«А разве нельзя это удовольствие не покупать и не отбирать, а получить заслуженно? – подумал обер-лейтенант и тут же одёрнул сам себя: – Тьфу, нашёл о чём размышлять в боевой обстановке! Странный всё-таки человек наш командир, очень странный…».

Капитан цур зее Эрхард Клайзен, командир крейсера-«корсара» «Отто Штайнбринк», действительно был человеком странным, но его привычка изрекать философские сентенции в самое неподходящее время почему-то не раздражала офицеров рейдера – потому, наверное, что Эрхард Клайзен философствовал только тогда, когда реальной угрозы не было: командир «Штайнбринка» словно ощущал это неким таинственным шестым чувством и не на миг не забывал о том, что идёт война, и что вверенный ему корабль выполняет боевую задачу у берегов Венесуэлы. Вот и сейчас он вдруг резко сменил тон (и тему), возвращаясь к суровой реальности.

Горящий танкер

– Фейерверк красивый, но с этой красотой пора кончать. Этот факел виден не только из Каракаса, но даже из Нью-Йорка. Здешние ночи темны, но коротки, а мы находимся в радиусе действия американской авиации берегового базирования. Все помнят, что случилось с «Карлом Гальстером»?

Офицеры «Штайнбринка» помнили о судьбе собрата – две недели назад «Гальстер» был застигнут в Карибском море американскими самолётами-торпедоносцами и потоплен (к счастью, большая часть его экипажа была спасена четырьмя подводными лодками – русской, итальянской и двумя немецкими, – подоспевшими к месту гибели крейсера). «Гальстер» стал вторым «корсаром», потерянным кайзермарине (первым был «Эрих Гизе», потопленный ещё в сороковом в Атлантике, – его командир слишком увлёкся атакой конвоя, попал в клещи и получил восьмидюймовый снаряд в машинное отделение, после чего английские тяжёлые крейсера без труда расстреляли беспомощный рейдер), и никому на борту «Штайнбринка» не хотелось, чтобы их корабль стал третьим в списке потерь.

– Не тратьте зря снаряды, – приказал Клайзен, – танкеры очень живучи. Подарите ему лёгкую смерть: добейте его торпедой. А нам пора ложиться на курс, ведущий к дому.

«Домой – это хорошо, – подумал Отто Зееберг, когда танкер, переломленный пополам взрывом шестисотмиллиметровой торпеды, скрылся под водой, и погребальный огонь погас, – я наконец-то увижу своего маленького сына. И мы встанем на ремонт, а полгода без войны – это прекрасно».

Обер-лейтенант не знал, что смерть прошла мимо. Подводная лодка «С-13» капитан-лейтенанта Александра Маринеско, привлечённая пламенем пожара, приняла «Штайнбринк» за американский корабль, охранявший торпедированное судно, и уже собиралась выйти на него в атаку. К счастью, командир «С-13» вовремя заметил, что «американец» стреляет по горящему танкеру, то есть не спасает его, а совсем наоборот, и дал отбой.

Но капитан цур зее Эрхард Клайзен всё это время оставался спокойным. Догадывался ли он об опасности, угрожавшей его кораблю, и был ли уверен в том, что русский подводник разберётся и не сделает роковой ошибки? Кто знает…

1941 год

…Империя Ямато победоносно наступала, захватывая всё новые территории на Тихом океане. В январе пал Сингапур – главная крепость Великобритании на Дальнем Востоке, – а в начале февраля в бою в Яванском море была полностью уничтожена интернациональная эскадра, безуспешно пытавшаяся противостоять высадкам японских десантов: не понеся никаких потерь в кораблях, японцы потопили голландские крейсера «Де Рёйтер» и «Ява», британский «Эксетер», американский «Хаустон», австралийский «Пёрт» и восемь эсминцев.

