– Пока не влюбилась в тебя.

Они не сводили друг с друга влюбленных глаз.

– И когда же ты в меня влюбилась?

– В первый же день, когда ты помог мне войти в хибару. Я поняла, что мужчина, у которого такие нежные руки, не может быть олухом, за которого себя выдавал.

– Олух? – Джоул тихо рассмеялся. – Так-то ты думала обо мне?

– И все еще думаю… иногда, – насмешливо ответила Саманта. Затем вскочила и сделала серьезное лицо. – Я хочу рассказать Кевину. Позволь мне, Джоул.

Он взял ее за руку и мягко произнес:

– Сэм, он же чокнутый. Он может…

– Кевин? – Саманта рассмеялась, хотя признание, которое они собирались сделать их партнеру, не вселяло радости. Но она объяснит ему, что те письма не имеют особого значения. – Кевин не способен причинить кому-либо вред, и уж тем более мне. Он самый деликатный мужчина из всех, кого я знаю.

Джоул нахмурился, размышляя над ее словами. Однажды он видел, как Кевин избивает пса, проникшего во временное хранилище, где лежала разделанная туша карибу. Чтобы обеспечить себя на зиму свежей олениной, они с Кевином продали ружье и амуницию. Мясо стоило дорого, а времени на охоту не хватало.

Пес дрожал, виновато вилял хвостом и жалобно выл. Ездовых собак не так-то легко запугать, и Джоул подумал, что лучше бы ему не видеть этого. Закончив экзекуцию, Кевин посмотрел на Джоула. В глазах партнера было безумие, но постепенно он пришел в себя. Джоул долго не мог поверить, что Кевин способен на такую чудовищную жестокость.

Когда Саманта взбиралась на чердак, он вспомнил тот инцидент и подумал, что сейчас Кевин взбешен не меньше, чем когда избивал собаку, и пересел поближе к лестнице. Сэм не должна пострадать.

Саманта осторожно постучала об пол. При виде беспорядка, устроенного в ее маленьком жилище, у нее округлились глаза. Вся ее одежда кое-как болталась на веревке, где раньше висела импровизированная занавеска. В изножье кровати валялось скомканное одеяло.

– Кевин?

Он вылез из-за кровати.

– Зачем вы пришли, Саманта?

– Можно войти? – Она заставила себя улыбнуться. – Я хочу поговорить с вами, Кевин.

– Ладно.

Саманта поднялась на чердак и поправила на себе несколько слоев одежды. Было такое ощущение, что с талии свисает сотня юбок.

– Кевин, те письма не имеют значения, – неуверенно начала она.

– Не имеют значения? – Он хмуро сдвинул брови, но этот жест не скрыл его боли. – Я хотел почитать те письма, Саманта. Они были важны для меня… для нас.

– Это все в прошлом, Кевин, – сказала Саманта. Ее спокойный тон смягчил его гнев. – Девушки, писавшей вам с Джоулом, больше не существует. Тот, кто побывал на Юконе, не может не измениться. Забудьте о прошлом. Помните о мечте, которая привела вас сюда. Мечте о будущем.

Кевин подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она напряглась. Судя по тому, как сузились его глаза, он это почувствовал. Понял ли он смысл ее слов? Она сильно отличалась от женщины-ребенка, приехавшей в Доусон почти год назад. За это время она обрела зрелость и встретила любовь. Реальную любовь, а не ту, что жила в ее мечтах.

– И простите Джоула, – продолжала Саманта. – Поверьте, он не хотел вас обидеть. Он только хотел избавить меня от неловкости.

– Вы это цените?

– Конечно, – ответила она, стараясь не замечать его пылких взглядов. Зная, о чем он может ее спросить, если не положить конец этим разговорам, Саманта наклонилась и поцеловала его в щеку. – Холодно, Кевин. Спускайтесь вниз.

Кевин отступил и жестом показал, чтобы она шла вперед. Саманта улыбнулась и осторожно ступила на лестницу, помня о шатких ступеньках.

Спустившись, она отошла в сторону, предоставив мужчинам возможность самим урегулировать свои разногласия. Сердце ее наполнилось радостью, когда Джоул принес искренние извинения своему партнеру. Со времени ее приезда на Пятнадцатый верхний, видимо, изменилась не только она.

Саманта поставила на стол чашки с дымящимся кофе и положила в котелок лед, срубленный со стены. К утру он растает и превратится в воду. Может, до завтрака не замерзнет на теплой плите. Таких холодных ночей не было даже в самые суровые недели января.

Вечер тянулся медленно. Хотя Кевин сказал, что не держит обиды на Джоула, чувствовалось, что он еще не скоро его простит. Напрасно Саманта старалась разрядить атмосферу, ее попытки потерпели крах.

Когда Кевин встал и сказал, что идет спать, она запротестовала:

– Сегодня вы на чердак не пойдете! Даже здесь холодно. Представляю, каково спать наверху!

Джоул остановился, вспомнив об их плане обустройства чердака. Но с прошлого года ничего не изменилось. Они с Кевином переглянулись, и Джоул сказал:

– Может, нам перенести матрас вниз?

– Чепуха, – возразила Саманта. – Это ваша кровать, и вы останетесь здесь. А я устроюсь на лавках.

– Нет! – в один голос сказали мужчины.

– Глупости! При вашем росте вы просто не поместитесь на лавках, а мне наверняка хватит места. Можно сдвинуть две лавки, вполне достаточно. В этом случае я тоже смогу спать у плиты. По-моему, прекрасный вариант.

– Спорить с ней – пустая трата времени, – засмеялся Джоул. – Так что давай спать здесь, Кев.

– Похоже, что так. – Впервые за вечер Кевин улыбнулся. – Сейчас отведу собак в конюшню – и будем ложиться.

– Я помогу.

– Спасибо, Джоул.

Саманта облегченно вздохнула. Возможно, в ближайшее время они с Джоулом смогут открыть Кевину свой секрет и проверить на прочность их дружбу. Но не сегодня. Не сейчас, когда у нее зуб на зуб не попадает от холода. Вот бы уснуть и не просыпаться до наступления весны. Она подошла к обледенелой стене и сняла с гвоздей свитер и две шали. Нашла под кроватью три пары шерстяных носков и натянула их на ноги.

Среди ночи, в самые темные часы, Саманта поняла, что на лавках ей не уснуть. У нее ныло все тело. Холод, казалось, выжал из него последние унции тепла. Она так дрожала, что, случись землетрясение, не почувствовала бы его.

Саманта встала и придвинулась к слабо светящейся плите – даже огонь не выдерживал холода. Она заглянула в кастрюлю, стоявшую на полке для подогрева, и вздохнула. За несколько часов лед так и не растаял. Она поставила кастрюлю прямо на конфорку и случайно задела утюг. Затаив дыхание, прислушалась. Ей не хотелось, чтобы мужчины обнаружили, что она проснулась.

Но Джоул все же услышал. Саманта стояла настолько близко, насколько это было возможно, чтобы ощущать тепло без риска сжечь одеяло. Когда она собралась что-то сказать, Джоул приложил ей пальцы к губам.

– Любимая, – зашептал он, – не будешь же ты стоять здесь всю ночь?

– Я ужасно замерзла, – ответила Саманта, стуча зубами. – Мне кажется, ветер дует прямо на лавки, где я лежу.