– А ты? – спросила она.

Арсений покачал головой.

Через десять минут Даша отодвинула тарелку с остатками позднего (Арсений незаметно взглянул на запястье), очень позднего ужина. Час ночи, а сна ни в одном глазу. Он подумал о включенном компьютере, ждущем его в соседней комнате, и с трудом усидел на месте. Нельзя уходить от… реальности. Во всяком случае, сейчас нельзя. Он пообещал Даше быть откровенным.

– Хочешь, закажу тебе горячего чаю? – спросил он.

– А можно заказать что-нибудь покрепче? – ответила она вопросом на вопрос.

Заказывать спиртное не было необходимости. Небольшой бар в кабинете вмещал маленькую плоскую флягу виски «Белая лошадь», такую же небольшую бутылочку армянского коньяка, мятный ликер в матовой темной упаковке и несколько бутылок чешского пива. Арсений проигнорировал коньяк, потому что он был напоминанием о женщине-тени, забрал бутылку виски и вернулся в зал.

– Пойдет? – спросил он, показывая свою добычу.

– Вполне, – отозвалась Даша.

Через минуту они сидели лицом к лицу и, согреваясь обжигающей жидкостью, вполголоса обсуждали случившееся.

– Деньги, – вздохнула Даша. – Я сразу поняла, случится что-то ужасное, когда увидела столько денег. – Она посмотрела на Арсения. – Как ты думаешь, за что ему заплатили?

– За Нину, – ответил Арсений. Голос звучал так спокойно, словно принадлежал не ему, а совершенно постороннему человеку. – Я думаю, он что-то видел или что-то слышал в тот вечер. В общем, он знал, что Нину убили, и знал, кто ее убил. Он получил деньги, а потом захотел что-то еще. Ну, и перегнул палку.

– Да, – согласилась Даша. – Сашка всегда мечтал о больших деньгах. И о карьере. Говорил, «кто смел, тот и съел».

Арсений вспомнил женское лицо с гладкой молодой кожей и свинцово-серым пристальным взглядом. Глупый мальчишка. Неужели непонятно, что нельзя становиться на пути человека с такими глазами?

– Но ты не договариваешь, – продолжала Даша. Она тоже рассуждала очень спокойно, словно о гипотетическом повороте сюжета. – Ему заплатили еще и за меня. Чтобы он подсунул мне этот проклятый наркотик, а потом ушел из номера. – Она поднесла бокал к губам и сделала большой глоток. – Но зачем, Арсений? – Потрясение, наконец, прорвалось в ее голосе. – Кому я нужна? Кто я такая во всей этой истории?

– Дай мне руку, – попросил он.

Даша поставила бокал и протянула руку через стол. Арсений взял ее в обе ладони и сосредоточился. Прикосновение к другому человеку было реальным. Оно помогало ему оставаться в этом мире и играть по его правилам.

– Давай не прятаться от фактов. Тебя хотели убить, это несомненно. – Дашины пальцы дернулись. – Вряд ли в их планы входил тот тент. Рассчитать силу падения, силу торможения, вычислить амортизацию – все это как-то изощренно. Тебя выбросили из окна, чтобы убить, но совершенно случайно ты уцелела. Это пункт первый. Пункт второй: почему они отказались от первоначального плана и решили оставить тебя в живых? – Арсений пожал плечами. – У меня есть кое-какие соображения, я их выскажу чуть позже. Факт в том, что тебе ясно дали понять: ты должна оставаться в этом городе столько же, сколько и я. Мы как-то связаны.

– Почему я? – шепотом спросила Даша, словно боялась перебить ход его мыслей. – Почему они выбрали меня?

Арсений удивился.

– А разве ты до сих пор не поняла? Это же очевидно! – Даша попыталась отнять руку, но Арсений не позволил. – Нет-нет, пожалуйста, не надо, – попросил он. – Я так лучше рассуждаю и не сбиваюсь… на фантазии. – Он сделал паузу: – Твоя конкурсная работа!

Даша замерла. Сидеть с вытянутой рукой было ужасно неудобно, затекло и заныло исколотое плечо, но в этот момент она забыла обо всем.

– Конкурсная работа? – переспросила она. – При чем тут моя конкурсная работа?

– А почему ты оказалась в этом городе, в этой гостинице в одно время со мной? – Арсений почуял азарт. – Ты выиграла конкурс! Кто сделал тебя победителем? Жюри? – Даша пожала плечами. Результаты объявила их куратор, а уж кто принимал решение, Даша понятия не имела. Но человек, выдающий призы, по крайней мере, должен быть в курсе дела, здесь Арсений прав. – Я думаю, тебя выбрала она… – Арсений болезненно сморщился, но заставил себя договорить: – Полина. Твоя работа ее чем-то зацепила и…

Он запнулся, подбирая слова.

– Обидела? – подсказала Даша. – Глупости! Не было там ничего обидного. Мне твоя книга очень понравилась. Правда.

Арсений благодарно стиснул ее пальцы.

– Я не думаю, что все так примитивно, – прищурился он. – В смысле ты ее обидела, и она решила тебя убить. Все гораздо изощреннее. Полина привела меня в этот город. Я не был здесь ни разу после… смерти матери. Сестра приезжала на ее годовщины, а я – нет. Не спрашивай, почему. Не мог, и все. – Арсений вдруг вспомнил, что на этот раз тоже не сходил на кладбище, хотя собирался. Чувство вины цапнуло сердце, отхватив небольшой, но ощутимый кусочек. – Она знала, что мне будет непросто сюда приехать, но устроила это прямо накануне маминой годовщины. Случайно? – Он хмуро усмехнулся. – Ничего подобного. Продумано все, кроме одной случайности. – Арсений взглянул на Дашу, и она поняла, что он имеет в виду. – Полина знала, что две смерти подряд заставят меня вспомнить о… той истории. Она хотела связать обе смерти с моей первой книгой. Она сделала все, чтобы я мучился и страдал.

– Зачем ей это нужно? – Плечо онемело, но Даша не осмелилась отнять руку, словно это движение могло порвать невидимую ниточку, которая их вела из лабиринта.

– А зачем врачам дефибриллятор? – спросил Арсений. – Чтобы заставить работать остановившееся сердце. Чтобы запустить мотор. Я умер, а она меня оживила, понимаешь?

– Убивая других людей?

– Для нее это только проходные персонажи, – безжалостно произнес он и посмотрел Даше в глаза. – Все, кроме тебя. Потому что ты выжила.

Даша больше не могла терпеть. Она вырвала холодную руку из чужих ладоней. Тысячи мелких иголок впились в предплечье. Девушка прикусила губу и начала массировать онемевшую мышцу.

– Она сумасшедшая? – предположила Даша.

– Думаю, да, – кивнул Арсений. – Ты же видела ее записку и конверты с деньгами. Только сумасшедшие могут с таким упорством добиваться своей цели.

– Тогда почему она решила оставить меня в живых? Почему не довела дело до конца?

Глаза Арсения остекленели и медленно провалились в параллельное измерение.

– Суеверие? – спросил он самого себя. Критически опустил уголки губ, поразмыслил и кивнул: – Возможно.

Даша дотронулась до его руки. Ее пугал этот взгляд, устремленный глубоко внутрь. Арсений посмотрел на нее с тем же выражением внутренней сосредоточенности.

– Сумасшедшие суеверны, – объяснил он. – Я читал, что в средневековье был обычай: если человека вешали, а веревка обрывалась, то казнь отменяли. Это считалось знаком свыше.