Пленные англичане в Сингапуре

Американская авиация берегового базирования на Филиппинах, прореженная ещё в первые дни войны (только на авиабазе Кларк-Филд на острове Лусон было уничтожено свыше ста американских самолётов, в том числе около двух десятков «летающих крепостей» Б-17), и малочисленные сухопутные войска не могли остановить «жёлтый прилив». Японцы, высадившиеся на островах в ноябре 1940 года, уже в декабре вступили в Манилу. Дольше всех продержались полуостров Батаан, куда отступили американцы, и остров Коррехидор – американо-филиппинская армия на Батаане капитулировала в марте 1941 года, Коррехидор пал в апреле. Генерал Макартур, покидая Филиппины, оставил на песке фуражку, пообещав за ней вернуться, однако его патетический жест был воспринят скептически – сложившаяся обстановка не располагала к оптимизму.

И столь же быстро была захвачена японцами Голландская Ост-Индия. В январе 1941 года японцы начали вторжение, в феврале, вскоре после побоища в Яванском море, самолёты с авианосца «Рюдзё» потопили у Чилачапа американский авиатранспорт «Лэнгли» – первый авианесущий корабль флота США, в 1922 году переоборудованный из угольщика «Юпитер», – доставлявший на Яву истребители, а в первых числах марта остров был занят японскими войсками.

Американские линкоры отстаивались в Пёрл-Харборе – на Тихом океане США имели всего два авианосца («Лексингтон» и «Саратога») против шести авианосцев Нагумо (четырёх тяжёлых и двух лёгких), а опыт боёв в европейских водах уже показал, что делает авиация с линейными кораблями, не имеющими надёжного прикрытия с воздуха. Владея инициативой, японское авианосное соединение господствовало в западной части Тихого океана, нанося внезапные и мощные удары по уязвимым точкам от атолла Уэйк до австралийского порта Дарвин, – оно казалось какой-то несокрушимой армадой, которую очень трудно обнаружить и практически невозможно успешно атаковать.

Убедившись в пассивности американского флота, в марте японцы перебросили своё ударное соединение в Индийский океан, чтобы добить остатки Ройял Нэйви, укрывшиеся на Цейлоне. Удар по Тринкомали был сокрушительным: торпедоносцы «кейт» и пикирующие бомбардировщики «вэл» с авианосцев адмирала Нагумо потопили там английский авианосец «Гермес», тяжёлые крейсера «Дорсетшир» и «Корнуолл», два танкера и два эсминца эскорта. Линейный корабль «Рэмиллис», два лёгких крейсера и четыре эсминца сумели прорваться в Бомбей, где по приказу из Лондона они вошли в состав флота Индии, только что получившей статус британского доминиона. У Нагумо чесались руки отправить на дно и эти корабли, но под нажимом кайзеррейха и Народной России империя Ямато заключила с Англией мир и вынуждена была оставить в покое новорождённый английский доминион.

Япония, завладевшая огромными территориями, не собиралась останавливаться на достигнутом, и основным препятствием для дальнейшей экспансии считала американский флот. «Мы должны попытаться захватить что-то, что американцы не могут отдать, – сказал адмирал Ямамото. – Они будут вынуждены принять бой, в котором мы их и уничтожим».

Десант в Австралию сулил огромные трудности, а главное – и Австралия, и Новая Зеландия, находившиеся (в отличие от Канады) в относительной безопасности от угрозы американского вторжения, склонны были вернуться в материнское лоно британской империи и выйти из войны, предоставив Японии и Америке решать свои проблемы без их участия. На Алеутские острова нацеливалась Народная Россия, так что выбор «болевых точек» у Японии был невелик: или Гавайские острова, или Новая Гвинея с дальнейшим продвижением в Меланезию и Полинезию, на Фиджи и Самоа. Американцы, считая Гавайи своим основным оборонительным рубежом в центральной части Тихого океана, непрерывно подбрасывали туда авиационные подкрепления, ожидая японской атаки, тогда как насыщенность авиацией берегового базирования островов южных морей была на порядок ниже. Дипломатических нюансов в этом районе не ожидалось – Соединённые Штаты подгребли здесь под себя всё «наследие полудохлых европейцев», не особо разбираясь, где чья колония. Кроме того, захват Полинезии давал возможность подводным лодкам союзников активно действовать у берегов Чили, где шли в США караваны транспортов, гружёных медной рудой и селитрой. Выбор был сделан, и в апреле 1941 года японцы направились в Коралловое море, имея целью захват Порт-Морсби – столицы Папуа-Новой Гвинеи.