– Что будешь делать в выходные? – спросила Анька в пятницу вечером.

– Мм…

– Что, – Анька изумленно посмотрела на меня, – Алекс тебя никуда не пригласил?

– Ну… – Я отвела глаза.

– Я понимаю там, на неделе дела, – фыркнула Анька, – но в выходные…

– Сказал, позвонит.

Только бы перестала говорить об этом. Только бы перестала!

– И то хорошо, – продолжала Анька, – а то уж я подумала было, что он начинает срываться с крючка.

Он уже сорвался. Еще до того, как мы заготовили ему этот крючок.

– Так что будешь делать? – опять спросила Анька.

– Есть какие-то предложения?

– Мы собираемся на шашлыки, – ответила она. – Мы с Вовкой и брат его с подружкой. Хочешь с нами?

Пятым лишним? С головой, наполненной мыслями об Алексе? Увольте.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Дома посижу.

– Дома? – скривилась Анька. – Последние осенние деньки?

Я пожала плечами.

– Ну ладно, – сдалась Анька, – как хочешь. Звони, если что.

«Если что? – подумалось мне. – Если мне будет так тошно, что захочется повеситься?» Но я конечно же промолчала. И отправилась домой нянчить свою тоску. Провела всю субботу за этим занятием. Слонялась из угла в угол и думала, думала. Что же делать? Как быть? Поплакала немного. Вроде полегчало. Так и заснула, с засохшими солеными дорожками на щеках и привкусом горечи во рту. И мыслью, что еще одного такого дня я не переживу.

Но в воскресенье, как это ни странно, проснулась совершенно в ином настроении. «Утро, – подумала, едва открыв глаза. – Выходной. Здорово!» Стоп. Что здорово-то? Ничего не изменилось со вчерашнего дня. Алекс все так же собирался жениться. Все так же безвозвратно беременна была его невеста. Все так же я влюблена в него. И все так же без всяких надежд на счастливый исход.

Влюблена? В который раз я задавалась этим вопросом. Так быстро? Хоп – и в дамки! Но почему нет? Бывает ведь и одного мгновения достаточно, чтобы поставить с ног на голову всю жизнь. Я знаю, читала. Не может быть, чтобы все эти люди писали полную чушь. Должно же быть зерно истины. О том, что есть любовь с первого взгляда. Но про меня ли это? Любовь ли то, что я испытываю к Алексу? Кто знает, где она начинается и где заканчивается, как выглядит и как пахнет? Мы просто чувствуем, что вот она есть, а вот ее не стало. Просто знаем, когда отпустить ее, чтоб не продлевать мучений, а когда не согласны отдать ее ни за какие сокровища в мире. Я не знала точно, как обозначить то чувство, которое испытывала к Алексу, но решила не отдавать его.

Я не собиралась становиться другом семьи или оставаться его любовницей. Просто хотела впитать по капле те мгновения, которые оставались до его свадьбы. Пережить все, что мне будет отпущено. Ради себя. Ради того, чтобы потом не жалеть об утраченном. Иначе зачем мне эта жизнь? Карьера, деньги, каждодневная суета, которой я заполняю свободное время? Без полета, без сумасбродства? Я хотела сделать нечто особенное. Наконец-то. Впервые в жизни. И я сделаю это.

Я хочу его любить. Пусть недолго – разве в этом суть? И пусть он мерзавец – разве не мерзавец тот, кто планирует свою будущую жизнь с одной и морочит голову другой? Каков Алекс – не важно. Важно, что он мне нужен. Ради меня самой. И между прочим, что-то не похож он на мерзавца, вот честное слово, не похож.

Вы поняли, верно? Я решила, пусть все идет как идет. До свадьбы Алекса. А потом… Коллеги? Не знаю. Не уверена. Я жарила гренки и представляла: вот мы с Алексом встречаемся. Вот все становится известно. А как же иначе, в нашем-то банке? В нем рано или поздно все становится известно. Особенно когда все герои крутятся тут же, под носом. Вот дедушка Верников узнает пикантные подробности. Скандал. Обязательно. Дедушка славится своим горячим темпераментом. И вот меня с грохотом увольняют. И тогда… я перевернула гренок… тогда я уеду. Так и надо сделать. Когда тебя настигают смутные времена, нужно сниматься с места. Это логично. Грамотно. Куда ехать – не важно. Важно решиться. Можно в Москву. Можно в Питер. А вот мои соседи уезжают в Канаду. Тоже неплохо. Там-то я точно позабуду обо всем, что было здесь. Ура! Я придумала. Теперь можно было жить дальше. И в этом «дальше» первое, что захотела я сделать, – это позвонить Алексу.

– Слушаю, – сказал он.

– Привет, – сказала я.

– О! – удивился Алекс. – Привет.

– Как отдыхается? – спросила я.

– Нормально.

– Можешь говорить?

– Пока могу, – усмехнулся Алекс.

– Что значит «пока»?

– Я в зале. Тренировка, – пояснил он.

– Тренировка? – Я и не знала, что Алекс ходит в качалку.

– Ну да, – сказал Алекс и умолк.

Хоть бы спросил, зачем звоню. Тогда было бы легче продолжать. Но он, похоже, не собирался помогать мне. Оно и понятно – после стольких отказов.

– Я… – Я набрала в легкие побольше воздуха и продолжала: – Я хотела спросить… может, ты сегодня… заедешь ко мне…

– Да, – не дослушав меня, сказал Алекс.

– Что? – вздрогнула я.

– Да, я согласен, – быстро проговорил он.

– А… – растерялась я.

Почему-то мне казалось, что он будет раздумывать или что-нибудь еще в том же духе.

– После качалки, – сказал Алекс.

– Что?

– После качалки, – повторил Алекс. – Примерно часа через полтора. Идет?

– Ага, идет, – ответила я.

– Тогда до встречи, – сказал он.

– До встречи, – эхом повторила я и услышала короткие гудки.

Как просто. Почему мы часто думаем, что жизнь сложна и запутанна? Иногда все в ней предельно просто, надо только присмотреться повнимательнее. И расслабиться. Чтобы успеть насладиться этим «просто».

Алекс пришел. Раз, второй, третий. Мы ездили в лес на шашлыки, на водохранилище, просто погулять, вечно экспериментируя с нашими фотоаппаратами. В банке делали вид, что мы коллеги, не более того. Иногда это так классно получалось, что даже Анька начинала нервничать и справляться у меня, не поругались ли мы. Не было причин ругаться. Идиллия, пока еще полная предчувствия, предвкушения. Комплименты, намеки, многозначительное молчание, ничего конкретного – Алекс не торопился. Мне же иногда хотелось ускорить события. Я должна была успеть испробовать все до того момента, когда он навсегда уйдет от меня. Но потом я тормозила себя: нет, пусть все идет как идет – и отдавалась течению.

Но сколько всего мне было отпущено? Я не имела ни малейшего понятия. Тех бумаг, изобличающих Алекса, у меня не осталось. Я больше не прикасалась к ним. Мне хватило одного раза. Я швырнула их Пете, когда он явился ко мне на следующий день.

Да, Петя из моей жизни никуда не делся. Он регулярно появлялся на пороге моей квартиры, я регулярно выпроваживала его. Он чернел лицом и уходил понурясь. Жена его тем временем вернулась. Интересно было бы знать почему. Впрочем, я просто так, для связки слов, на самом деде мне это абсолютно неинтересно.