Вечером по небезызвестному закону никаких жилищ в поле зрения не оказалось. Чего нельзя сказать о тучах, стремительно пожиравших небо. Отдаленные раскаты грома подтвердили худшие опасения путешественников.

— Туда! — Ольгерд показал рукой в сторону.

Там в последнем луче солнца мелькнул какой-то заброшенный каменный сарай. Даже с расстояния было видно, что он наполовину развалился, но и развалины в непогоду лучше, чем ничего.

Кони полностью разделяли мнение всадников. Легкая рысь перешла в галоп, и к желанному строению путешественники успели раньше грозы.

Оказалось, что у сарая уцелела крыша. Или почти уцелела, но это уже были мелочи. Антошка первым спешился, ввел Вороного в укрытие и расседлал его. То же самое проделал и Джоан, и лишь Ольгерд замешкался. Вовсе не потому, что был копушей. Первый опыт верховой езды не прошел для поэта бесследно, и сейчас бедолага едва мог ходить.

— Поторапливайся. — Антошка вышел наружу и сочувственно посмотрел на Ольгерда. По своему статусу он мог помочь своему спутнику лишь словом и взглядом и сполна использовал оба средства.

— Сейчас. Лишь отдышусь.

Ольгерд тяжело привалился к сараю. Не то хотел завалить его, не то, наоборот, подпереть собой.

Выглянувший наружу Джоан при виде мужской слабости презрительно скривил губы.

— Пройдемте внутрь, милорд. — Ольгерда оруженосец демонстративно проигнорировал.

— Ты хоть коня в сарай заведи, — посоветовал Антошка.

Одновременно с его фразой все вокруг потемнело и по кронам близких деревьев стремительно пронесся первый порыв предгрозового ветра.

Ольгерд с видимым усилием отлепился от стены, взялся за поводья и вдруг вздрогнул.

Антошка машинально проследил за испуганным взглядом своего компаньона.

Словно гонимая ветром, к сараю проворно мчалась волчья стая. До нее было, что называется, рукой подать, и даже при тусклом освещении можно было разобрать, что волки в ней как на подбор матерые, здоровые, словно лоси.

— Волколаки! — как-то по-бабьи взвизгнул Джоан.

Подстегнутый этим отчаянным криком, Ольгерд одним молниеносным движением влетел в седло и с места пустил коня в сумасшедший галоп.

— Куда?! — возмущенно выкрикнул Антошка. Ближайшие звери были уже в нескольких шагах, и рыцарю тут же стало не до сбежавшего попутчика.

У Иванова осталось два выхода: погибнуть или спастись, и он, как истинный герой, не раздумывая выбрал последнее.

Меч словно сам прыгнул в руку, и распластавшийся в прыжке хищник с разгона наскочил на выставленный клинок. От удара Антошка отлетел назад и несомненно упал бы, но, к счастью, налетел на стену.

Сарай опасно пошатнулся, каким-то чудом устоял, а рыцарь, ничего не соображая, на полном автопилоте стряхнул убитого хищника. В тот же миг рядом возникла оскаленная морда его товарища. Антошка со всей силы рубанул по ней.

При этом рыцаря качнуло в сторону, и третий зверюга, промахнувшись, впечатался в стену.

И началась потеха! Антошка рубил, колол, молотил зловещие морды сапожищами. В свою очередь противники упорно старались его укусить или хотя бы повалить на землю, и все это под хлынувшим сплошным потоком дождем, под вспышками молний и грозные раскаты грома.

Кто-то рухнул на четвереньки у самых ног Антошки. Рыцарь размахнулся на упавшего мечом, но в последний момент в свете очередной молнии увидел, что упал его собственный оруженосец. Как удалось изменить безудержное падение клинка, осталось загадкой, но лезвие вместо шеи врезалось в землю, да и застряло там.

Антошка торопливо дергал не желавший покидать почву меч, а сам лихорадочно озирался по сторонам в поисках противника. Наконец клинок освободился из земляного плена, вот только рубить им было уже некого.

Новая молния осветила пять или шесть мертвых волчьих тел, на глазах превращающихся в человеческие, и ни одного живого врага.

Только теперь Антошка осознал, что стоит под проливным дождем, каждое мгновение рискуя подхватить простуду.

Он еще раз огляделся.

Судя по отсутствию противника, битва уже закончилась. Следовательно, делать перед сараем было уже нечего. Разве что принимать послебитвенный душ, но вода для Иванова была холодноватой.

Все эти соображения промелькнули в сознании Антошки на эмпирическом уровне, а в следующее мгновение он подхватил с земли перемазанного Джоана и вместе с ним скрылся внутри помещения.

В сарае было темно. В самую пору было глаз колоть, хотя чем может помочь такая крутая мера? На счастье, полыхнувшая снаружи молния прорвалась через входное отверстие и дыру на крыше, на миг разогнала темень и осветила мрачный приют.

Или не такой мрачный?

В мгновенной вспышке Антошка успел заметить не только обоих коней и валяющееся повсюду прелое прошлогоднее сено, но и каменный очаг с заботливо уложенными дровами.

Умение добывать огонь не менее необходимо герою, чем мастерское владение мечом. И в том, и в другом практика у Антошки была немалая, поэтому скоро в сарае из искры разгорелось пламя. Оно не звало на подвиги освобождения трудящегося люда, зато давало куда большее — уют.

Теперь появилась возможность отойти от очередного приключения, оглядеться, привести себя в порядок. Плащ из шкуры дракона не пропускал воду, однако в пылу схватки неоднократно сбивался за спину и одежда спереди порядком промокла. Сверх того вдруг разболелась правая нога, да так, что пришлось снять штаны, посмотреть, что там такое.

Там был укус. Вернее, его следы, и следы эти кровоточили.

— Помоги. — Многоопытный Антошка извлек одну из чистых тряпок, которые постоянно таскал с собой на всякий геройский случай.

Конечно, видик у него был еще тот: сверху кольчуга, внизу — ничего, но не стесняться же своего брата-мужика?

А вот Джоан почему-то засмущался. Он перевязывал своего сюзерена, стыдливо опустив глаза долу, словно никогда не видел голого мужчину. Антошка бы всерьез заподозрил его в нетрадиционной ориентации, но сейчас других проблем было выше крыши. Тем более крыши протекающей.

Антошка заботливо повесил штаны для просушки к огню, сгреб сено посуше и тяжело сел на импровизированное сиденье.

— Там в переметных сумах должно быть вино. — Мысль о том, что всеми остальными продуктами был нагружен конь Ольгерда, привела Антошку в состояние грусти.

— Пожалуйста, милорд, — Джоан протянул Антошке флягу со столь необходимым сейчас напитком.

Вино растеклось по жилам, придало телу сил, а мыслям — ясность. Антошка посмотрел на перепачканного и промокшего оруженосца и заботливо буркнул:

— Раздевайся.

— Как? — отблеск костра лег так, словно Джоан покраснел.

— Просто. Одежду просушить надо. А то и заболеть недолго.