Он обхватывает обеими руками мое лицо и снова целует.

Матч еще продолжается, когда я, не выдерживая накала, сбегаю с полумрак аллеи. Я никогда не была азартным болельщиком, но, похоже, когда спишь с тренером, то игра воспринимается иначе.

Теперь я просто не могу оставаться сдержанной. Ужасно переживаю за Тимура, за каждого паренька в команде, за каждый гол и проигрыш. Они сравняли счет, и теперь будет серия пенальти. Тогда-то я и поняла, что не смогу высидеть, не смогу смотреть на то, как вышагивает, невзирая на боль, вдоль края поля взвинченный Тимур. Лучше подожду где-нибудь еще. Все равно услышу, пойму по реакции трибун, забили наши или нет.

Наши.

Тимур успел рассказать мне, насколько важен этот матч для него. Как важно выиграть, но при этом все, что он мог, он уже сделал. Не он играет на поле, за него это делают мальчики, которые не мыслят жизни без мяча, как и он сам. Но вряд ли эти пацаны осознают, что сейчас решается судьба их тренера.

Вышагиваю вдоль аллеи, нервно поглядывая в сторону залитого белым светом неба. Там на поле сейчас горит весь свет, какой только может, и небо похоже на выцветшую застиранную тряпку.

Краем глаза замечаю какое-то движение в темноте и успеваю подумать, что ничему меня жизнь не учит, но тут же замечаю цветастое платье и выдыхаю.

А приглядевшись, узнаю в женщине, которая курит на садовой скамейке, мать Тимура.

— Садись рядом, раз заметила, — произносит она. — Не убегай. Все равно поговорить нам надо. Так хоть без него.

Сажусь на другой конец скамейки, и тут стадион за нашими спинами взрывается радостными криками.

Мы обе вздрагиваем.

— Забили, — кивает Валерия. — Уже легче.

Я вдруг понимаю, что нас с этой женщиной связывает даже куда больше, чем можно себе представить. Еще мы обе не можем справиться с нервами, когда Тимур выходит на поле, а нам остается только наблюдать.

— К этому можно как-то привыкнуть? — киваю в сторону стадиона.

— Не-а, — качает она головой. — Я так и не смогла. Ни одну его игру не видела до конца. Ухожу со стадиона, каждый раз, когда уже невмоготу и больше всего хочется выбежать на поле, наорать на всех, отобрать мяч и отдать его Тимуру, как будто он снова маленький, а взрослые хулиганы отобрали у него любимую игрушку. Только вряд ли он оценит, если я так сделаю.

— Да, — вздыхаю, глядя в темноту. — А еще он так кричит на них, когда дает указания, что хочется поубивать их всех за глупость, чтобы не доводили его. А как хромает? Невозможно же на это спокойно смотреть, ни минуты не сидит на месте.

— Да-а. Хромота теперь с ним навсегда, — Валерия снова выдыхает дым. — Одна чертова тренировка и все. Теперь он хромой, а все равно не видит жизни без футбола. Упрямый страшно. Нужен он тебе такой, бедный, безработный и хромой, Ксения?

— Да, — отвечаю, не раздумывая. — Теперь я это знаю, он нужен мне любой.

— Похвально, — едко отзывается Валерия. — Хотя тебе много времени понадобилось, чтобы понять это. Тим весь извелся, пока тебя ждал… Я вот не верила в то, что ты приедешь. А с Сергеем что?

Пожимаю плечами. Кажется, я могу быть с ней откровенной.

— Тимур сказал, что осенью мы вернемся в Россию. К этому времени скандал должен сам собой утихнуть. Тогда я и подам на развод.

— И это все, что ты можешь? — кривится она.

— А что мне остается? Если он еще и на выборах сейчас победит… Я честно не знаю, что делать. Есть такая поговорка: «Не трогай дерьмо и тогда сам не вляпаешься»… Так вот если я начну что-то требовать, доказывать, станет только хуже, а я не хочу портить жизнь Тимуру. Этим и так займется его отец.

Да, я специально сказала все так, как сказала. И теперь напряженно жду ответа, но Валерия молчит. Докуривает, а потом вынимает вторую тонкую сигарету из пачки, но просто перекатывает ее в длинных пальцах.

Стадион снова взрывается радостными криками, как будто напоминая нам обеим ради кого нам лучше не ссориться.

— Ты ведь не думаешь, что я приехала к нему, чтобы от тебя защищать? — хмыкает Валерия. — Потому что Тимур, похоже, решил, что это именно так…

— А это не так? Вы даже его телефон утопили.

— На войне все средства хороши, — цинично отзывается Валерия. — Но на самом деле, я здесь не из-за тебя. Я вообще и поверить не могла, что он теперь с тобой. Я ведь помнила только твои первые фотки в газетах. Прости, конечно, но я была в шоке от мысли, что Тимур мог запасть на тебя, как вспомню те платья и ужасную прическу… — она качает головой. — Хотя ты и тогда был красивой, просто по- своему. А еще так улыбалась на тех фотках, когда еще не знала еще, какой ад тебя ждет впереди…

Я прекрасно помню то время, ту прическу и те фотки со светских мероприятий. Все гадали, отчего ж так повезло именно неприметной девочке из провинции — «что он в ней нашел?». Мое происхождение мне припомнили даже теперь — неблагодарная девочка из провинции отомстила мужу, переспав с его же сыном.

— Это потом мне уже Палыч газеты показал, я увидела, что ты изменилась. Но все равно не верила, что у вас это серьезно.

— И почему же вы приехали к нему именно теперь? Это ведь не было случайностью.

— Так, вот только не надо со мной на «вы». Я еще не готова к роли свекрови… Надо же, какой бразильский сериал, да? — качает она головой. — Бывшая моего бывшего стала любовницей моего сына. Кошмар какой-то.

— Ага, обхохочешься. И все-таки ближе к делу, Валерия.

— Конечно, я приехала к Тиму не случайно. Сергей нажил себе достаточно врагов в мире большой политики, которые против того, чтобы он получил сейчас такой желанный пост. Сам Сергей никогда не был праведником и достаточно наследил в России, но если там взятки и запугивания почти помогли, то заграницей всем заткнуть рты уже сложнее… Еще вначале года лондонская пресса начала против него собственное независимое расследование, и теперь журналисты готовились опубликовать серию разоблачительных статей. Я догадывалась, что Сергей сделает все, чтобы отвлечь внимание от скандала, а козырь у него оставался только один, поэтому и приехала сюда, чтобы быть рядом с сыном, если вдруг… Вдруг…

— Если он расскажет о том, что Тимур не его сын, чтобы отвлечь внимание прессы, — кивнула я. — Да, наверное, он поступил бы именно так, если бы мы не «помогли» ему. Получается, моя измена с самого начала была ему на руку.

— Возможно, он заметил происходящее между вами даже раньше, чем вы оба осознали это. Со стороны всегда видней, а Тимур всегда был для него как открытая книга…

Теперь понятно, почему он ждал так долго. Почему подталкивал меня к нему. Валерия покосилась на меня.

— Смотрю, Алевтина Петровна не умеет держать язык за зубами, да? Больше никто в России не знает, что Тимур не сын Сергея. В том числе и сам Тимур.