– Передашь – что? – спросила Марина, глядя в затылок телохранителя.

– Что он просил извинить его, – нимало не удивился ее вопросу тот. – Вам лучше?

– Нет, – пробормотала Коваль, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

Утром она никак не хотела вставать, лежала в постели до тех пор, пока Макс не поднял на ноги насильно и не потащил к морю, на берегу подняв на руки и вместе с хозяйкой окунаясь в прохладную воду. Марина обняла его за шею, и он поплыл вместе с ней к буйкам.

– Устал? Отпусти, я сама дальше.

– Обратно сами поплывете.

Они полежали на укрепленном возле буйка плоту, отдыхая. Марина, приподнявшись на локте, посмотрела в лицо телохранителя:

– Макс, почему так бывает – любишь человека, и он тебя любит, а покоя нет?

– Вы о Егоре Сергеевиче?

– Да. Он никогда не кричал на меня, старался не лезть в мои дела, а вчера…

– Может, у него неприятности?

– А при чем тут я? У меня своих выше крыши, но я ведь злость на нем не срываю.

– Вы – женщина.

– Да, и в этом корень зла, Макс, причина всех проблем в том, что я – женщина.

– Хотел бы я иметь ваши проблемы, Марина Викторовна! – засмеялся Макс.

– Не дай бог, Максимка, не дай бог!

По выложенной камешками дорожке вокруг отеля бегал Хохол в шортах и без майки, тело лоснилось от пота – уже не первый круг закладывал. Увидев Марину с Максом, остановился, не решаясь подойти ближе.

– Может, поздороваешься? – насмешливо полюбопытствовала она и увидела, как вспыхнули серые прищуренные глаза.

– Здравствуй. Как ты?

– А поцеловать? – опять усмехнулась Коваль.

– Уже утро, ты забыла?

– Ну и что? Я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Макс, свободен – ты нас смущаешь!

Хохол нагнулся, касаясь ее губ.

– Не так! – и, повиснув на его шее, Марина сама впилась в его рот, чувствуя, как он отвечает.

– Идем! – Он потянул ее за собой, притащил к себе в номер и уложил на постель. – Один момент: надеюсь, ты делаешь это не затем, чтобы сравнять счет с Малышом? – Он убрал челку с ее глаз и внимательно в них посмотрел. Коваль не отвернулась:

– Дурак ты! В этом спорте счет всегда в мою пользу, ему и не угнаться за мной! А ты совершенно ни при чем, расслабься.

– Я не трону тебя больше, я понял, что тебе плохо со мной. Просто полежи тут, а я посмотрю на тебя, – попросил Хохол, ложась рядом и водя пальцем по мокрому купальнику. Неизвестно, почему, но Коваль вдруг расплакалась.

– Что с тобой? – тихо спросил Хохол, целуя ее в щеку.

– Не знаю…

– Я удивляюсь тебе, Коваль, думал, ты вообще не плачешь, а ты как ребенок – чуть что, в слезы. А хочешь, – неожиданно произнес он, поднимаясь на локте и заглядывая ей в глаза, – хочешь, я уйду от Строгача и буду с тобой? Никто и никогда не приблизится к тебе даже на сто метров, комар не сядет – ты меня знаешь! Умру, но тебя закрою.

– Спасибо тебе, – искренне сказала Марина, потрепав его по волосам. – Только ты ведь знаешь, что это невозможно – Строгач тебя не отпустит.

– Я ничего ему не должен. Уже, – добавил он.

– Дело еще и в том, что, как сказал Макс, телохранитель не должен спать с той, кого охраняет, иначе не сможет смотреть на нее как на объект охраны. Нам будет тяжело рядом. Зачем мучить друг друга?

– И мы никогда не сможем больше вот так, как сейчас?

– Нет. Прости меня, я не должна была допускать такое, но Ветка… и Макс…

– Ты хочешь, чтобы всем было хорошо, всем, кроме тебя самой, – бросил Хохол, вставая с кровати. – Малахольная ты, Коваль! – вздохнул, пряча улыбку. – Вставай, пойдем на завтрак.

Но Марина не торопилась вставать, ей почему-то было удивительно хорошо и спокойно. Она похлопала рукой по постели, приглашая Хохла вернуться обратно, и он подчинился. Маринино внимание привлекли надписи на его руках по внутренней стороне предплечий: «Sono nato libero – e voglio libero!» и «Odorint, dum me– tuant». Странно, что ни в первый раз, ни позднее она не обращала на это внимания.

– Что это? – поинтересовалась Коваль, проведя по одной из них пальцем.

– Ты же врач, должна латынь знать, – усмехнулся он.

– Я знаю латынь только в объеме выписки рецептов.

– Вот это «Я родился свободным – и хочу умереть свободным!», а это, – Хохол протянул правую руку, демонстрируя наколку. – «Пусть ненавидят, лишь бы боялись».

– Забавно, – протянула Марина, с интересом глядя на него. – Не знала, что ты такой… хм, образованный!

Ближе к обеду позвонил Розан, словно подслушав вчерашний разговор с мужем.

– Привет, подруга! – заорал он. – Соскучился я – жуть!

– А что так?

– Да не орет никто и по морде не молотит! – пошутил он. – Как здоровье?

– Нормально. Что ты, как на арене цирка? – разозлилась Марина. – Остряк-самоучка! Я к тебе по делу. Короче, похоже, ты прав был – Бурый попер на меня за этого щегла помойного, ездил к Строгачу после сходки, один на один разговаривал, просил на меня повлиять. Но Строгач не согласился, велел Печатника на деньги распустить. Я вот думаю, а что, если и правда это люди Бурого завалили Шерхана в моем казино?

– Я ж тебе когда еще сказал про это! А как ты про визит Бурого узнала?

– Хохол проболтался! – захохотала Коваль. – Поймала теплого и развела.

– Ты сдурела совсем?! – заблажил Розан. – Тебя Малыш грохнет!

– Отдохни! Я с ним поругалась вчера.

– Опять?! Слушай, не хотел говорить, но, раз пошла такая пьянка… ему вчера пацаны телку привозили…

– А ты и рад стараться сплетни собирать!

– Нет, но…

– Да знаю я, сама и разрешила.

– Нет, ты точно больная, Коваль! Хочешь, поговорю с ним?

– Кто ты, чтобы лезть в мою семейную жизнь? – удивилась она подобному предложению.

– Тебя жалко, переживаешь ведь, я-то знаю! – откликнулся Розан.

– Я?! Переживаю?! С ума сойти, этого не хватало еще – чтобы Коваль переживала из-за шлюхи, которую завалил ее муж! Я тут тоже не в монастыре, между прочим!

– Ага! – обрадовался Розан. – Значит, не скучаешь? Это точно не Макс?

– Спятил совсем, да? Конечно, не Макс!

– Господи, значит, все же Хохол?! Ты извращенка, ей-богу! Это ж как с Кинг-Конгом!

– А ты-то откуда знаешь, попадал, что ли? – подколола Марина, зная, как болезненно относится к намекам на однополую любовь ее судимый заместитель.