– Не знаю – сказала Одесса, – я ничего не смыслю в деньгах. У меня их никогда не было и никогда не будет.

– Ты получила то, что тебе оставила мама.

– Верно, но пока я работаю на вас с миз Ли, я не собираюсь тратить эти деньги. Я надеюсь, что вы пока позаботитесь о них вместо меня.

– Будь уверена, позабочусь. Одесса, ты меня знаешь, и я мало на что гожусь. Но есть одно дело, к которому у меня есть способности, – это зарабатывать деньги. Я лишь поворачиваюсь – и деньги сыплются мне на голову. Даже не знаю, откуда они. Скажу так: это хорошо, что я могу что-то сделать. Я позабочусь о твоих деньгах, и не успеешь оглянуться, как они начнут вываливаться у тебя из ушей.

Одесса пожала плечами, опустила голову и потерла шею.

– В любом случае, – сказала она, – хорошо, что вы вернулись сюда. Вы всегда чувствовали себя счастливее в Бельдаме.

– Знаю. С самого детства. Иногда мне кажется, что я счастлив в Бельдаме и несчастен в любых других местах. Сижу ли я в офисе в Мобиле, еду ли по дороге или слушаю, как кто-то обсуждает со мной, сколько денег я должен ему одолжить, и все думаю: «Господи, как бы я хотел прямо сейчас оказаться в Бельдаме, сидеть на крыльце, разговаривая с Одессой, Ли, Большой Барбарой или кем-то еще!» Я просто удивлен, что не родился здесь. Потому что, если бы все было по-моему, я бы жил здесь, умер здесь, и здесь бы меня похоронили! Надеюсь, что когда попаду в рай, там окажется уголок, так похожий на Бельдам, что я даже не замечу разницы! Я мог бы сидеть на этом крыльце в раю, пока не упадут звезды! Тебе никогда не попадалось в Библии, есть ли там место, похожее на Бельдам?

– Ну, – сказала Одесса, – там много особняков, так что, может быть, где-то на пляже найдется и парочка для нас с вами.

– О, непременно, Одесса, непременно так там и будет! Мама и Дарнли, наверное, сейчас ждут меня. Дарнли в воде – думаю, у него такая же лодка, как и здесь, – а мама лежит наверху. А за ужином они садятся и говорят друг другу: «А где Дофин? Где Одесса?» Послушай, Одесса, как считаешь, они о нас вспоминают? Думаешь, они помнят, кого оставили?

– Невозможно узнать, что думают мертвые, – сказала Одесса. – Наверное, хорошо, что нам это неизвестно.

И пока они разговаривали, с запада подул легкий бриз; и ветер рассыпал слой белоснежного песка над крыльцом дома МакКрэев.

Ли и Большая Барбара все утро просидели в гостиной дома Сэвиджей, радостно обсуждая планы на ближайшие месяцы.

– Мама, – сказала Ли, – я так рада, как ты принимаешь все это!

– Ты имеешь в виду ребенка? Ну конечно, я рада, мы все…

– Нет, мама, я говорю о твоем разводе. Мы с Люкером были уверены, что ты расстроишься, снова начнешь пить или подсядешь на таблетки или еще бог знает что, но ты сидишь здесь и говоришь так, как будто тебе не терпится перебраться из этого дома в мой!

– Да, не терпится!

– Очень хорошо! – засмеялась Ли. – Говорю же, ты мне так сильно поможешь, если будешь рядом. У меня ведь не было детей, а у тебя – целых двое, ты знаешь, как они выглядят и все такое. Я же о них абсолютно ничего не знаю, и не думаю, что хочу знать. Мама, когда начнутся схватки, я хочу, чтобы вы с Дофином были со мной в операционной. Дофин будет держать меня за руку, и как только этот ребенок вылезет, хватай его и убегай. Я даже не хочу видеть его, пока он не пойдет в первый класс!

– Ли! – воскликнула Большая Барбара, – ты говоришь о своем ребенке! Ты будешь любить этого ребенка! Ты с него глаз спускать не будешь!

