– А я… всегда хотела, чтоб у меня был брат.

С улицы донёсся разноголосый людской гул. Я глянул время на мобильнике. Понятно, сейчас в лагере ужин.

– Тебе пора в столовую.

– А ты? – тревожно вскинула она ресницы.

– А я пока отчалю. У меня в Иваново есть дела. Быстро всё порешаю и завтра вернусь. У тебя будет время обдумать.

– ЗАВТРА? – повторила она, бледнея.

– Ну да, – пожал я плечами. – Так что кушай, отдыхай… И постарайся до моего приезда никого не убивать. – Я улыбнулся. – Даёшь слово быть воспитанной девочкой?

Она вскочила и преградила мне путь к выходу. Я заметил, что у неё на щеках блестят слёзы.

– Ты чего, глупая?

– Ну уж нет! Отец тоже говорил – «до завтра». И я три года его ждала – пока не пришла похоронка… НИКАКОГО ЗАВТРА!

Мириады звёзд сияли над нами. Ровно гудел мотор мотоцикла. Светодиодная фара озаряла серое полотно дороги.

– А куда едем после Иваново? – сквозь набегающий ветер, на ухо прокричала мне Белка.

Я задумался на мгновение. Вдруг вспомнил свой последний день в родном городе – четырнадцать лет назад. Обернулся и весело крикнул:

– Туда, где есть нормальная школа. И нет Зоны под боком!

Ветки клёна колыхались за окном. Листья были сочно-зелёные – словно весной. Я привык на них смотреть – зелёный цвет успокаивает. Особенно красиво это теперь – когда весь сад пронизан солнечными лучами.

С детства люблю эту пору – в раннем сентябре ещё ничто не напоминает о грядущих холодах. В такие дни хорошо гулять, часами вдыхая нерезкие ароматы трав и цветов, – одному или с подругой…

Но мечты есть мечты, а дело есть дело. И, рассматривая листья клёна, я не забывал диктовать:

– …таким образом, Сумерки полностью изменили обстановку на всей Земле. Аномалии и мутанты превратились в один из главных факторов угрозы для человечества…

Диктуя, я почти не глядел на экран планшета – в собственноручно набранный конспект. Память работает на «отлично» – и чему удивляться, если который месяц не пьешь ничего крепче кваса.

– …Особенно это актуально для нашей страны. Сейчас десятую часть площади России занимают аномальные территории разной степени опасности. Правда, это приблизительная оценка. Ситуация меняется каждый год… Записали?

Я окинул взглядом класс.

Девятый «А». Ребятишки пятнадцати лет.

Когда мне было столько, я уже сам, в одиночку, ходил за товаром. Этим чуть легче живётся в богоспасаемом городке Ермилово – вдали от Зон, вдали от Москвы под властью упырей. По нынешним временам, вообще можно сказать – идиллическая жизнь.

Сегодня, как и обычно, слушают они меня внимательно. Может, потому, что я рассказываю куда больше, чем в утверждённых правительством учебниках?

– У кого-нибудь есть вопросы?

Худенький белобрысый мальчишка в растянутой кофте явно с чужого плеча изо всех сил тянет руку.

– Говори, Иевлев.

– Глеб Антонович, мне непонятно насчёт численности населения…

– Что именно?

– Прошлый раз вы говорили, что численность населения России сократилась с… – он глянул в тетрадку, – со ста тридцати пяти миллионов до девяноста двух. Это почти на треть! Почему ж так много безработных?

Я кивнул с усмешкой. Сообразительный паренёк – не просто зубрит, а умеет сопоставлять факты.

– Хороший вопрос. Дело в том, что промышленное производство за годы Сумерек упало более чем на шестьдесят процентов. Соответственно, количество рабочих мест уменьшилось сильнее, чем за тот же период вымерло… сократилось население.

– А по телевизору говорят, что кризис кончился! – встрял здоровяк Данилин.

– А ты меньше смотри телевизор! – хихикнул Кашин. И залепил товарищу подзатыльник. Данилин хряснул его по руке линейкой.

– Хватит! – чуть повысил я голос.

Детишки притихли, а я продолжил – стараясь не особо вдаваться в скользкую тему:

– Мировой кризис действительно продолжается. Правительство России осуществляет разные меры… – я с трудом подавил неуместную ухмылку. – Но результатов пока ждать рано.

Иевлев опять тянул руку.

– Ты ещё что-то хотел, Серёжа?

– Про мутации спросить.

– Давай.

– Мы по биологии учили, что это случайный процесс. И длится он долго – проявляется лишь в следующем поколении или даже позже. А с начала Сумерек прошло всего восемнадцать лет. Откуда столько мутантов среди растений и животных?

Угу, «растения и животные»… О людях я им не очень рассказывал. Но все равно, суть он уловил верно.

Да, нравится мне этот парнишка! За неделю занятий я успел понять, кто чего стоит в девятом «А». Данилин и Кашин – лоботрясы. Умные, но слишком ленивые, чтобы анализировать. А Иевлев – светлая голова.

– Понимаешь, Серёжа, дело – в ином механизме мутаций. Ученые даже ввели термин – «энергоинформационное воздействие». Когда по всему миру гробанулись… то есть взорвались мю-станции, в окрестностях нашей планеты изменились свойства пространства.

– Типа, как радиация?

– Не совсем… – я почесал в затылке.

В своё время долго шерстил сеть – и мало что обнаружил. Через столько лет у учёных не нашлось точных ответов. Или, по крайней мере, простых и очевидных – чтоб даже школьники поняли.

– Радиация – лишь одно из физических явлений. Подчиняющихся обычным физическим законам. А в нашем случае… Некоторые специалисты считают, что сами эти законы изменились. Не слишком сильно – иначе б вообще никто не выжил.

– И вместе с законами пришлось измениться всему миру?

– Увы… Я уже рассказывал – у людей это проявилось в сумеречном синдроме. Многие животные и растения погибли, большинство – прошли через длительную адаптацию, сохраняя генотип. А некоторые, наоборот, кардинально трансформировались. И не только освоились в новом мире, но и вообще обрели уникальные способности…

– Это и есть мутанты?

– Они самые.

– И они сразу стали другими?

– Да, им не пришлось ждать следующего поколения. Генотипы менялись за считаные недели и месяцы.

– Но ведь это противоречит теории Дарвина!

Я усмехнулся:

– Теории сочиняют люди. И люди же их меняют. За последние восемнадцать лет много чего произошло – из того, что не лезет ни в какие рамки… то есть не отвечает устоявшимся научным представлениям. Думаю, через пару занятий мы этого малость коснёмся.