— Понял, — прошептал юноша.

Пока юнга подтянулся и залез на крышу фургончика, чтобы следить за дорогой, Зигрид и ее спутник начали поиски среди чудовищного нагромождения вещей, которые окружали их.

«Нечто подвижное! — повторяла девушка с голубыми волосами. — Сердце не может быть неподвижным, или это означает, что оно умерло».

Она лихорадочно искала, зная, что время истекает. Аракуши мог вернуться с минуты на минуту во главе десятка самураев, и все будет кончено.

Отодвинув театральную декорацию, девушка обнаружила банку, внутри которой плавала маленькая красная рыбка.

«Красная, как сердце…» — подумала тотчас же Зигрид.

Когда она уже собиралась позвать Такеду, тот сам подошел к ней со свечой в руке. На фитиле трепетало маленькое красное пламя.

— Может это? — спросил он. — Обычное пламя не бывает цвета крови.

Зигрид закусила губу. Это могла быть и сделанная из волшебного воска свеча, горевшая десять тысяч лет и символизировавшая жизнь Великого Змея. Жизнь, которая погибнет, если потухнет пламя…

В растерянности Зигрид огляделась вокруг. Кроме свечи и рыбы, никакой предмет больше не шевелился и не трепетал тем или иным образом.

— Не знаю, — призналась она. — Возьмем и банку, и подсвечник, а там увидим!

— Быстрее! — закричал Хата с крыши фургона. — Вижу что-то на горизонте. Это скачущие галопом всадники.

— Бежим! — решил Такеда. — Надо найти место, куда спрятаться.

Трое подростков побежали прочь от фургончика. Зигрид прижимала к груди банку. Такеда старался защитить рукой пламя, чтобы оно не погасло на ветру.

— А куда нам спрятаться? — спросила в отчаянии Зигрид. — Эта равнина такая ровная, как лист железа! Самураям будет несложно найти нас.

— Не уверен, — сказал Хата, — у меня есть идея. Я надрежу ножиком кожу земли, и мы залезем в эту рану. Плоть сразу же зарастет за нами. Если мы не будем часто дышать, то у нас хватит воздуха до отъезда воинов.

— Хорошая идея! — воодушевился Такеда. — Тогда режь быстрее. Не хочу умирать из-за того, что украл свечу и красную рыбку — это был бы смешной конец для вора!

Хата встал на колени, Зигрид тоже. Кожа равнины недолго сопротивлялась лезвию охотничьих ножей. Было ощущение, будто резали грязь. За пять минут они проделали отверстие достаточно большое, чтобы втроем залезть туда. Вдалеке усиливался топот копыт. Зигрид, Такеда и юнга поспешили спрятаться в яме, держа украденные из фургона сокровища. Хата натянул кожу долины поверх их голов, как натягивают одеяло.

— Ну вот, — зашептал он, — через пару минут все зарастет. Самураи ничего не заметят.

Зигрид промолчала. Пламя свечи мерцало у Такеды в руках.

«Если нам придется здесь долго оставаться, пламя съест все наши запасы кислорода», — подумала девушка с тревогой.

Вскоре трое друзей ощутили дрожь от копыт лошадей. Самураи скакали по долине в поисках беглецов, время от времени ударяя мечом по кустарникам. До них, хотя и глухо из-за толщи земли, доносились приказы кукольника.

— Разыщите их! — вопил Аракуши. — И отрубите им головы. Это приказ даймио Такамуры Эйасю.

Зигрид почувствовала, что Хата прижался к ней и весь дрожит. Итак, был отдан приказ убить их…

Девушка покрылась потом. Воздух в яме стал заканчиваться. Странно, но красное пламя волшебной свечи продолжало гореть с той же силой.

«Все правильно, — подумала Зигрид, — если свеча представляет собой сердце дракона, то она должна гореть в любых условиях, иначе бы жизни Великого Змея постоянно грозила опасность».

Минуты шли за минутами, но воины, казалось, и не собирались отказываться от поисков. Зигрид дрожала при мысли, что лошадь всадников может наступить на их укрытие… и провалиться в дыру! Если это произойдет, их сразу же обнаружат.

Такеда и юнга задерживали дыхание. Они оба проявляли смелость и не поддавались безумию. Зигрид была рада, что у нее такие друзья.

Вдруг, когда их терпение уже стало иссякать, у их ног раздалось какое-то шипение, и из земли показалась голова.

«Розовая обезьяна! — удивилась девушка. — Клянусь спящими богами, я про них и думать забыла! Главное, чтобы они не задумали все испортить».

Но Такеда уже выхватил свой нож и собирался ударить ее.

Розовое создание высвободило плечи, затем руки. Оно, казалось, пришло с мирными намерениями.

— Здравствуйте, — сказала обезьяна, — я сержант Макинаадаманцуваапаа из отряда инфекционных галактических агентов. Мы следили за вашей битвой с ниндзя. Думаю, все мы преследуем одну и ту же цель: уничтожить Великого Змея, поэтому я решил не ставить вам палки в колеса. Что вы нашли внутри повозки?

Зигрид знаками попросила его замолчать. Она боялась, что свистящий шепот обезьяны, пройдя через кожу земли, раздастся эхом по всей долине.

— Не бойтесь так, — засмеялась обезьяна-сержант. — Самураи уже удаляются. Они в очень плохом настроении и бьют мечами куда попало. Мои солдаты следят за ними, они дадут мне знать, когда опасность минует. А пока расскажите мне, что же вы нашли.

Зигрид колебалась. Она не доверяла обезьянам. Она знала, что их главной целью было уничтожить Великого Змея, не обращая внимания на человеческих пленников в его чреве. Эти солдаты были частью отряда самоубийц, они не обременяли себя гуманитарными целями.

Девушка схватила гарпун и приставила его к груди обезьяны.

— И не думай потушить эту свечу или убить рыбку, — бросила Зигрид угрожающим тоном, — или я пригвозжу тебя к земле.

Обезьяна с любопытством посмотрела на банку с рыбкой и на красное пламя свечи…

— Вот уж не стану, — засмеялась она. — По моему мнению, вы ошиблись; сердце Великого Змея не может быть спрятано в этих предметах. Это лишь ярмарочные безделушки, простые колдовские приманки, чтобы поразить крестьян, ничего больше.

— Ты врешь, — прошипела девушка.

— Вовсе нет, — сказала обезьяна. — Пламя этой свечи, вероятно, будет гореть и под водой, ну или что-нибудь в этом роде. Что касается рыбки, думаю, что она летает по воздуху, если вытащить ее из банки. Глупости, говорю вам! Сердце дракона наверняка имеет более внушительный вид.

— Не согласна, — прошептала Зигрид. — Великий Змей очень хитер. Уж похитрее тебя, во всяком случае.

Обезьяна пожала плечами и ушла под землю, словно и так уже потеряла много времени в компании этих простачков.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Такеда. — Думаешь, что она права?

— Не знаю, — призналась девушка. — В фургончике не было ничего другого. Я продолжаю думать, что дракон решил придать своему сердцу вид какого-нибудь простого, не привлекающего внимания предмета.