– Возьмешь «Поляроид» и пришлешь мне снимок, а я вставлю его в бумажник. Думаю, я уеду жить с Люкером и Индией, пока ребенку не исполнится шесть лет.

– Люкер не захочет, чтобы ты с ним жила, – со смехом заметила Большая Барбара.

– Я знаю, – сказала Ли. – В жизни Люкера есть многое, о чем он не рассказывает.

– Вот это да! Мне ли не знать! – воскликнула Большая Барбара. – И знать-то я не хочу! Но вот что скажу: Индия знает об этом все. Она говорила со мной – мы очень сблизились за то время, что провели вместе, – и временами она начинает что-то рассказывать, а потом тушуется. Этот ребенок, вероятно, видел и слышал такое, о чем мы с тобой не читали даже в тех журналах, которые ты рассматриваешь, суша волосы в парикмахерской.

Они выбрались на крыльцо, но обнаружили, что вся мебель там засыпана песком. Песчаные лужицы собрались на сиденьях качелей и дивана-качалки, и никакие тряски и наклоны не помогли от них полностью избавиться.

– Вчера дождь смыл весь песок, и сегодня утром было так чисто! А теперь посмотри на это! За нами на веранде следы везде, куда ни ступи! Мама, давай спустимся к лагуне и посмотрим, как высоко сейчас вода в проливе.

Большая Барбара согласилась, и они прогулялись по ровному берегу лагуны Сэнт-Эльмо, болтая о бесконечных последствиях развода Большой Барбары и беременности Ли. Когда они достигли точки, где дома позади стали маленькими и едва различимыми, а перед ними открывался только пролив, расширявшийся и углублявшийся по мере прилива, Большая Барбара внезапно указала на поверхность лагуны.

– Господи помилуй! – закричала она.

– Что, мама? – спросила Ли. – Что там?

– Посмотри туда, Ли. Разве не видишь?

Ли покачала головой, и мать схватила ее за руку и перетащила вперед на несколько шагов.

– Оттуда ничего не видно из-за отражения в воде, но посмотри сюда, посмотри, что там внизу!

Приблизившись к матери, Ли увидела затопленный пикап. Можно было разглядеть только верх кабины: лобовое стекло, заднее окно и часть дверной рамы. Остальное скрылось в песчаном дне лагуны.

– Надо же! – воскликнула Ли. – Мама, а ты когда-нибудь замечала его раньше?

– Конечно нет! Потому что раньше его тут не было! Я бы заметила пикап посреди лагуны, верно?

– Не знаю. Вот только, мама, он должен был проваляться там довольно долго, чтобы его так занесло.

– Но тогда бы мы заметили, ведь так? Конечно, может быть, он лежал тут давным-давно, а вчерашний шторм взбаламутил все, вот он и всплыл.

– О, думаю, так и случилось, – сказала Ли. – Может, мне сплавать туда и заглянуть внутрь? – Ли уже была в купальном костюме.

– О, нет! – запротестовала Большая Барбара. – Не вздумай! А что, если в кабине кто-то есть? Ты же не хочешь нырнуть в воду и там наткнуться на труп или того хуже. Может быть, давным-давно кто-то напился, пока ехал по дороге Дикси Грейвс, сбился с пути и поехал прямо на лагуну – шоссе не более чем в нескольких сотнях метров по другую сторону, – въехал в нее, забуксовал и пошел ко дну. И никто об этом так и не узнал. Если кто-то утонул в этом пикапе, он, скорее всего, еще там.

– Тогда я точно не поплыву туда смотреть!

– Но я не могу даже представить, что произошло на самом деле. Вероятно, это были дети – какие-нибудь ребята из Галф-Шорс напились в субботу и въехали на пикапе в лагуну, потому что это весело. Это могло случиться четвертого июля, например. Я всегда подозревала, что дно там мягкое. Бедняжка Марта-Энн! Неудивительно, что мы ее так и не нашли.