– Нет, – сказал Ара. – Сначала решил дать тебе второй шанс. Кроме того, поступать так не в моих правилах.

– Но с полицией ты же все равно разговаривал, – настаивал репортер. – По-моему, ты сказал об этом, когда мы виделись в прошлый раз. Тогда, скорей всего, тебе показывали фотографию этого парня.

– Да, – признал Ара. – Я видел несколько его снимков. И встречался с шерифом четыре раза, да будет тебе интересно. Мог с таким же успехом переселиться в здание полиции Сольны. Показал я на него? Ответ отрицательный. Почему я не сделал этого? Мне не светило никаких денег. – Ара ухмыльнулся. – Свидетельствовать я тоже не горю особым желанием. Просто я помог им составить фоторобот.

– Мне все понятно, – согласился репортер и ухмыльнулся тоже. – Еще один вопрос. Фоторобот нормально получился?

– Так себе, – ответил Ара и пожал плечами. – Твоя картинка значительно лучше, и я нисколько не сомневаюсь, что видел именно его.

– Звучит правдоподобно, – сказал репортер. – Половину сейчас, так мы говорили. – И он передал пачку купюр.

– У меня тоже есть вопрос. – Ара, не пересчитывая, засунул деньги в карман и кивнул в сторону мужчины на фотографии. – Что это за тип? Стоит мне свалить из страны или нет?

– Определенно тебе надо сидеть тихо, – посоветовал репортер, – не болтать ни с кем другим, кроме меня. Если поступишь так, можешь быть совершенно спокоен.

– Кто он? – повторил Ара и снова кивнул на снимок мужчины, которого он показал. – У него есть имя?

– Он настоящий псих, – сказал репортер и пожал плечами. – А как его зовут… Это ничего не меняет в данной ситуации. Если будешь держать рот на замке, сидеть тихо и не говорить ни с кем, кроме меня, тебе не о чем беспокоиться. Он никогда не догадается, откуда мы раскопали его имя.

Потом они расстались, и репортер пообещал сразу дать знать о себе, как только все проверит, поскольку это всегда требовалось делать в его работе, прежде чем материал попадет в газету. Ара докатался до конца дня в своем такси и передал машину напарнику, заступившему во вторую смену. Потом он поехал домой в Щисту на метро, по пути купил продукты и быстро прошел пешком до своего дома.

Сейчас главное сидеть тихо, думал Ара, и лучше всего в квартире, где он жил, поскольку снимал ее через вторые руки и даже не числился там.

Он наклонился вперед и набрал код на двери подъезда, и в то же самое мгновение кто-то подошел к нему сзади и хлопнул по плечу.

Ара резко развернулся с продуктовым пакетом, поднятым на высоту груди, для защиты и за неимением лучшего.

– Ара, Ара Дорси, сколько лет, сколько зим, – сказал мужчина, появившийся неизвестно откуда и до смерти напугавший его, несмотря на широкую улыбку. Тут Ара узнал его.

– Омар? – Не сумев толком скрыть свое удивление, вздохнул с облегчением. – У меня чуть сердце не разорвалось от страха.

– Long time no see[5]. – Омар широко улыбнулся, прежде чем заключил Ару в свои объятия. – Наверное, десять лет прошло? Даже больше, если задуматься.

– Вечность, – согласился Ара, хотя видел фотографию своего школьного товарища всего двое суток назад в здании полиции Сольны.

56

После совещания и обычного обеда Бекстрём вернулся на работу, закрыл за собой дверь и попытался придумать достойную причину, чтобы уехать домой и вздремнуть часок-другой, о чем он сейчас только и мечтал и что ему было крайне необходимо. Он чувствовал себя разбитым, даже немного опустошенным, испытывал недостаток идей, и вдобавок у него пучило живот. И как раз когда он попытался разобраться с последней проблемой, ситуация резко изменилась. По привычке он постарался стравить давление и к своему ужасу обнаружил, что с ним произошел неприятный казус. И это при том, что именно в этот день он надел почти идеально белый льняной костюм, и сейчас ему потребовалось срочно разбираться с внезапно возникшей проблемой.

Сначала он забаррикадировал свою дверь с помощью стула для посетителей, опустил жалюзи, а затем стащил с себя штаны, чтобы точнее оценить масштаб обрушившегося на него бедствия.

– Нехорошо, совсем нехорошо, – подумал Бекстрём, увидев темные пятна на светлой ткани своих хорошо сшитых брюк. О том, чтобы незаметно пробраться в туалет в таком наряде вряд ли стоило и думать.

А поскольку у него в комнате не было ни воды, ни бумажных полотенец, ему пришлось пожертвовать приличной порцией своей хорошей русской водки, а также шелковым носовым платком, который он сунул в нагрудный карман, утром уезжая из дома. К счастью, в его набитом всякой ерундой письменном столе нашлась также бутылка мужского парфюма, с помощью которого он смог заглушить неприятные запахи.

Десять минут спустя он смог натянуть на себя брюки снова и открыл окно, чтобы проветрить помещение, а потом вызвал по телефону такси и проверил порядок в своем офисе, прежде чем оставил его.

Когда попадаешь в критическую ситуацию, нельзя бежать сломя голову, подумал Бекстрём, стараясь незаметно миновать комнату руководящего состава, где сейчас сидела большая часть его розыскной группы. А поскольку он держал свой мобильник возле уха, ему хватило только буркнуть что-то и кивнуть своим помощникам, когда он проходил мимо них.

В такси на пути домой он пытался сохранить душевное равновесие, в то время как водитель, который, судя по цвету кожи и знанию местности, скорей всего, приехал из Могадишо в тот же день, пытался найти Кунгсхольмен и Инедалсгатан, где жил Бек-стрём. И когда он наконец закрыл за собой собственную дверь, время уже подошло к половине четвертого.

Оказавшись в безопасности, он наконец смог разобраться с неприятной ситуацией, в которую попал из-за неудачного стечения обстоятельств. Прежде всего снял с себя всю одежду и сунул ее в корзину с грязным бельем, а затем принял душ и, надев махровый халат, налил себе приличную порцию итальянского бальзама «Фернет-Бранка», чтобы привести в порядок живот. А потом уже уселся перед компьютером с целью посмотреть, получил ли он какие-то достойные предложения относительно жилища Исаака.

Ничего подобного, естественно, не случилось.

«И как я мог бы получить их в день вроде этого?» – подумал Бекстрём и с ненавистью посмотрел на позолоченную клетку, которая стояла перед окном и просто напрасно занимала место, поскольку тот, кто когда-то сидел там, сейчас, надо надеяться, находился на пути на кладбище животных. И хотя они с Исааком провели вместе шесть недель, с конца марта по начало мая, тот стал большим разочарованием в жизни Бекстрёма. Даже просто огромным, точнее говоря.

Исаак оказался, по большому счету, не просто тупым как пробка, но также невероятным грязнулей. Он ел непрерывно, как небольшая лошадь, и гадил постоянно, как слон, пока ел. Вдобавок имел привычку по окончании каждой трапезы разбрасывать лапами оставшиеся семена и орехи, ореховую скорлупу, различные птичьи деликатесы и собственные экскременты вокруг себя. Большинство из этого попадало на пол перед его клеткой, и даже финская уборщица Бекстрёма и его любимая официантка, его собственное Белое Торнадо, жаловалась на Исаака и в конце концов предложила Бекстрёму избавиться от него.