Волновалась ли я? Нет! То, что ощущала, нельзя было сравнить с жалким, мелким чувством «волнение». Меня трясло, мутило. Чёрт! Нещадно лихорадило. Я думала проблююсь… позорно и на глазах всех. Даже ничего разумного в голове не осталось, только одна отчаянно долбящаяся мысль: «ЗАМУЖ!!!» И от того, как настойчиво, дятлом, она атаковала черепушку, меня тошнило всё больше, оглушало всё сильнее.

А ещё молчание Хана прям до кишок пробирало.

— А выпить можно? — нервно теребила ткани платья, сидя на мягком диванчике в зале ожидания, где таких как мы было ещё несколько пар, как и несколько тихо галдящих толп… свидетелей и гостей.

— По трезвому никак?

— Почти все пьют на свадьбах! — выпалила оправдание.

— Это не праздничная роспись. Всё будет быстро!

— Ты понял, о чём я! — почти процедила сквозь зубы.

Хану это не нравилось, но смилостивился надо мной:

— Гавр, придумаешь, что-нибудь?

— Не вопрос, — дёрнул плечом Гавр и скрылся за входной дверью. Мы так и сидели в зале ожидания. Я — словно на иголках, вечно косясь на выход в ожидании либо Гавра с выпивкой, либо… будущего супруга. Даже не знаю, как его собиралась определить.

На этом осенила мысль:

— Кто он? — не выдержала напряжения, в очередной раз среагировав на перелив колокольчика входной двери, с ужасом ожидая ЕГО. Но в который раз это оказался какой-то гость. — Ну же, — без наглости, скорее с мольбой. Хан на меня равно смотрел, почти равнодушно:

— Какая разница? — тихо уточнил.

— К-как какая? — опешила я, нервно ладонями по платью пройдясь, разглаживая складочки, если они и были. — Он молодой или старый, как ты?..

— Я стар? — померещилось, что Хан это с неудовольствием уточнил.

— Н-нет, — запинаться не моя фишка, но сейчас я путалась не только в мыслях, но и в словах. — Но ты взрослый, — пояснила мысль.

— И? — убивал холодностью Хан. — Какая разница?

Я перевела дух, чтобы не сорваться на истеричный крик.

— Пусть нет разницы! — сдалась с шумным выдохом. — Просто знать, — повела плечом и тотчас судорожно оглянулась на вновь вошедшего.

Гавр, с бутылкой шампанского и пластиковыми стаканами.

Спасение!

Мы зашли в какую-то комнатку, за которую договорился Хан, потому что в зале распивать напитки было категорически запрещено. Парни пить отказались, и забыться, судя по всему, хотела только я.

Если первые два стаканчика выпила жадно, будто давно горло сушило, то потом… мне уже было всё равно до меры — я загребла бутылку и пила из горла:

— Всегда мечтала так сделать, — хмельно хихикнула, подперев спиной стенку, чтобы не упасть. — На свадьбе… своей… пить из горла шампанское… — было весело и необычно. — Счастье запивая…

— Больше смахивает, что ты горе заливаешь! — припечатал Хан, мрачно наблюдавший за моей одиночной попойкой.

— Не ворчи, — нетрезво качнула головой. — Мне это нужно. Иначе сбегу!

— Хочешь сказать, что пьяная мыслишь трезвее и потому ещё здесь?

— Неа, скорее, пьяная я бегаю не так хорошо…

Мужики озадаченно переглядывались, но молчали.

— Дай сюда, — махом отобрал бутылку Хан и демонстративно швырнул в мусорку: — Хватит спектакля! Пошли, роспись по времени, — подтолкнул на выход.

Мы опять вернулись в зал ожидания. Сели на диванчик.

— Он меня знает? — не унималась, потому что не смотря на хмель, вопросы по-прежнему меня терроризировали. — Ну хоть видел? А я его? Я ему вообще понравлюсь? — это выдавила совсем жалко, обхватив себя за плечи, в ожидании либо хоть какого-то, даже скупого ответа, либо для меня конца света.

— Нравишься, — сухо обронил и тотчас отвернулся: — Особенно бухая. Прям мечта, а не жена…

— Очень смешно, — не оценила сарказма. — Он красивый? Умный? Спокойный? Богатый?

— Нормальный, — послышался скрежет зубов. — А в твоём случае, — припечатал грозно, — единственный, кто захотел тебя взять в жёны.

— О, — выдохнула удручённо. — Мило, — выдавила улыбку, но она так и пыталась слизаться с губ. — Последний шанс…

Перед нами уже пары уже были расписаны, зато новые подоспели. Я нервно посматривала на часы, висящие на стене.

Народу так же — немного, потому что основной зал с праздничным бракосочетанием в другом крыле. Но всё равно как по мне — много людей: все весёлые, громкие, и вот наша компания, скорее похоронку напоминала.

Гавр, Тернистый, Амир, Рома, подперев спинами стену, отстранённо стояли близ двери в кабинет, где проходила роспись. Хан мрачно-невозмутимый сидел рядом со мной. Меня вообще штырило не по-детски. Дыхание сбивалось. Я изо всех сил старалась не хлопнуться в обморок.

Звонок на мобильный меня чуть до инфаркта не довёл. Сердце через горло едва не выскочило.

— Ты где? — бросил в трубу Хан.

Меня повело сильно. Я в ужасе по спинке дивана размазалась, пытаясь услышать хотя бы голос звонившего. И о чём речь, но гулкое эхо бьющегося сердца заглушало всё.

— Быстрее давай, мы ждём, — распорядился Хан. Я губу закусила, чтобы не зареветь и не взмолиться не выдавать меня замуж. Сжала кулаки так сильно, что ногти в кожу впились.

— Тебе нехорошо? — уточнил Хан, убирая телефон в карман джинсов и на меня внимательно посмотрел. — Наверное, не стоило пить, — скептически подметил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нормально всё, — выдавила, холодея от страха.

— Ты бледная. Если нехорошо, в туалет сходи, умойся… Сбежать можешь, если горит, но…

— Конечно, мне нехорошо! — прорвало плотину негодования. — Меня выдают замуж!

— Ты знала на что шла! — безэмоциально отрезал Хан.

— Знала и готова была, но не так же быстро, — взмолилась я. — Мне всего восемнадцать! Хотя бы пару лет… Я поступила бы в универ. Закрепилась…

— А ты не думала, что тебя к этому времени либо грохнут, либо насильно другие возьмут в жёны?

— А ты, стало быть…