– Так что же теперь делать? – спросила Лиззи, выискивая в море людей человека с фотоаппаратом. – Ждать и надеяться, что Эрик появится?

– Не могу придумать что-то еще. Просто мне понятно, что Эрика надо найти и прямо спросить, какое он имеет к этому отношение. Если он сюда не придет, я не знаю, где еще искать. Не знаю, где живет, не знаю даже фамилию.

– А куда еще ходят те, кто любит фотографировать? – спросила подруга. – Есть у него другое любимое место?

Девушка на мгновение задумалась.

– Есть! Лиззи, ты – звезда сыска. Думаю, я знаю, где он может быть.

* * *

Они нашли его на выставке «Королевские особы рока» в Национальной портретной галерее, в восхищении застывшим перед огромным фотопортретом Элвиса Пресли. Фотография относилась к раннему периоду выступлений Короля на сцене. Его запечатлели в тот момент, когда он энергично крутил бедрами в сверкании прожекторов. Фотопортрет вибрировал от распирающей Короля энергии.

– Ты уверена, что это необходимо? – прошептала Лиззи, когда они издалека наблюдали за Эриком.

Эмма кивнула. Она не могла поверить, что удача так широко улыбнулась ей и он оказался здесь. Слава богу, что она вспомнила, как Эрик рассказывал ей на Примроуз-Хилл о своей любви к этой выставке.

Тот с таким обожанием смотрел на портрет Короля, что не заметил приближающейся к нему Эммы.

– Эрик, – позвала она.

Он развернулся так быстро, что потерял равновесие. Его бросило в сторону, и он чуть не толкнул пожилую женщину, тоже любующуюся Элвисом.

Когда он выпрямился, Эмму поразил ужас, отразившийся на его лице.

– Эрик, я просто хочу поговорить, – она шагнула к нему.

Но он покачал головой и направился к выходу.

– Эрик, пожалуйста, – она догнала его и схватила за руку. – Пожалуйста, мне надо с тобой поговорить.

– Отстаньте от меня! – выкрикнул он, вырывая руку.

Его крик привлек внимание охранника, который поднялся со стула в углу, так что Эмма остановилась.

– Что теперь? – спросила Лиззи. Они обе наблюдали за уходящим молодым человеком.

– За ним. – И они устремились в погоню.

* * *

– Оставьте меня в покое! – обернувшись, прокричал Эрик, перешел улицу, зашагал к Трафальгарской площади.

Девушки не отставали.

– Эрик, тебя разыскивает полиция! – крикнула Эмма, привлекая внимание туристов. – Если будешь и дальше убегать, они сочтут тебя виновным.

Молодой человек остановился как вкопанный.

– Виновным в чем? – спросил он, и на его лице отражались душевная боль и злость. – Я не сделал ничего плохого.

– Полиция хочет задать тебе несколько вопросов, – Эмма намеренно смягчила тон. – Ничего больше.

– Я сожалею насчет фото. Просто вы… Вы такая фотогеничная. Я не следил за вами долго. Практически все фотографии сделаны в один день. Я знаю, создается впечатление, будто я преследовал вас, но это не так, правда. Пожалуйста, нет нужды больше мне угрожать. Близко я к вам не подойду. Обещаю.

– Я не угрожала тебе, Эрик.

– Но вы послали его, чтобы он нашел меня и угрожал, – ответил Эрик. – В этом не было никакой необходимости.

– Эрик, я не знаю, о чем ты говоришь. Кто тебе угрожал? Стюарт, мужчина, который забрал пленку?

– Я просто хочу об этом забыть.

– Эрик, скажи, кто тебе угрожал, – попросила она.

– Не прикидывайтесь, будто не знаете. Он сказал, что вы попросили его сказать мне, чтобы я держался от вас подальше. Если вы хотели, чтобы я оставил вас в покое, так бы и сказали. Я не из тех, кто преследует знаменитостей. Я не такой.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – На лице Эммы читалось недоумение. – Честное слово. Кто говорил с тобой? Стюарт?

– Нет, не он. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Эмма застыла, как громом пораженная, наблюдая, как Эрик побежал, распугивая голубей.

– Мы не можем оставить его здесь. – Уилл посмотрел на лежащего на полу Стюарта, потом перевел взгляд на отца. – Если мы уйдем, он умрет.

– Именно этого он и хочет, Уилл, – ответил Эдуард лишенным эмоций голосом.

– Как ты можешь так говорить? – возмущенно воскликнул сын. – Папа, он же умрет!

– Уилл, если мы его спасем, думаешь, он нас за это поблагодарит?

– Я… Я не знаю. Может, он сделал это импульсивно, под влиянием момента… Может, он не хочет умирать. Может, это был крик о помощи.

– Уилл, у этого человека нет друзей. Он уничтожил свой шанс на счастье, когда сделал то, что сделал.

– Нет, – Холден-младший покачал головой. – Я не дам ему умереть. – Он оглядел кухню, направился к телефонному аппарату и снял трубку.

– Подумай об этом, Уилл. – Отец быстро подошел и положил руку на телефон, разрывая связь. – Если мы вызовем «Скорую», приедет и полиция. И как мы все это объясним? – Он поднял пистолет.

– Не знаю. Мы можем его спрятать.

– А когда они спросят нас, почему мы в его квартире и каким боком с ним связаны… что мы скажем?

– Я… Я не знаю… – Уилл замолчал.

– Вот именно, – Эдуард кивнул, – ты не знаешь. Уилл, что бы мы ни сделали, он, скорее всего, все равно умрет. Почему мы должны жертвовать всем, пытаясь спасти мертвеца? Человека, который превратил твою жизнь в ад? Зачем жертвовать всем ради него?

– Потому что я не смогу простить себя, папа. Разве у тебя нет совести?

– Да как ты смеешь?! – внезапно рявкнул отец. – Все, что я делал, все, что делаю теперь, – все ради тебя. Чтобы защитить тебя. Ты думаешь, я хочу быть здесь, в этой квартире, гадать, как с ним поступить? – Он ткнул пальцем в сторону неподвижного Стюарта. – Я здесь только из-за тебя.

Уилл смотрел в пол.

– Мне очень жаль, что ты помогаешь мне через силу.

– Боже ты мой! – Эдуард вскинул руки. – Уилл, неужели ты не видишь, что это конец твоего кошмара? И все, что тебе надо, – просто уйти. Покинуть этот дом и вернуться к своей жизни. Надо только иметь достаточно мужества, чтобы это сделать.

– Нет, – Уилл, похоже, принял решение, вскинул голову, встретился с отцом взглядом. – Уходи, если хочешь, а я не могу оставить его умирать.

– Я и представить себе не мог, что ты такой дурак, – выплюнул Холден-старший, повернулся и вышел из квартиры.

* * *

– Ты думаешь, Эрик говорил правду насчет угроз? – спросила Лиззи, когда они присели на бортик фонтана на Трафальгарской площади.

– Судя по его виду – да, – ответила Эмма. – Но если он говорил правду… Я не понимаю, как это соотносится со всем остальным.