Чудом.

Да уж, без чуда не обошлось, потому что цветные магические нити сплетались вокруг все той же непонятной, звонкой, пылающей решетки, на которую Альберт развешивал заклинания, когда подчинял себе хозяина Развалин. Он по-прежнему обходился без мэджик-бука. Он делал все сам – как волшебник из сказок, волшебник, каких не бывает в действительности.

Беда лишь в том, что ожившее тело Тори было магом нисколько не худшим.

* * *

Первые несколько секунд Альберт действовал по обычной схеме. Артур должен был разделаться с мертвяком в один-два удара: его топор покойников упокоивал – любо-дорого посмотреть.

Тори удержался. Увернулся от первой атаки.

Что это у него в руках? Оружие?

Два коротких меча заблистали в воздухе. А потом старший превратился в живую, очень быструю мясорубку, и стало трудно различить отдельные моменты боя.

Боя, а не убийства.

Бред какой-то. Мертвяк он и есть мертвяк. Ему Артуров Миротворец – в ад прямая дорога. Он убегать должен, а не драться.

Файт-поле... как там Варговы защиты? Держат?

Держат.

Ирма долбит по двору со всем тщанием.

Пусть себе.

Магия не действует на мертвых. Обычная магия. В своих заклинаниях Альберт был уверен. Да. Был. Пока не столкнулся с Тори. А сейчас он уже не знал, что и думать.

И что делать, не знал.

Тори отбивался от старшего. Мечами. Ну то есть, наверное, он отбивался мечами. Сверху невозможно было разобрать, что происходит между демоном и храмовником: просверкивающий сталью смерч вихрился на крохотном пятачке двора в окружении неподвижного золотого тела.

А еще Тори атаковал. Не Артура – понял, видать, что толку не будет. Первой жертвой пал Карнай. Мечника швырнуло через стену, как из катапульты. Уже на излете Карнай зашиб Безымянного, что со всех ног мчался к холму. Так что упали оба. Больше Альберт туда не смотрел. Не до них стало.

Тори как-то очень уж быстро сообразил, кто долбит его магией, и следующие атаки обрушились на холм. Непредсказуемый и бессмысленно разнообразный набор заклятий. Раз за разом – сверху, с флангов, из-под земли...

Слава богу... слава богу или Артуру, или им обоим вместе, братцу и его драгоценному Творцу, – демон не успевал сосредоточиться. В полную силу ударить не успевал. Иначе пришлось бы совсем тяжко. Тори – не змей. Тори, пожалуй, с тем, на Триглаве, может потягаться.....

Ох не вовремя, не вовремя вспомнил!

Грохнуло. Земля между холмом и стенами Цитадели вспухла горбом, заколебалась, как жидкое тесто, и высотка медленно начала оседать.

От лезвия Миротворца стрельнул в небо яркий луч света. Это солнце, просто солнце отразилось так странно от гладкой стали. Тускло-серый шар... голова – да, голова Тори в путанице длинных волос – слетела с плеч, стукнулась о выбитые камни. Облачком взвилась серая пыль. Осела.

Все!

– Горим! – заорал Безымянный.

Он – откуда силы взялись – успел добежать до холма. И даже приволок полумертвого Карная, которого и бросил сейчас на землю.

– Горим, – вяло подтвердил мечник, подтягиваясь повыше на склон. Туда, где земля еще не раскисла вздрагивающим желе. – И тонем. Альберт, она переполнена волшебством.

Варг не понял, что произошло.

Тело Тори, упавшее, обезглавленное, вновь ударило магией. Так не должно было быть. Не могло быть.

Даже испугаться не получалось, и так уже боялся – дальше некуда.

И тут все кончилось.

Совсем все. Как будто небо на землю упало.

Потому что Варг перестал чувствовать.

Себя. Ирму. Альберта. Мир вокруг.

Этот мир перестал быть. Как старый-старый гобелен, истлевший и на глазах рассыпавшийся в труху. Была картинка, – яркая, цветная. Осталась пыль.

Варг смотрел на страницу мэджик-бука, на распавшееся заклинание: огненные белые буквы на синем фоне мигнули, погасли, потом книга загудела и вместо привычного взгляду рабочего листа появилась глупая картинка с облачным небом и непонятным, похожим на окно с цветными стеклами, символом в центре.

Оборотень поспешно захлопнул книгу. Увидел взгляд Ирмы, хотел улыбнуться. Не смог.

– Эх, мне бы меч! – послышалось сбоку.

Безымянный... когда успел добежать до холма и залечь между камнями? Поднимался на ноги, отряхивая пыль с радужных штанин.

– Меч? – тупо повторил Варг.

– Да, – не своим каким-то голосом отрезал Безымянный. Артур снизу помахал рукой: спускайтесь, мол, уже можно. А Варг по-прежнему ничего не чувствовал.

– Это безмагия, – объяснил Альберт, пока спускались с холма. Выглядел он плохо. Смуглая кожа посерела, вокруг чернущих глаз залегли круги. – Не люблю. Но иначе его не взять было.

– Что значит, безмагия? – переспросил Варг, пытаясь разыскать в себе хоть капельку интереса. Не получалось. Хотелось лечь и поспать, а еще лучше – помереть. И тошнило почему-то.

– Безмагия – значит – магии нет. – Альберт зевнул. – Спать хочется, да? Это всегда так. Только не спрашивай меня, как я это делаю. Не сейчас.

Спотыкаясь об обломки ворот – сил не было даже ноги чуть выше поднимать, – трое магов и Безымянный вошли в Цитадель. От прежнего ухоженного двора осталось лишь несколько тускло поблескивающих полировкой каменных плит. Все остальное было пожжено, пробито, расколото и вывернуто.

Артур подал Ирме руку, помогая перебраться через груду мусора.

Ведьма вяло кивнула.

Рыцарь, надо сказать, выглядел куда лучше магов. Несмотря на то что был в центре событий. Карнай, дважды спасенный Безымянным, тоже сиял. То ли от гордости – все-таки Золотого змея убили, это не летяг стрелять, то ли от облегчения, что все наконец-то закончилось. Помят он был – смотреть страшно. Но жив и даже почти здоров. Треснувшие ребра да в двух местах сломанная рука в счет не идут. После такого полета – это, считай, целехонек.

– Да ведь это женщина! – Ирма склонилась над останками Тори.

– Это демон, – отрезал Артур.

– Но...

– Как оно выглядит – не имеет значения. Это – демон. Не женщина и не мужчина. Не человек. Нечисть.

– Хорошо-хорошо. – Ирма отвела взгляд от длинных, втоптанных в грязь волос. – А где артефакты?

– Рассыпались, видать, – охотно ответил Карнай, – из-за них все и было.

– Как рассыпались? – Несмотря на усталость, в ведьме явно начала пробуждаться воля к жизни. – Почему?

– Потому что безмагия, – пробормотал Альберт, без возражений позволяя старшему брату усадить себя на тело змея и напоить вином из фляжки.

Варг даже позавидовал слегка. Захотелось вдруг, чтобы и о нем кто-нибудь позаботился. Ну или обеспокоился хотя бы, как же он, бедный-несчастный оборотень, пережил этакую бойню. Братьев у него было аж двенадцать, и все – старшие, но они остались в Лихогорье, а здесь и сейчас следовало самому позаботиться, и не о себе, а об Ирме.