

— Помогай, держи крепче! — с той же бранной интонацией воскликнул не менее фальшивый Филипп Филиппович.

Он побагровел от надсады, едва удерживая тяжеленный стальной сейф, выкорчеванный из стены, а бобер помогать не спешил, вероятно, по жизни избегал трудностей, переваливая их на старшего брата. Филиппыч кряхтел и тужился, но не справился с весом — сейф с оглушительным грохотом сверзился на пол. Братья упали рядом, по обе стороны ящика, ползали на четвереньках, стараясь взломать, и выглядели очень комично, поскольку им мешали собственные объемистые животы и возраст, в котором уже пора подумать о душе. Небольшой продолговатый ящик согнул злодеев Иоа в бараний рог. Наконец они его приподняли и водрузили на пуфик. Филя отдышался, утер пот со лба и схватился за пистолет. Прицелился, намереваясь пальнуть по периметру кодового замка.

— Ты — баран, — нелицеприятно заверил его Барбос. — Сталь — пуленепробиваемая! Замок нарушишь, вообще хрен потом откроем.

— Может, автоген подогнать? — предложил баран.

Они перешли на язык родных осин или, скорее, маслин, — но без переводчика было ясно, что ругаются и оскорбляют друг друга на чем свет стоит. В ход опять пошли топорик, молоток и стамеска, а забытое огнестрельное оружие между тем очутилось совсем близко от меня — на краю поля для гольфа. Зачем оно меня постоянно искушает?.. Я схватилась за голову, гудевшую, как топка паровоза, в очередной раз пожалев, что пороху в моих пороховницах для мокрого дела явно недостаточно.

— Везите сейф как есть! Дома с замком разберетесь, — посоветовала преступному сообществу в количестве двух человек.

— Заткнись, лахудра! — оскалился владелец «жигулей».

— Пошла отсюда! — вызверился клиент и припечатал меня такой тирадой, в сравнении с которой «лахудра» воспринималась нежнейшим комплиментом.

— Молчу, молчу! Нема как рыба… — Я поперхнулась и попятилась, чуть и вправду не проглотив язык от страха. Вжалась в постель, замерла и внезапно поймала взгляд псевдо-Владимира Ивановича, устремленный на оружие. Его черные, как беззвездная греческая ночь, глаза сверкнули недобро. Он что-то сказал брату, тот опять нагнулся над сейфом. В то же мгновение бобер схватил пистолет и направил дуло на Филиппа.