– Да, он бежал из-под стражи из здания суда…

– Вот-вот… Как раз это и рассказывали… Одного конвоира положил «на глушняк», второго ножом пропорол. И умудрился наручники с себя незаметно снять. «Рембо», одним словом…

– Нет, там без жертв обошлось, – возразил Басаргин. – Одного конвоира поцарапал. Нож по ребрам прошел. Только кожу распорол. Второго по голове стукнул рукояткой ножа. Тоже только кожу ссадил. Сейчас оба конвоира под следствием. Они подозреваются в пособничестве в организации побега. И наручники, скорее всего, они с него сами сняли. На ключе от наручников не оказалось отпечатков пальцев Саблина. На этом и прокололись…

– Нет… Я точно помню… Нам так и рассказывали, что одного «на глушняк».

– Рассказывать можно все, что угодно, – улыбнулся Тобако. – Так и создаются легенды. Про Басаева тоже говорят, что у него «черный пояс» по карате. Однако он карате занимался всего-то пару месяцев… А что касается Саблина, то это, я думаю, просто усиленный вариант вербовки. Чтобы парень думал, будто ему уже деваться некуда после таких дел… И чтобы не сбежал, как ты сбежал… Это все классика жанра, причем классика, ставшая уже штампом. Дают телефон… Вот, звони в госпиталь, сам проверяй. А по этому номеру сидит у себя дома специально подсаженная девица, которая исполняет свою роль за минимальную оплату… И все… Нет бы парню номер запомнить и после этого позвонить еще раз… Для проверки… Но обычно бывает так, что сообщение по голове бьет посильнее доброго кулака. И этим моментом растерянности вербовщики умело пользуются…

– Ладно, смотрим другие снимки… – поторопил Басаргин.

Снимок следовал за снимком. Порошин внимательно разглядывал каждого человека, одетого в камуфляж. И опознал еще троих, кто входил в состав первой группы, проходившей формирование в чеченском лагере среди грузинских гор. Одного он помнил по имени и фамилии, двоих просто по именам.

* * *

– В принципе материала уже достаточно, чтобы оправдать и «Боевой дракон», и весь спецназ ГРУ… – сказал Тобако, вернувшись из коридора, где закрывал дверь за Славой Порошиным, за который пришла машина, чтобы допрос по полной программе повторился еще и в ГРУ. Заодно с машиной Басаргин передал компакт-диск с фотографиями, добытыми конторой в Лионе. Вполне вероятно предположить, что кто-то сумеет опознать некоторых участников трагедии в чеченском селе. По крайней мере, Мочилов пообещал срочно собрать подвернувшихся под руку офицеров, из тех, что воевали в Афгане.

– А разве мы ставим себе именно такую задачу? – удивился Басаргин. – Мне кажется, что кресло Доктора Смерть, как и исполнение его обязанностей компьютерщика, действуют на тебя строго определенным образом… Ты начинаешь мыслить, как сам Доктор… А я вижу нашу задачу значительно шире…

– Широту твоих мыслей сейчас кто-то постарается подпитать… – усмехнулся Тобако, усевшись за компьютер. – Новая шифровка из Лиона…

– Запускай в работу… Посмотрим, что это за подпитка…

Андрей запустил текст в программу «Дешифратор».

– Ты, может быть, поделишься мыслями о происходящем?

– Обязательно поделюсь… Но мои мысли пока только формируются… Как только процесс формирования завершится, я сразу стану болтливым… Обещаю… А пока подготовь текст телеграммы для генерала Астахова. Он просил сразу сообщать ему все новости. После показаний Порошина можно смело снимать обвинения с подполковника Клишина и с лейтенанта Проклова. Думаю, новость сэкономит немало генеральского времени.

– Они все равно будут «копать» дальше, потому что только так можно выйти на истинный след. Сейчас важно определить организаторов.

– На мой взгляд, определить их в Чечне невозможно, потому что там не организаторы, а только исполнители. Пусть и не все низшего звена…

– Значит, будем ждать твоих выводов?

– Ждите… Я надеюсь, что они оформятся быстро…

3

– Слушаю, полковник Согрин… – сухо и вполголоса, чтобы не тревожить своим голосом тишину, соблюдаемую во время боевой операции, сказал полковник и тут же отключил свой «подснежник», чтобы разговор по спутниковому телефону не стал доступным всем.

– Добрый день, Игорь Алексеевич. Генерал Астахов вас беспокоит…

– Здравия желаю, товарищ генерал. Чем могу быть полезен? Извините, у нас идет операция… Если можно, коротко…

– Понял, Игорь Алексеевич… Меня интересуют ваши поиски подполковника Клишина.

– Товарищ генерал… Откуда у вас номер моей трубки?

– Мне предоставил его полковник Мочилов. Мы с ним поддерживаем постоянную связь, чтобы координировать поиски, так сказать, истины.

– Следователи считают истину очевидной.

– Вам это показалось. Может быть, и им что-то кажется… Итак?..

– Итак, мы вместе с подполковником Клишиным проводим операцию по обезвреживанию и задержанию лже-«драконов». У нас уже есть несколько пленных, которые смогут дать показания. Потому считаю, что приказ о задержании самого Клишина потерял оперативную необходимость.

– Поддерживаю вас в дисциплинарном нарушении… Я хотел бы поговорить с Клишиным.

– Это невозможно, товарищ генерал. Мы окружаем группу, засевшую на сопке и уже начавшую обстрел села, где находится следственная бригада и группа европарламентариев во главе с лордом Джаккобом. Допускаю, что в селе уже есть жертвы, в том числе и среди иностранцев. Мы спешим и соблюдаем скрытый режим… Извините…

– Все понял… У вас зарегистрировался мой номер?

– Конечно…

– По завершении операции позвоните. Расскажете, что и как…

– Обязательно, товарищ генерал, доложу.

Согрин убрал трубку в чехол на поясе и включил «подснежник».

– «Венец», «Венец», я – «Бандит»… «Венец»… «Венец»… Ты куда пропал? «Прыгун», ты где? Быстрее ко мне…

– Я – «Венец», слушаю тебя, «Бандит»… Что случилось?

– Я нашел хорошую точку… Мне видно отсюда снайпера. Срочно требуется снайпер…

– Я – «Прыгун». Пропали не мы, а ты… Ищу тебя… Дай ориентир…

– На кривую тропу вышел?

– Трасса для слалома, а не тропа… Уже прошел ее…

– Возвращайся. Поднимайся выше, до каменного распадка. Там высоченная скала треснула по диагонали. Забирайся в расщелину. Я в ней отдыхаю… Не пугайся, вначале тесно, потом лучше. Я пролез, ты, как червяк, проползешь…

– Чайку согрей… И закуску не забудь… Спешу…

– Соединяйтесь, соединяйтесь быстрее… – пресек полковник Согрин болтовню в эфире, хотя хорошо знал, что привычный быстрый треп двух подполковников никогда не мешает им в работе, а скорее наоборот – задает темп в действиях, требующих быстроты и ориентации. Однако эфир есть эфир, и он не предназначен для шуток. – Обстрел села уже начался… Работа для снайпера против снайперов…

– Я – «Друг»… «Рапсодия», может, послать к ним «Робина»? Пусть работают в паре.