– Если я правильно помню, они поспорили на какого-то мужчину, что они его совратят. Это вроде бы одна из забав в их клубе. Они… на Некрасова спорили?

Иванов кивнул и сказал, что Некрасова опознали как одного из частых посетителей.

– Он… девочек… брал? – спросила я, опустив глаза.

Иванов с Ильичом молчали. Наверное, я сглупила, задав этот вопрос. Конечно, брал.

Мы помолчали, я спросила, что господа следователи хотят у меня узнать. Нельзя ли в нашем доме где-то спрятать два трупа? Думаю, нет. Пол в погребе толстый, специально клали, чтобы вода не просачивалась.

– Нет, трупы в вашем доме, то есть некрасовском, мы найти и не рассчитывали. Их вынесли. Как – никто из соседей не видел. Вероятно, ночью. Может, унесли в ближайший лес, но найти их там маловероятно.

Я кивнула: поселок был построен у кромки леса, куда я, пока жила с Некрасовым, любила ходить летом по грибы и ягоды. Их там было полно, простые граждане туда не забредали, а моих соседей дары природы почему-то не интересовали.

– И вашему бывшему мужу, можно сказать, повезло. Неизвестно, остался бы он в живых, если бы в ту ночь приехал домой.

Я потерла пальцами виски. У меня разболелась голова, и вообще было паршиво. Муторно.

– Что вы от меня хотите? – спросила я у Иванова и Ильича.

– Лидия Красавина и троюродный брат ее отца, этот рецидивист-«антиквар», ударились в бега. Яйцо Фаберже исчезло. Вероятно, они взяли его с собой. По крайней мере, в доме Красавина-папы, как и его троюродного брата, не нашли ничего, что могло бы их связать с коллекцией. Красавин-папа изображает из себя невинного агнца и говорит, что его дочь не могла быть замешана ни в какие такие ужасные дела. Он валит все на родственников – братца-«антиквара» с сынком. Ваш бывший муж или рвет и мечет, или просто раскачивается из стороны в сторону, держась руками за голову. Но теоретически он может знать, куда отправились эти двое – девица с «антикваром». Поговорите с ним, пожалуйста. Или, может, у вас сейчас есть какие-то идеи?

– Если есть деньги, то поехать можно куда угодно, – пожала плечами я. – А если эта семейка сперла коллекцию… Я так понимаю, вы считаете, что именно они провернули эту операцию? – Я посмотрела на Иванова, расследующего кражу.

– Я считаю, что «антиквар» провернул. А его сын или очень хороший актер, или… отец использовал его втемную. Сын берет на себя покушение на убийство Сони Романовой, но ни в какую не признается к причастности к краже коллекции. За покушение на убийство, при хорошем адвокате, он не получит так уж много лет… Тем более он представляет себя исполнителем заказа «одурившей» его женщины – как он теперь называет Лидию Красавину. Потом его папа подмаслит кого надо, сыночек пойдет на УДО[1], или подпадет под амнистию, или еще что-нибудь. Можно провести несколько годочков в местах не столь отдаленных, если тебя впереди ждут довольно внушительные богатства.

Ильич грустно улыбнулся. Ему хотя б одно яичко Фаберже или солоночку, чтобы решить проблемы своей семьи и устроить свою жизнь. Я поняла, почему он до сих пор не женат… Ему ведь женщину привести некуда, и сестру с племянниками не бросить, и две семьи с зарплатой следователя не потянуть… Сколько ж людей в нашей стране не смогли быть счастливы из-за жилищных проблем и маленьких зарплат?! Как же мне все-таки повезло!

– И нас также интересует Соня Романова, – продолжал Ильич. – Вначале мы посчитали заявления Красавина-младшего… мало соответствующими действительности. Вроде бы Соня и Лидия не были знакомы. Зачем одной желать смерти другой?

Я кивнула. Я сама в первую очередь подумала о том, что они не могли делить никакого мужчину. Предположим, мужчину не могли, а коллекцию? Что для них важнее – мужчина (любой) или коллекция, которая тянет на миллионы долларов? Девушки типа этих двух (хотя с Лидией я фактически не была знакома, только видела ее), думаю, однозначно выбрали бы коллекцию.

– А они все-таки не встречались с одним и тем же мужчиной? – уточнила я, переводя взгляд с Ильича на Иванова и обратно.

– Выясняем, – сказал Иванов. – И как раз хотим вас попросить узнать у Сони про ее бывших мужчин. Вам это легче сделать.

– У вас есть какие-то конкретные кандидатуры?

– Некрасов отпадает. Красавин-младший тоже. А вот его папочка под вопросом.

– Лидия – что, и со своим дядей?!

– А что вас так удивляет? Тем более в наше-то время? Вполне могло быть. Как четвероюродный братец, так и четвероюродный дядя. Или они троюродные? В общем, десятая вода на киселе.

Я закатила глаза, потом заметила, что у Сони, насколько мне известно, было двое постоянных мужчин – Юрик Самохвалов, владелец компании «Транспорт-Сервис», и поп Богдан Емельянович. До них – ныне убиенный авторитет Витя Рябой. Да и в стриптиз-клуб она пошла работать только после смерти Рябого. Еще был этот мужик из клуба, Левкович. То ли он заместитель директора, то ли арт-директор. Я точно не помнила.

– Мы поняли, о ком речь. С Левковичем уже беседовали. Отпадает.

– А вот кандидатуру Юрика Самохвалова мы упустили, – заметил Ильич. – В плане отношений с Лидией Красавиной. Юрик-то известен как большой ходок по женской части. И все-таки его компания перевозила коллекцию.

– Вот, Ильич, тебе и работа – выяснять про связь Самохвалова и Красавиной, – хмыкнул Иванов.

Ильич вспомнил, что на понедельник у него намечена встреча с женой Самохвалова, которую врачи к тому времени обещали полностью привести в чувство. Как я поняла, сыщик с трудом сдерживал зевоту. Конечно, он еще не очень хорошо себя чувствует. Ему нужно отдохнуть – если такое возможно в этом доме.

– Значит, вы хотите, чтобы я поговорила с Некрасовым и Соней? – уточнила я у двух следователей.

– Даже больше с Соней. Почему Красавина могла ее заказать? У вас же завтра как раз намечена примерка мундира? – Ильич усмехнулся. – И знакомство английского аристократа с титулованными русскими? То есть нет, они же знакомы. Официальное представление титулованного зятя? Ну-ну. Потом расскажете, как оно прошло.

Нет, с этим мужиком надо что-то делать. Что он все время болтается рядом с ней? Что ему от нее надо?

Он был уверен, что решит и этот вопрос. Может, таким же способом, как с предыдущими? Вот только место проживания этого типа узнать никак не получалось. Он словно чувствовал слежку и уходил от нее. Или это у него профессиональная привычка? Всегда проверяться, чтобы никого ни в коем случае не привести к своему логову?

Но ведь есть и другие способы…

Вечером опять принесло Некрасова. Он рвал и метал, за голову, правда, не хватался, как делал при сотрудниках органов – по их словам. Мне Коля сообщил, что набил тестю морду, а в понедельник собирается подать на развод с Лидией. Я пожала плечами. Мне, признаться, было уже все равно. Я только спросила, он ли присылал мастеров за моей машиной. Оказалось – да. Я поблагодарила, Некрасов только отмахнулся. Он был на взводе.