— Я барон Тэрский и это моя земля. По какому праву вы появились здесь таким отрядом? — нагло заявил я. Терять, в принципе, мне было уже нечего. Если эта братия заявилась сюда по мою душу, то победить я не смогу, а вот подороже отдать жизнь — да. Так какая разница, стану я лебезить или хамить?

— Ха! — то ли прохрипел, то ли, хохотнул сосед слева от виконта, обряженный в кольчугу с пластинами на груди и остроконечный шлем с полумаской и длинной бармицей из кольчуги двойного плетения. — А ты смел, барон!

У этого воина на треугольном щите, выкрашенном в жёлтый и зелёный цвета квадратами, был нарисован олень с развесистыми рогами.

— Он самозванец, а не барон, — прорычал последний, третий и самый здоровый из троицы. — Где его регалии? Где знамя? Где герб?

— Язык отрежу, смерд, — в тон ему ответил я. — Следи за речью, когда с бароном и властителем земли, на которой стоишь сейчас, разговариваешь.

— Остынь, Жердон, — сказал виконт своему агрессивному товарищу, потом посмотрел на меня. — Если вы и в самом деле барон, то мой товарищ прав. Я и мои спутники не видят ваших знаков власти.

— А у меня другие обычаи приняты. Герб и знамя не могут быть сделаны из простой тряпки и дерева. Только шкура и кости сильнейших врагов достойны носить мои знаки, — ответил я.

— И когда же мы увидим знамя из шкуры достойных врагов? — с лёгкой насмешкой спросил виконт.

— Я думаю, если ваш отряд решил напасть на меня, то кожа, что снимем с самых лучших бойцов, сгодиться.

Третий и самый грубый всадник зарычал.

— Господин барон, вы излишне наглы и я не вижу причин для этого, — холодно произнёс виконт.

— А я ещё не услышал причины, почему вы находитесь на моей земле и ведёте себя так нагло, — в тон ему ответил я.

— Мы прослышали о набеге гоблинов и решили защитить цивилизованные земли от мерзких тварей, — с пафосом ответил он мне.

— Тогда зачем вас так много пришло?

— Много? Я вас не понимаю, сударь, — нахмурился тот.

— Вас более двух сотен, а гоблинов пришло меньше трёх тысяч. Зачем так много воинов на такую маленькую орду? Или я ошибся и большая часть лишь слуги и шуты, обряженные ради веселья в доспехи и взявшие оружие…

— Убью, смерда! — заорал грубиян. — Поединок! Требую поединок.

— … ваш слуга хам и грубиян или в вашем обществе принято перебивать благородного человека? — спросил я и посмотрел в глаза виконту. — Что же насчет моих слов, то нас было два десятка бойцов и два десятка големов ближнего боя, чтобы без потерь уничтожить всю стаю ничтожных злобных карликов, пришедших из пустого королевства.

— Без потерь? — Почти. Пару големов гоблины серьёзно повредили, но это мелочи, — деланно равнодушно сказал я.

Полминуты троица молчала, ошарашенная новостью и переваривая её. Даже грубиян и тот притих. Собственно, все аргументы на моей стороне: я стою там, куда пришли гоблины, за моей спиной вдалеке на холме торчит целехонький частокол и крыши деревенских домов. А ведь после гоблов, всегда разве что развалины оставались, а скорее всего, просто пепел и головешки.

— Возможно, вы смогли отбиться от гоблинов, сударь, и мне было бы крайне интересно услышать от вас рассказ, как происходила битва, — уже не так нагло и спесиво произнёс виконт. — Но вас вызвали на поединок и если вы человек чести, то не можете отказаться. Вы лично или ваш человек обязан сойтись в схватке.

— Условия поединка? — спросил я, мысленно скрестив пальцы, чтобы мне разрешили взять своё оружие или боевые амулеты, под один из которых можно выдать пистолет.

— Их назначаете вы. Разве у вас не так?

— У нас не оскорбляют хозяина и не заявляются незваными гостями на его земли.

— А вы разве заявили о себе? В Стамилаке есть титульная гильдия в городской ратуше, вы должны были навестить её и сообщить о себе, предоставить регалии и документы на баронство, — огорошил меня виконт. — Вы не знали, сударь?

— Из головы вылетело, я только закончил уничтожение тел мерзких тварей и разведку своих земель, собирался на днях выехать в город, — буркнул я. — А тут вы появились.

— Сожалею и приношу извинения за доставленные неудобства, — сказал мужчина без капли сожаления и извинении в голосе. — Но перед поездкой вам необходимо решить проблему поединка. Или отказываетесь?

Ага, с такими мордами откажешься тут. И сомневаюсь, что после такого они смирно уйдут назад. Как бы, не обвинили меня в разбойничестве и самозванстве, а таких типов в средневековье ждала верёвка или четвертование.

— Вить, скажи, чтобы использовали любые амулеты и сходились с дистанции сто пятьдесят метров, и меня выпусти вместо себя, — совсем тихо сказал Колька. — А я с автоматом хоть десяток таких рыцарей настругаю.

— Поединку быть и раз условия назначаю я, то биться будет мой воин, — громко произнёс я.

— Оружие? Магия? — деловито спросил виконт.

— Любое оружие, любая… амулеты любые — защита и нападение, но только направленного действия, без ударов по площадям.

— Хм, кажется, я вас понял, сударь, — кивнул рыцарь своим дырявым "ведром".

— И расстояние между бойцами будет двести шагов.

— Что?

Грубиян и виконт издали возглас удивления почти одновременно.

— А разве я не могу поставить такое условие?

— Хм, можете, сударь, — недовольно сообщил виконт, — но я о таком нигде не слышал.

— Бой будет с магией, двести шагов как раз отличная дистанция, чтобы насладиться видом поединка полностью: дальний бой, средний и наконец, тесная сшибка на мечах. Разумеется, если до этого доживут оба бойца.

— Хорошо, пусть будет так, — согласился виконт. — Готовьте своего воина. Но он должен быть настоящим, из плоти и крови, разумным, а не этими ожившими истуканами, — и рыцарь кивнул на големов.

Когда троица умчалась назад, я сказал Кольке:

— Дуй к Серому и бери у него магазин с патронами.

— А он с чем останется?

— Ну, — я задумался на секунду, — возьми половину, пятнадцать патронов. Потом приходи сюда за моим панцирем и шлемом, ещё меч дам. Если дело дойдёт до рукопашной, то это немного уравняет шансы.

— Если до рукопашной дойдёт, то шансы уравнять мне поможет только танк, в котором спрятался бы, — буркнул он.

Поединок начался через пятнадцать минут.

Телохранители виконта отметили нужное расстояние, поединщики встали напротив друг друга и по сигналу рога рванули навстречу. Абориген, который нарвался на драку, сначала требовал боя на лошадях, давя на то, что рыцарю не пристало топтать ноги, как какому-то простому пехотинцу. Но стоило мне позвать из укрытия свой, кхм, экскаватор, и сообщить, что у нас принято сражаться вот на таких лошадках, хам мигом стих.