Влад взял ее за руку, несколько удивленный нарушением ритуала. Поднял глаза; Анжела выглядела исхудавшей. Под глазами лежали асфальтового цвета тени.

– Ты здорова? – спросил он в некотором замешательстве.

Она коротко кивнула.

– Пройдемся?

Кажется, она ждала этого предложения. Кивнула снова – и даже улыбнулась.

Как и в прошлый раз, она оперлась на его руку. Как и в прошлый раз, они направились в лес, но на этот раз лужа уже не выглядела столь внушительно, и они смогли обойти ее по просыхающей хвое и добраться до бревенчатого навеса, возле которого имелись составленные в круг стулья-пеньки.

Анжела вытащила из сумки полиэтиленовый кулек, расстелила на пеньке и села, подобрав полы красного пальто. Влад остался стоять.

Перезванивались в кронах невидимые синицы. У Влада на лице лежал солнечный луч.

– Скажи, – начала Анжела после недолгого молчания. – Ты, неверное… Ну… Можно как-то по медицине определить, что происходит с человеком, когда он привязался? Что у него за болезнь? Ты ведь, наверное, знаешь?

Влад потоптался – и сел напротив. Забавно они, наверное, выглядели со стороны. Как школьники, сбежавшие с уроков и не нашедшие другого места уединения, кроме как в лесу.

– Несколько лет назад, – сказал Влад, – я вернулся в родной город… с единственной целью – залезть в архив областной больницы. Это стоило дорого, но я – мастер давать взятки…

Он усмехнулся. Анжела смотрела непонимающе.

– Все было бы естественно, если бы каждый такой случай был сам по себе, – медленно сказал Влад. – Любой человек, даже самый здоровый, даже в семнадцать лет, может заболеть ни с того ни с сего. Подхватить инфекцию. Отравиться. Или вдруг проявится хроническая болезнь, которую прежде не выявили. Ничего удивительного. Каждый случай в отдельности – ничего удивительного… Но – все сразу! Одноклассники! После выпускного вечера! Видно было, что врачи пытались найти какие-то общие признаки, чуть ли не подгоняли диагнозы друг под друга… но – не нашли. Трое оказались в инфекционном отделении, двое – в кардиологии, один парень в неврологии… А мой друг, Димка Шило, умер в реанимации. У него начался отек легких… но смерть наступила оттого, что отказали почки. Остальные выздоровели… Их выписали – первую в августе, последнего в январе.

– Ты не виноват, – тихо сказала Анжела. – ты не знал. А если бы и знал? Как ты мог быть с ними, одновременно со всеми – всю жизнь? Даже твой друг – он бы тебя возненавидел…

– Как часто ты повторяешь это слово, – пробормотал Влад.

– Что?

– Ничего. Официальная версия была – отравление неизвестным химическим веществом. Но в городе вполне всерьез поговаривали о проклятии. Кто кого проклял – версии были разные… Но то, что я исчез и больше в городе не появлялся – это навело кое-кого на размышления. Припутали мою маму… Не хочу об этом говорить.

– Я все равно ничего не поняла, – тихо сказала Анжела. – Почему того, кто привязан, нельзя вылечить? Почему они, твои одноклассники, которые видели тебя каждый день – выжили… извини, кроме одного… почему же у меня такое впечатление, что я без тебя умру?

– У тебя правильное впечатление, – сказал Влад со вздохом. – Если бы ты была чуть более наблюдательна, ты бы заметила, что способность привязывать возникает лет в двенадцать-тринадцать и нарастает с возрастом. Когда мне было семнадцать, я был еще щенком. Если бы я ходил в школу теперь… Боюсь, не только одноклассники, но и все, кто имел несчастье видеть меня регулярно, скорехонько отправились бы на тот свет.

– Ничего со мной такого не было в двенадцать лет, – сказала Анжела. – Когда меня заловил Барон, мне было пятнадцать…

– Может быть, у тебя по-другому, – сказал Влад, не желая продолжать разговор.

Солнечное пятно переползло с его лица на грудь. Протяжно затрещал высокий ствол. Пробежался по волосам прохладный ветер.

– А почему мы такие? – спросила Анжела. – Почему – мы – такие?

– У нас обоих неизвестны родители, – сказал Влад. – Может, мы по происхождению инопланетяне?

Он хотел пошутить, но слово прозвучало слишком уж серьезно. Анжела расширила глаза:

– Да?

– Шутка, – сказал Влад.

* * *

«…пронизан узами, как корнями. Люди рождаются уже привязанными, уже спеленатыми. Совершенно свободные растут только в приютах, да и то – не все…

Мы спутаны ремешками и бельевыми веревками, шелковыми шарфами и льняными простынями. Узы похожи на паутину, на сетчатые пластмассовые авоськи, в которых раньше продавали картошку. На упряжь. На украшение. На силок.

Все узы когда-нибудь отмирают. И люди, будучи связаны уже мертвыми волоконцами, все еще воображают, что находятся в плену…

А со мной все наоборот. Я умру, а созданные мной узы – останутся.

Дружище, я так рад, что ты – свободна».

* * *

Она не пришла на встречу.

Сперва он ждал ее, сидя в машине. Потом он вылез наружу; автобусы подходили с интервалом в десять минут. Когда Анжелы не обнаружилось в третьем по счету автобусе, Владу стало не по себе.

Прошло сорок минут. Потом пятьдесят. И вот уже целый час Влад без толку торчал на остановке, он даже включил радио, чтобы проверить, не врут ли часы. Часы не врали; привычный ритм был смят, по едва устоявшемуся миропорядку поползла трещина.

Влад позвонил ей на мобильник. Приятный женский голос сообщил, что, к сожалению, абонент в настоящее время недоступен.

Влад сел в машину, но отправился не домой, а в гостиницу «Турист»; любезный портье сообщил ему, что постоялица номера пятьдесят два ушла рано утром и до сих пор не возвращалась.

Хотела ли Анжела помучить его? Была ли это очередная демонстрация? Или она просто поскользнулась на улице, ударилась головой и угодила в больницу? И не может даже позвонить?

А может быть, случилось что-нибудь еще?

Влад никогда не задавался особенно вопросом, чем она живет, чем занимается и где берет деньги. Эти неудобные вопросы всегда оставался на «потом»; разумеется, никакое блаженное неведение не может длиться вечно. В последнее время Влад, зачарованный счетом «раз-два-три», непозволительно мало думал о будущем.

Потоптавшись в холле гостиницы, Влад двинулся обратно, домой. С каждой минутой внутри его нарастала иррациональная тоска; за каждым поворотом мерещилась фигура в красном пальто, он ни с того ни с сего притормаживал, да так, что машину слегка заносило на скользкой дороге, и дважды ему раздраженно просигналил ехавший сзади водитель.

Едва ступив на порог, он услышал длинный телефонный звонок. Чуть не сломал ключ, отпирая; схватил трубку:

– Алло?!

– Влад. Мне надо немедленно уехать.