– В каком это неловком положении?

– Видишь ли, – мягко улыбнулась Мюриэн, – на балу, который Малькольм с Фионой устраивают в честь мистера Сент-Джона, будет очень много знатных гостей. Любому понятно, как ты относишься к нему. Возможно, ты считаешь себя чрезвычайно осмотрительной и осторожной, но, увы, это не так. Твое лицо полностью выдает тебя, и все гости на балу догадаются. Все без исключения.

Наступила томительная пауза, в течение которой Кэт не отрываясь смотрела на Мюриэн. Лицо Кэт хранило все то же непроницаемое выражение, но косточки пальцев побелели от напряжения, с которым она сжимала поводья. Кэт Макдоналд внутренне кипела от негодования и… от стыда, чего и добивалась Мюриэн.

– Ну, я тебя предупредила, – махнула рукой Мюриэн и приторно улыбнулась. – Будь уверена, какое решение ты бы ни приняла, я постараюсь сделать так, чтобы все прошло гладко.

– Мне не нужна ничья защита. Никто не посмеет смеяться надо мной в доме моего брата.

– В лицо, разумеется, не посмеют, а за спиной… – Мюриэн сделала многозначительную паузу, чтобы Кэт могла осмыслить сказанное ею. – Впрочем, ты права. Тебе надо появиться на балу, ведь это дом твоего брата. Забудь обо всех сплетниках, которые будут шептаться по углам, Я уверена, мистер Сент-Джон ничего не заметит.

– Нет, тебе вовсе не хочется видеть меня на балу, – сквозь зубы процедила Кэт.

– Мне? Не хочется? Да мне это совершенно все равно. Если хочешь знать, – она обвела взглядом фигуру Кэт, – мне очень даже хочется, чтобы ты явилась на бал. Так всем будет веселее.

Губы Кэт сжались, и Мюриэн поняла, что попала в точку.

– Не знаю, как и благодарить тебя, Мюриэн, – пробормотала Кэт.

– Потом что-нибудь придумаешь, – беспечно отозвалась Мюриэн. – Может быть, когда-нибудь я закажу тебе витражи для своего дома.

С этими словами Мюриэн улыбнулась и ушла. Возвращаясь в дом, она как могла старалась скрыть свой триумф. Теперь она была уверена в том, что Кэт непременно явится на бал. Более того, рядом с Девоном она будет выглядеть еще более неуклюжей, чем всегда.

Сияло теплое послеполуденное солнце, по голубому небу плыли белые пушистые облачка – это был чудесный день, день победы Мюриэн.

С трудом поднимая ноги, Кэт поднялась в свою комнату. За ней неотступно следовала Энни.

Закрыв за собой дверь, она повернулась к Кэт и пристально посмотрела на нее:

– Что это с вами? Что привело вас в такое настроение?

Кэт тяжело опустилась на кровать и тихо сказала:

– Да ничего особенного.

Черт бы побрал эту Мюриэн Сполдинг! Кэт была человеком доброжелательным, и ей было неприятно чувство ненависти к сестре Фионы. Впрочем, надо отдать дань справедливости, Мюриэн сама очень постаралась вызвать в ее сердце сильную неприязнь.

– Только не говорите мне, что ничего не случилось, – проворчала Энни. – Бедняге Дональду вы же чуть голову не откусили за простое приветствие.

– Я не ругалась с Дональдом…

Энни недоуменно подняла брови и сложила на груди худенькие руки.

– И не надо на меня так смотреть, – недовольно проговорила Кэт. Так пойти на этот чертов бал или не пойти? Мюриэн, несомненно, выставит ее на всеобщее посмешище, а Девон… Кэт нахмурилась. А что станет делать Девон?

Поймав грозный взгляд Энни, она неожиданно вспомнила, что экономка ждет ее ответа.

– Извини, Энни. Просто мне надоело слышать жалобы Дональда на новый дымоход. Я знаю, его нужно починить, но нельзя же говорить об этом с утра до ночи, да еще каждый день…

– Он просто сказал вам «Добрый день!», и ничего больше.

Плечи Кэт безвольно опустились. Пожалуй, она действительно была слишком резка с ним.

– Ты права, Энни. Просто я была зла на… я извинюсь перед Дональдом, как только закончу.

– Закончите что? – с подозрением осведомилась Энни.

Кэт с неожиданной энергией вскочила с кровати, подошла к гардеробу и, распахнув дверцу, широким жестом обвела висевшую в нем одежду:

– Я извинюсь, как только приму решение, что надеть на бал у Фионы и Малькольма, который состоится на следующей неделе.

– Бал? – просияла Энни. – Боже мой! Звучит заманчиво.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво проговорила Кэт и, распрямив плечи, принялась разглядывать свои платья, большая часть которых была слишком проста для бала.

– Жаль, у меня нет времени заказать себе новое платье…

Энни, с любопытством наблюдавшая за тем, как Кэт вынимала из гардероба одно старое платье за другим, заметила:

– Надо бы прямо сейчас заказать вам новое платье к следующему балу, если вас, конечно, пригласят на него. Честно говоря, я немного удивлена тем, что на этот раз наконец-то о вас вспомнили в замке.

– Неправда, Энни. Меня всегда приглашали на все балы и приемы. Просто я всегда отказывалась от этих приглашений. Им отлично известно, что мне не нравятся их балы с расфуфыренными гостями, а я, в свою очередь, нисколько не сомневаюсь, что им мое общество на подобных мероприятиях не доставляет ни малейшего удовольствия. Однако в этот раз…

Кэт вынула из гардероба свое лучшее платье из небесно-голубого шелка. Несколько лет назад оно считалось модным.

Кэт подошла к зеркалу, приложив к себе платье и мысленно сравнивая его с теми, что носила Фиона. Боже всемогущий! Как быстро меняется мода!

Печально вздохнув, Кэт бросила платье на кровать рядом с Энни:

– Что касается предстоящего. в среду бала, так Мюриэн, сестра Фионы, уверена в том, что я просто опозорюсь там.

– Ах, эта, – поморщилась Энни. – Та еще язва.

– Это точно. Хитрая лиса к тому же.

– Говорят, она на короткой ноге с самим дьяволом, – таинственным шепотом проговорила Энни.

Кэт не могла не улыбнуться при этих словах.

– Вот тут я с тобой не стану спорить. Причем она убеждена, что все без исключения мужчины в радиусе пятидесяти миль вокруг должны свидетельствовать ей свое почтение.

– Да неужто вы имеете в виду Сент-Джона? Выходит, мисс Сполдинг беспокоится, что вы с ним слишком сблизились?

– Вовсе мы с ним не сближались, – возразила Кэт.

Во всяком случае, пока. А вот завтра… завтра все может быть иначе. Впрочем, теперь, когда Кэт вкусила яду от Мюриэн, все казалось не таким уж безоблачным, как прежде. Если Кэт подпустит к себе Девона, не станет ли ее чувство к нему еще сильнее? И значит, еще очевиднее для всех окружающих?

Не то чтобы она влюбилась, нет. Но она была опасно близка к этому. Она знала, что готова переступить черту, отделяющую дружбу от любви.