К концу июля полковник Остеркамп продемонстрировал все свои Gruppen JG 51 в нескольких полетах на большой высоте над Юго-Западной Англией. Но главнокомандующий британской истребительной авиации маршал авиации сэр Хью Даудинг не видел причин принять этот вызов. После тяжелых потерь, понесенных во Французской кампании и в Дюнкерке, он был рад каждому дню и каждой неделе, которые использовались для восстановления ударной мощи. В одном можно было быть уверенным: немцы придут, но чем позднее они это сделают, тем лучше. Тогда и придет время посылать против них эскадрильи, но не сейчас, чтобы ответить на эти булавочные уколы.

– Почему он не дает нам ответить? – ворчали его пилоты, для которых эти облеты выглядели провокацией.

Но Даудинг был непреклонен. Германская служба радиоперехвата доложила, что наземный контроль неоднократно требует от британских эскадрилий избегать сражений, если вражеские соединения состоят лишь из истребителей. Звучит предупреждение: «Бандиты на высоте 5000 метров над Северной Форландией, направляются в устье Темзы». А потом: «Возвращайтесь на базу – в бой не вступать!»

Вначале Даудинг отказывался даже предоставлять эскорт для прибрежных конвоев, считая, что это – дело флота. Однако 4 июля атлантический конвой ОА-178 попал под бомбы двух Gruppen пикирующих бомбардировщиков из StG 2, которые могли обороняться лишь огнем своих корабельных пулеметов. Конвой потерял четыре корабля общим водоизмещением 15 856 тонн, включая вспомогательный зенитный корабль «Foyle Bank» (5582 тонны), а еще девять судов с общим тоннажем 40 236 тонн получили повреждения, притом некоторые из них – тяжелые. После этого Черчилль издал приказ, чтобы в будущем всем конвоям придавать неизменный патруль из шести истребителей. Эти патрули получали подкрепление, как только поступали сообщения о приближении германских соединений.

Последовавшие за этим периферийные бои историками были названы «контактной фазой» Битвы за Англию, когда сама война была еще впереди. Когда девять десятых люфтваффе оставались на земле, немногие воевавшие летные экипажи постоянно задавали себе вопрос, какова цель всех этих действий. Неужели считается, что они одни смогут нокаутировать Англию?

Так почему же люфтваффе не ударило в полную мощь по Британии, которая была парализована после Дюнкерка, и почему германская авиация была практически на земле даже три недели спустя после того, как Франция была повержена? Ответ в ретроспективе таков, что после изнурительной кампании на Западе ее соединения нуждались в срочном отдыхе. Им было необходимо восстановить свои силы и передвинуться на новые передовые базы. Надо организовать линии снабжения и привести в движение огромное количество новой техники до того, как люфтваффе сможет начать новое мощное наступление на Британию с надеждой на успех.

Некоторые из командиров соединений, как бомбардировочных, так и истребительных, с неохотой соглашались:

– Мы сидели почти без дела и не могли понять, почему нас не посылают в бой.

Настоящие причины задержки, которая дала Британии крайне необходимую передышку в два месяца на построение своей обороны, лежат много глубже.

Люфтваффе никогда не было в нужной мере оснащено для такого сражения просто потому (как это публично заявлял «фюрер и Верховный главнокомандующий»), что оно вообще не намечалось. Летом 1938 года Гитлер уверял Геринга, что «война с Англией совершенно исключена!». Полностью доверяя фюреру, Геринг созвал своих авиационных военачальников на решающее совещание в своей загородной резиденции Каринхалле. Присутствовали государственный секретарь Эрхард Мильх, начальник Генерального штаба Ханс Иешоннек и начальник технического управления Эрнст Удет.

На этом совещании Битва за Англию была проигнорирована просто потому, что германская сторона считала, что она никогда не состоится. Поэтому было решено все авиазаводы, способные выпускать бомбардировщики, в дальнейшем перевести на производство только «Юнкерсов-88», благодаря их способности пикировать. Почему это решение оказалось столь важным?

Хотя по боевым характеристикам новый самолет обещал превзойти существующие типы «Do-17» и «Не-111», он все еще оставался средним бомбардировщиком строго ограниченного радиуса действия. При всего лишь двух моторах от него нельзя было ждать чего-то большего. Как таковой, он был пригоден для военных действий против Польши и Чехословакии или даже Франции и других соседних стран, с которыми возможна война. Однако против островной Британии он был неприемлем.

Первый начальник Генштаба люфтваффе генерал-лейтенант Вальтер Вевер лучше предвидел подобное развитие событий и еще в конце 1934 года вдобавок к имевшемуся среднему бомбардировщику ратовал за создание четырехмоторного «тяжелого бомбардировщика для дальних рейдов». По сути, он имел в виду Россию, но и с Британией тоже можно было воевать, имея такие «стратегические соединения бомбардировщиков», чей радиус действия простирался бы через Атлантику и позволял бы наносить удары с воздуха по британским морским транспортным артериям.

Под давлением Вевера и «дорнье», и «юнкерсу» были даны контракты на разработку, и в начале 1936 года уже летало по пять прототипов четырехмоторных «Do-19» и «Ju-89».

«Генеральный штаб, – объявлялось в то время, – возлагает огромные надежды на такое развитие». И вправду, имевшиеся 600-сильные двигатели делали такой крупный самолет каким-то недоразвитым. Однако время исправило ситуацию. А пока четырехмоторный бомбардировщик казался какой-то красивой мечтой.

Но произошло несчастье. 3 июня 1936 года Вевер разбился насмерть у Дрездена, и вместе с ним был похоронен дальний четырехмоторный бомбардировщик. Еще не успел закончиться год, как Генштаб вдруг окрестил этот проект провалом: «Авиационная промышленность явно не в состоянии достаточно быстро поставить производство тяжелого самолета на конвейер, чтобы обеспечить им воздушные силы в необходимое время и при нужных боевых характеристиках».

Этого не могла сделать ни одна другая авиационная индустрия мира. Даже «Летающие крепости», появившиеся над Германией в 1943 году, находились в стадии разработки в Британии и Америке еще с 1935 года. Но в Германии все должно делаться быстрее. Ее лидеры жаждали становления военно-воздушных сил быстро и по мановению волшебной палочки (изобилие бомбардировщиков, одну Geschwader за другой) так, чтобы у них в руках оказалось что-либо, способное побить все карты остального мира. И это было возможно осуществить только при наличии легких и средних бомбардировщиков. Только они должны скатываться с конвейера быстро и в больших количествах. Разве они не доказали свою цену в Польше, Норвегии, Голландии, Бельгии и Франции?

Но теперь, летом 1940 года, люфтваффе очутилось на пороге совершенно иной кампании. И вдруг обнаружился большой просчет в вооружении авиации.

Являвшийся ярым сторонником маленьких «Штук» в противовес тяжелым горизонтальным бомбардировщикам, Удет признавался, что никогда не думал всерьез, что с Англией (которую он называл «бардаком») может разгореться война.

С технических позиций увеличение выпуска продукции было лишь полумерой. В середине тридцатых самолетные ангары появлялись в Германии как грибы после теплого дождя. В конкурентную борьбу включились фирмы «Дорнье», «Хейнкель», «Юнкерс», «Мессершмитт», «ФоккеВульф» и многие другие.