Она забрела в это укромное местечко, потому что хотела побыть одна, но, взяв себя в руки, решила, что будет совсем дурой, если упустит возможность искупаться. Быстро скинув одежду, женщина расплела толстую косу и распустила волосы, а потом вошла в воду. Вода остудила ее приятной прохладой, она струилась и ласкала Джулиет, как жидкий шелк. Женщина нырнула, намочила голову, потом вымыла ее.

Джулиет с радостью провела бы в воде остаток дня, но она и так уже долго отсутствовала и, испугавшись, что кто-нибудь из мужчин ринется на ее поиски, выбралась на берег и наспех вытерлась накидкой. «Жаль, что я не постирала одежду», — подумала Джулиет.

Облачившись, она села на берегу, скрестив ноги, и принялась расчесывать спутанные волосы пальцами. Пришлось немало потрудиться. Было бы куда практичнее отрезать волосы на время путешествия, но Россу всегда нравились ее длинные волосы, и то, что она оставила их, могло быть тайным подарком для него. «Правда, об этом подарке он никогда не узнает, а может, ему это и не нужно».

Джулиет снова заплела волосы в косу, размышляя, что же на самом деле думает о ней муж. Конечно, он всегда внимателен и даже добр, правда, несколько обезличенно, но, похоже, считает ее достойной сожаления. Как какое-то неприятное существо из какой-то старой истории, да к тому же, не желая этого, вынужден нести за нее какую-то ответственность. «Не считая того поцелуя в Сереване, он ничем не выказал того, что находит меня привлекательной. Впрочем, если он мной не интересуется, это даже к лучшему. Сомневаюсь, что его силы воли хватит надолго, если он всерьез задумает уложить меня в постель. А это, как я уже не раз говорила себе, погубит нас обоих».

Она была настолько поглощена своими мыслями, что впервые в жизни не расслышала за спиной шаги. В последний момент она уловила тихий шорох и подобралась, приготовившись увидеть Росса. «А может, это Салех?» — подумала она.

Но это был не Росс и не Салех.

— Джелал, где ты? Мы уже уезжаем, — позвал Мурад.

Она повернула голову и увидела молодого перса, пробиравшегося через тростник. Мурад открыл рот от изумления и уставился на лицо и медные, сверкающие волосы Джулиет. Переводя взгляд со знакомой черной одежды на лицо «слуги», он недоверчиво спросил:

— Джелал?

Джулиет неловко вскочила на ноги, ругаясь про себя на всех известных ей языках. Ее мимолетная небрежность свела на нет все попытки скрыть свою личность от Myрада.

«Пусть я даже не похожа ни на одну из женщин, которых он видел в своей жизни, но все равно парень этот не дурак, — мелькнуло у нее в голове. — Что ж, теперь ничего не поделаешь, придется рассказать ему правду и вовлечь в тайные союзники, поскольку в противном случае мне остается разве что утопить его в речке. Мурад очень предан Россу, и я думаю, что ему можно доверять».

Оставив свой грубый голос и резкий акцент, она сказала на беглом персидском:

— Могу ли я хоть как-то убедить тебя, что у всех туарегов рыжие волосы и бледные женские лица?

Глаза Мурада явно свидетельствовали об обратном.

— О Боже, нет! — воскликнул он. — Ты женщина, женщина-ференги!

— Да, — согласилась Джулиет. — Но в такой поездке мне показалось разумнее путешествовать под видом мужчины.

— А Кхилбурн знает? — сощурил Myрад свои черные глаза.

— Знает, — сухо ответила она. — Дело в том, что я его жена.

Мурад с минуту обдумывал все это.

— Но ведь ты присоединилась к нам в Сереване! Если ты его жена, как же ты там оказалась?

— Я хозяйка Серевана и много лет прожила в Персии, вдали от своего супруга, а Салех — мой управляющий — сенешал, — объяснила она. — Бухарский эмир посадил в тюрьму моего брата, поэтому я захотела сопровождать Кхилбурна в Бухару.

— Мужчины-ференги разрешают так вести себя своим женщинам? — с сомнением спросил Мурад.

Не желая подрывать авторитет Росса, Джулиет всего лишь промолвила:

— Кхилбурн не такой, как другие, и я тоже отличаюсь от других женщин.

Мурад снова взглянул на ее блестящие волосы, на этот раз с неприкрытым восхищением:

— Верно, ты не такая, как все.

Джулиет запрятала косу в складках одежды, потом подняла покрывало и принялась оборачивать его вокруг лица и головы.

— Мне казалось, что тебе лучше не знать правды обо мне. Но раз уж судьба распорядилась иначе, то теперь все станет на свои места.

Мурад отсутствующе кивнул головой, но тут же как будто в озарении воскликнул:

— Но ты победила Хабиба!

— Разумеется, — холодно ответила она, закончив с затейливыми складками покрывала. — Я лучше управляюсь с кинжалом, чем он, потому и победила. И то, что я женщина, не имеет особого значения.

Молодой перс, судя по всему, никак не мог принять этот факт безоговорочно, впрочем, он все же задал следующий вопрос:

— А какое твое настоящее имя?

— Джулиет.

Мурад моргнул.

— Но ведь верблюдицу Кхилбурна зовут Джульеттой?

— Это производное одного и того же имени, — лаконично ответила она, сожалея о том, что Мурад, к несчастью, слишком смышленый парень. Подобрав с земли свою черную накидку, она направилась к тростнику. Мурад поплелся за ней, все еще качая головой от изумления.

Когда они вернулись к остальным, Джулиет объявила по-английски:

— Мурад застал меня, когда я была без покрывала, так что я призналась во всем.

Росс опечалился:

— Я так и знал. Что ж, теперь надо позаботиться о том, чтобы он сохранил тайну.

— Вы не доверяли мне! — обиженно заявил I Мурад, обращаясь к хозяину.

Росс попытался успокоить молодого человека:

— Дело не в том, что я не доверял тебе, Мурад, просто человек всегда беспокоится о своей жене. — Увидев, что подобное объяснение удовлетворило молодого человека, который почувствовал было себя бесполезным, Карлайл продолжил:

— Теперь, когда личность Джулиет больше не является секретом, надо обсудить, что мы будем делать в Бухаре.

Повинуясь Россу, все уселись в тени ивы.

— У вас есть план? — спросил Салех.

— Бухара — город, наводненный шпионами. Там царит подозрительность. Как ференги, я тотчас привлеку к себе внимание, — отозвался Росс. — Разумнее будет вам поселиться отдельно от меня. Во-первых, вы получите возможность свободнее перемещаться, а во-вторых, не будете так рисковать.

Салех нахмурился.

— В этом есть доля истины. У меня в Бухаре родственники, и через них я смогу кое-что разузнать. Но кто-то должен оставаться с вами, поскольку по вашему званию вам положен слуга, к тому же в противном случае мне будет труднее и опаснее связываться с вами.