Катя глянула.

— Проживаете где?

— Да тут, в доме на восьмом этаже, — за ловеласа ответила Лолита. — Я ж говорю, ходит ко мне, постоянный. Чуть жена за дверь по магазинам, он в лифт, и нырь сюда.

— Лолочка, разочтемся потом, радость моя… ох, что-то сердце, я совсем ослаб…

Однако, как только Катя вернула ему пенсионное, он, подхватив ветровку, бейсболку, пулей вылетел из подвала.

— Значит, ваш местный ухажер? — уточнила Катя.

— Мой, только это… не любовник он мне, а так — похохотали и баиньки, сами видели — от Маркуши толку, как с козла молока. А вопеж мой от того, что только так он еще и заводится. Человек хороший, безобидный, щедрый. Как не помочь? Теперь совсем перепугался, до-о-о-лго не придет.

— Поднимайтесь, Лолита, есть разговор.

— О чем это хотите говорить с моей супругой? Чего тут ползаете?

Голос раздался сзади так неожиданно, что Катя чуть не свалилась со ступеньки. Запахло чесноком и перегаром.

Она резко обернулась — низенький, плотный, почти квадратный брюнет в кожаной куртке, лысый, небритый, весьма решительного вида и руки в карманах. А это еще кто? В деле не сказано, что Лолита Силуян замужем.

— Нанимать пришли? — вякнул тип в кожанке.

— Документы, — Катя оценила, насколько не выгодна для нее ситуация — она на верхней ступеньке крутой лестницы, а парень здоровый как бык, захочет — одним пинком столкнет ее вниз, в подвал.

Она оперлась спиной о дверной косяк покрепче.

— Чего? Какие еще документы?

— Это из полиции, Сенечка! Из полиции ползают!

— Из полиции? — Тип в кожанке прищурился. — Что забыли у моей Лолки?

— Лолита, поднимайтесь, — приказала Катя. — Паспорт захватите свой.

Внизу опять суета, поиски в ворохе вещей, в чемодане. Затем шлеп… шлеп… Лолита Силуян, как была босая, без обуви, поднялась по лестнице.

— Паспорт, хорошо, покажите штамп. Это ваш муж?

— Гражданский, — басом пискнула толстуха. — Вы это не подумайте только…

— Штампа нет. Как его зовут?

— Сенечка, я… она нас с Маркушкой застукала, Маркушку прямо на мне!

— Налицо супружеская измена, — сказала Катя. — Что же вы не возмущаетесь, Семен? Лолита, кстати, а что ваш гость имел в виду под словом «потом разочтемся»?

Лолита Силуян молчала.

— Это ваш сутенер? — прямо спросила Катя, кивая на типа в кожанке. — Кишиневская мафия?

— Скажете тоже… мафия… мы просто…

— Что просто?

— А что, я старику задаром давать должна? — огрызнулась Лолита. — Он прилип ко мне как смола, у него дома семья, жена, ей грыжу вырезали, он мне сам жаловался, а у него самого уже все зубы вставные, челюсть ходуном ходит во рту, я что, его за так должна ублажать?

— Лолита, мне до ваших подвальных амуров дела нет, — сказала Катя. — Я к вам по другому вопросу.

— По какому? — встрял «Сенечка».

— Я не с вами разговариваю. Лолита, учитывая все то, чему я стала тут у вас свидетелем, советую быть со мной откровенной, если не хотите, чтобы я сейчас же позвонила в ДЭЗ и местному участковому и этот ваш подвальный дом свиданий прикрыли. А вас миграционная служба выслала вон.

— Да я это… ой, не надо высылать… ой, спрашивайте…

Катя оглядела Лолиту Силуян — по возрасту она старше Софии Калараш. Та более симпатичная, а эта расплылась уже от излишеств и алкоголя. Чесноком и от нее разит, как и от сожителя-сутенера.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне о Софии.

— О Соне? — Лицо толстухи разом изменилось. Она вся как-то моментально притихла.

— Да, о Софии Калараш. Я читала ваши прошлые показания. Но у меня к вам вопросы.

— Два года прошло. Его ведь поймали тогда, гада…

— Я знаю, но мне нужно кое-то у вас уточнить, — сказала Катя и достала из сумки фотографии Родиона Шадрина. — Этот человек приходил к Софии?

Она показала фото. Лолита глянула.

— Да.

— Точно он?

— Он самый.

— Да он это! — снова вякнул «Сенечка».

— Вы тоже были тут два года назад? — спросила Катя.

— А то, был, конечно.

— И видели Шадрина, вот этого человека вместе с Софией Калараш?

— Нее, я не видел.

— Так чего же говорите тогда?

— Так я ж ему все рассказала, а Соня мне. И я его видела, как вас. Приходил он к ней. Чудной такой парень. Вроде заторможенный, у него с головой не в порядке, — зачастила Лолита.

— София имела с ним интим?

— Ага.

— За деньги?

— Конечно, платный, с таким-то недоразвитым? А он ее еще и убил потом, тварь такая!

— Как они познакомились? — спросила Катя. — София вам рассказывала? Вспомните, что она говорила? Где они познакомились с Родионом Шадриным?

— Так мне и вспоминать нечего, на работе и познакомились.

— Здесь где-то во дворах? София ведь дворником работала.

— Нет, не здесь. Она еще подрабатывала в одном месте, то есть в разных местах, где придется.

— Проституткой, что ли? — прямо спросила Катя.

— Уж сразу и проституткой! Что же это вы покойную позорите! Сонька человек добрый, безотказный.

— Извините, пожалуйста, я не хочу обижать никого. Просто очень важно узнать, где София могла встретиться с человеком, который потом ее убил.

— Так в доме ихнем они и познакомились.

— В каком доме? В Дзержинске? София ездила в Дзержинск?

— В какой еще Дзержинск, в Косино она ездила, наняли ее туда, приезжали нанимать, то есть сначала по объявлению в Интернете звонили, а потом приезжали за ней, ну поглядеть, что ли, товар лицом, — вмешался опять «Сенечка». — Со мной разговор шел, весь наем только через меня.

Катя почувствовала, словно что-то ударило ее изнутри… О чем это он?

— Какое объявление в Интернете? Кем София подрабатывала?

— Да я ж вам объясняю, никакой проституции, сиделкой она работала еще, сиделкой при тяжелобольных, — затараторила Лолита. — Ну и я тоже, только я потом перестала, а она работала. Разные там услуги больным. Ну и особые тоже, если надо, но это за двойную плату.

— А что за тяжелобольной был в Косино? — спросила Катя, хотя она уже догадалась.

— Богатый мужик, семейный. Родственник этого, ну, Родьки… В общем, София мне говорила — он ей сам сказал, это отец его.

— Вы хотите сказать, его дядя?

— Нет, отец, — повторила Лолита уверенно. — Дядька его, опекун… то есть отчим, только один раз приезжал, нанимать, смотреть товар лицом. А отец — раковый больной.