Бах кивнула, не прислушиваясь к его словам. Она наблюдала за группой барби, от которой отделились двое, направляясь в их сторону. Обе смеялись, словно над какой-то шуткой, и смотрели прямо на Анну-Луизу. Внезапно одна сунула руку под блузу и выхватила длинный сверкающий стальной нож. Одним плавным движением она вонзила его в живот соседки и рванула лезвие вверх – с такой силой, что та даже слегка приподнялась. Та, которую ударили ножом, первую секунду удивленно смотрела вниз и с открытым ртом наблюдала, как нож потрошит ее, словно рыбу. Потом ее глаза распахнулись, она с ужасом уставилась на убийцу и медленно опустилась на колени, вцепившись в рукоятку ножа. Хлынувшая кровь уже пропитала ее белую униформу.

– Остановите ее! – крикнула Бах.

Стряхнув охвативший ее в первый момент паралич, она помчалась по платформе. Происходящее в точности напоминало запись предыдущего убийства.

Она находилась метрах в сорока от убийцы. Та убегала неторопливой трусцой. Бах пробежала мимо раненой барби – та сейчас лежала на боку, все еще почти с нежностью держась за рукоятку ножа и свернувшись калачиком вокруг источника боли. Анна-Луиза ткнула кнопку тревоги на коммуникаторе, оглянулась, увидела Вейла, стоящего на коленях возле истекающей кровью барби, снова посмотрела вперед… и увидела мельтешение бегущих фигур. За кем из них она гналась? За кем?

Она схватила одну из барби – ту, что вроде бы находилась в том же месте и бежала туда же, что и убийца перед тем, как Бах оглянулась. Лейтенант развернула барби и сильно ударила ее по шее ребром ладони. Барби упала, а Бах в это время пыталась уследить за всеми остальными одновременно. Они бежали в обоих направлениях – кто-то убегал, а кто-то бежал на грузовую платформу посмотреть на случившееся. И теперь глазам Анны-Луизы предстало безумное зрелище, полное криков, воплей и мельтешения.

Бах заметила на полу что-то окровавленное, затем опустилась на колени возле неподвижной фигуры и защелкнула на ней наручники.

Потом подняла взгляд и увидела море лиц. Одинаковых.

* * *

Комиссар приглушил свет и, вместе с Бах и Вейлом, повернулся к большому экрану в дальнем конце комнаты. Возле экрана стояла эксперт департамента полиции с указкой в руке. Включили запись.

– Вот они, – сказала женщина, наведя на двух барби кончик длинной указки. Сейчас это были лишь фигурки на краю толпы, едва начавшие движение в сторону камеры. – Это жертва, подозреваемая справа от нее.

Все еще раз просмотрели сцену убийства. Бах поморщилась, заметив, как поздно она среагировала. В ее пользу говорило лишь то, что Вейл отреагировал еще чуть медленнее.

– Лейтенант Бах начинает перемещаться в эту сторону. Подозреваемая убегает по направлению к толпе. Если вы заметили, то она наблюдает за лейтенантом через плечо. Вот этот момент. Смотрите. – Эксперт остановила кадр. – Бах утратила зрительный контакт. Подозреваемая срывает пластиковые перчатки, которые надела, чтобы не испачкать руки кровью. Бросает, перемещается наискосок в сторону. И когда Бах обернулась, то, как мы теперь видим, начала преследовать уже другую, ошибочную подозреваемую.

Бах с каким-то извращенным восхищением наблюдала, как ее фигурка на экране проводит захват барби – но, увы, не той, а настоящая убийца стоит всего лишь в метре от нее справа. Запись снова пустили с нормальной скоростью, и Бах не моргая вглядывалась в убийцу, пока у нее от напряжения не заслезились глаза. Уж теперь-то она ее не упустит.

– Поразительно смелая особа. Она еще целых двадцать минут не уходила с места преступления.

Бах увидела, как она на экране помогает медикам перенести раненую барби в капсулу. Убийца при этом стояла возле локтя Анны-Луизы, почти касаясь ее.

Руки Бах покрылись гусиной кожей. Она вспомнила тошнотворное чувство страха, охватившее ее, когда она опустилась на колени возле раненой женщины. «Убийцей может оказаться любая из них. Например, та, что стоит у меня за спиной…»

Тогда она достала оружие, встала спиной к стене и не сходила с места, пока через несколько минут не прибыло подкрепление.

Комиссар подал знак. Включили свет.

– Докладывайте, что у вас есть, – велел он.

Бах взглянула на Вейла, раскрыла свой блокнот и стала читать:

– «Сержант Вейл смог установить контакт с пострадавшей незадолго до прибытия медиков. Он спросил ее, известно ли ей что-либо подходящее для идентификации нападавшей. Она ответила отрицательно, добавив лишь, что это был «гнев». Пояснить она не смогла». Далее цитирую из рапорта, написанного сержантом Вейлом немедленно после этого разговора: «“Больно, мне так больно. Я умираю… умираю”. Я сказал ей, что помощь уже в пути. Она ответила: “Я умираю”. Далее пострадавшая потеряла сознание, и я попросил рубашку у кого-нибудь из наблюдавших за нами, чтобы остановить кровь. Помочь не захотел никто».

– Причиной стало слово «я», – добавил Вейл. – Едва она его произнесла, как все начали расходиться.

– «Пострадавшая еще раз пришла в сознание, – продолжила Бах, – и успела прошептать мне номер. Это был номер “двенадцать-пятнадцать”, который я записал как “один-два-один-пять”. Тут она приподнялась и повторила: “Я умираю”.». – Бах закрыла блокнот и взглянула на комиссара. – Разумеется, она оказалась права.

Лейтенант нервно кашлянула и стала докладывать дальше:

– Мы воспользовались разделом 35б «Единого кодекса Нового Дрездена» и приостановили неприкосновенность гражданских свобод – локально и на время поиска. Компонент с номером 1215 мы установили очень просто – выстроив всех барби и заставив их спустить штаны. У каждой из них на ягодице вытатуирован серийный номер. Компонент 1215, некто Сильвестр Дж. Кронхаузен, в настоящий момент находится под стражей.

Пока поиск продолжался, мы вошли в спальную ячейку номер 1215 вместе с группой криминалистов. И в потайном отделении под кроватью нашли вот это.

Бах встала, раскрыла пакет для вещественных доказательств и разложила предметы на столе.

Резная деревянная маска – с огромным крючковатым носом, усами и окантовкой из черных волос. Вслед за маской Бах выложила на стол несколько баночек с пудрами, кремами, красками для грима и флакон одеколона. Черный нейлоновый свитер, черные брюки, черные кроссовки. Пачка вырезанных из журналов фотографий самых обычных людей, многие из которых были одеты гораздо обильнее, чем считалось нормальным на Луне. И наконец, парик и нечто непонятное.

– Что это такое? Последний предмет? – спросил комиссар.

– Меркин, сэр, – пояснила Бах. – Парик для лобка.

– А-а… – протянул комиссар, обозрел разложенную на столе коллекцию и откинулся на спинку кресла. – Кому-то очень нравится одеваться.

– Очевидно, сэр. – Бах стояла по стойке вольно, сцепив за спиной руки и сохраняя на лице равнодушие. Ее терзало острое ощущение неудачи, смешанное с холодной решимостью найти и арестовать ту, у которой хватило наглости стоять совсем рядом после совершенного на глазах у Анны-Луизы убийства. Лейтенант не сомневалась, что место и время преступления были выбраны осознанно и что несчастную барби казнили в назидание полиции.