– Серьезно?

– Да. Мне нет нужды в этом – он безумный, еще хуже, чем я сама.

– Тебе хорошо с ним?

– Просто нереально. И хватит уже о Малыше. У нас с тобой осталось мало времени, не трать его на разговоры, – попросила Коваль, пристально глядя в его глаза.

– Пойдем, я покажу тебе, что, кроме Малыша, бывают и другие…

Из Москвы, ожидая рейс, Марина позвонила Егору и сказала, чтобы встречал вечером. Он разозлился так, как она и представить не могла, – орал, что прибьет и ее, и ее Розана, точно вычислив, кто всему причиной. Но еще с трапа самолета Коваль увидела влетающие на летное поле «Хаммер» и «Чероки» Сереги, а за ними – красную «Ауди» мужа, которую он купил совсем недавно. Желтые хризантемы в его руках не убедили Марину в том, что удастся избежать неприятного разговора. Она побежала к Егору по лесенке трапа и повисла на шее, он подхватил ее и зарылся в волосы лицом.

– Родная моя, девочка моя… – Нет, все же соскучился, рад, что вернулась, но ругаться все равно будет, она хорошо это знала.

– Егор, Егор, я так соскучилась по тебе…

Розан только помахал рукой и показал жестом, что позвонит – видно, свое получил уже, приближаться не хотел.

Предусмотрительный Малыш, зная дикий и необузданный нрав своей жены, высадил охрану к Сереге, а сам сел с ней сзади, подняв перегородку. Марина внимательно посмотрела ему в глаза:

– Сам догадался?

– Это нетрудно, я ж тебя знаю – ты не дотерпишь до дома! – усмехнулся он.

При другом раскладе так оно и было бы, но Хохол так устряпал ее за ночь, что, несмотря на сон в самолете, Коваль все еще чувствовала себя разбитой и усталой. Но пришлось играть до конца – свой коронный номер она отработала на ура, как обычно. За время в Египте она и забыла, как это бывает, но мастерство, как известно, не пропьешь…

– Господи, как же долго тебя не было… – простонал Егор, гладя ее по волосам.

– Я вернулась, – сообщила жена, вытягиваясь на сиденье.

– Да я заметил уже. И почему так рано, а? – ну, началось-таки!

– Может, я ревную?

– Так, вот это оставь сразу, – пресек он. – Не рассказывай мне сказок.

– А что? Ты не веришь, что я могу тебя ревновать?

– В это как раз верю, но это не тот случай, так что придумай что-то более правдоподобное, – посоветовал муж, пытаясь застегнуть брюки.

– О, хорошо, что ты напомнил! – обрадовалась Коваль, сворачивая с опасной темы насчет раннего возвращения. – Расскажи-ка мне, как тебе девочка понравилась?

– Никак не понравилась, – совершенно спокойно и серьезно отозвался Егор. – Двести баксов спустил ни о чем, лучше бы тебе текилы купил, честное слово!

– Уж я-то бы эти две сотни отработала до цента, будь уверен! – захохотала Марина.

Дома она отключила все телефоны, решив, что сначала побудет с Егором пару дней, все равно все считают, что ее нет в городе, а потом уж будет разбираться с делами.

– Круто! – оценил он, переодеваясь в старые джинсы и черную футболку. – Для разнообразия решила сначала женой побыть, а потом уж…?

– Вот представь, что это правда. В сауну пойдешь со мной?

– Иди ложись, я потом приду.

Они в таком самозабвении провели время в сауне, что даже выйти оттуда Коваль не смогла, до того разморило. И спала она крепко и сладко, словно совесть была совершенно чиста.

С утра счастливой семейной жизни пришел конец – позвонил Розан, и, как обычно, с проблемами:

– Слушай, коммерс приборзел – на хрен послал Дрозда, когда тот за деньгами приехал.

– Подметай его – и в подвал, хватит чикаться! – разозлилась Марина. – Чувствую, придется вспомнить ушедшую молодость!

– Ох, нарвешься ты со своим беспределом, Маринка!

– Что, думаешь, родня в ментуру кинется? – насмешливо осведомилась она, опускаясь в кресло на балконе и доставая сигареты. – Нет дураков, Серега! Ведь все знают, что я успею грохнуть его раньше, чем ОМОН маски наденет. Так что не думай – делай. Пусть посидит в подвале, отдохнет немного от трудов праведных. Это ему не девяностый год, конечно, но и не полная анархия.

– Ну, как скажешь, ты – босс, тебе виднее!

Розан поехал выхватывать зарвавшегося коммерса, а Коваль вздохнула – чудесное утро оказалось испорченным.

Прошла неделя, как коммерс отдыхал в подвале, и только тогда Коваль решилась на встречу с ним. Улучив момент, когда Егор уехал в офис, она позвонила Розану и велела забрать ее. Он примчался почти сразу, видно, ждал, что Марина начнет наконец заниматься делами.

– Собралась? – с порога спросил он. – Давай, Коваль, не стой – поехали скорее.

– Куда спешить? – лениво потянувшись в кресле, отозвалась она. – Коммерсы, они, Серега, как коньяк – чем дольше выдержка, тем выше стоимость, так что кипеть незачем.

Розан заржал, сбрасывая дубленку на руки Даше, плюхнулся в кресло и потянулся к стоящей перед Мариной джезве, в которой дымился свежесваренный кофе, потянул носом:

– Опять «Айриш крим»?

– Не нравится – не пей. – Коваль смотрела на него с усмешкой и вертела в пальцах сигарету, думая, закурить или не стоит.

– Жаба задавила?

– Нет, просто ты взял моду критиковать все, что я люблю – сигареты, кофе…

– Ну, договаривай – и мужа! – усмехнулся Розан, отхлебнув горячего напитка.

– И это тоже, – кивнула Марина. – Что это вообще за интерес к моей семейной жизни?

– Удивляюсь я тебе, Коваль, не надоело – он такой правильный, такой непогрешимый! Монашенка просто в брюках, а не мужик. Как он ухитрялся со Строгачом работать столько времени?

– Ты опять роешь в чужом огороде! – предостерегла начавшая злиться хозяйка. – Егор такой, каким хочет быть, он имеет право, и не тебе его осуждать. А что касается его прошлого, то ты лучше меня знаешь, кем он был и чем занимался, на каком положении находился. И то, что Егор смог соскочить, это заслуга, а не недостаток, не поражение. И не сади меня на эту суету, понял? Иначе я рассержусь.

– Да всем известно, что ты за Малыша в огонь и в воду! – отозвался Розан, уязвленный отповедью.

– Все, прекрати базар!

– Вот-вот, ты уже его словами разговариваешь! А твой непогрешимый в твое отсутствие телок приводит. Я бы за подобное…

– А я – нет! – отрезала Коваль, хотя ей было очень неприятно, что Розан в курсе событий. – Ладно, пойду одеваться.

Через час они уже подъезжали к «Роще». Давно Коваль не была здесь, просто нужды не было. Это место сделалось для нее чем-то вроде «рабочего кабинета» – тут она разбирала все вопросы, решение которых бывало сопряжено с применением силы.