– Неудержимые, говоришь? Высокий боевой дух… Кажется, есть способ, – вдруг сказал Светлан. – Но тебе о нём лучше пока не знать.

– Что ж, – молвил граф, то ли не расслышав, то ли пропустив мимо ушей его последние фразы. – Хорошо и то, что займу голову иным.

– Прежде думай о родине, ага, – поддакнул Светлан. – А уж потом, если не расплещутся мозги… Или ты сам веришь в эту дребедень?

Такая мысль тоже показалась де Бифу свежей, и он наморщил лоб, пытаясь её переварить. С первого раза не вышло. Спросил:

– А почему – дребедень?

– Ну, может, и не вполне дребедень – тут я погорячился, – признал богатырь. – Но на святом паразитирует столько мерзавцев, что перегнуть в другую сторону не повредит. Тем более, когда у тебя молодая жена.

– Слишком стар для неё, – пробормотал граф. – Ведь девочка совсем.

– Не важно, сколько лет прошло от рождения, – изрёк Светлан, – важно – сколько осталось до смерти. А вот этого не знает никто. Потому и мериться годами не имеет смысла.

Де Биф и это принял за откровение, задумавшись над сентенцией. Как бы во вкус не войти, обеспокоился богатырь. Кому ж не понравится, когда заглядывают в рот? А что это больше свойственно дуракам… Зачем помнить то, что не греет?

Когда Светлан вступил в гостевые покои, вся компания была в сборе. Жанна опять разгуливала голой, словно бы напоминая присутствующим, что она – девушка. Её пушистые волосы стекали ниже лопаток, взмывая на каждом шаге, к милой мордашке приклеилась мечтательная улыбка. А Лора, точно соревнуясь с ведьмой, ограничила свой наряд набедренной повязкой, составленной из пары узорных тесёмок. Вот мужчины не пошли на поводу и оставались в одежде, готовые к любой внезапности.

– Прямо-таки «Завтрак на траве» Эдуарда Мане, – заметил Светлан с ехидцей. – Не хватает лишь травы. Да и для завтрака рановато.

– Кабы твой Эдик заполучил в модели таких красоток, ему стало бы не до импрес… сионизма, – похвалилась ведьма. И тут же спросила: – А как тебе глянулась Адель, си-ир?

Подсев к столу, Светлан пересказал обе последние беседы, включая внеплановую, с графом.

– Надо ж, как раскрылся Биф! – подивилась Жанна, когда он закончил. – Может, это и есть твой Дар: будить добрые чувства?

По своему обыкновению, ведьма устроилась посреди стола, скрестив перед собой ноги, и выглядела куда аппетитней, чем окружавшие её блюда.

– Лирой не обзавёлся, – проворчал Светлан. – Что я, Пушкин, что ли?

– Но с тобой самые отъявленные начинают вести себя по-людски.

– Скажи об этом Анджи, когда её опять вознесёт в королевы. Или той же Адель – чтобы не ходить далеко.

– Сравнил лебедя с вороной!

– С белой? – хмыкнул богатырь. – А лебедь тогда чёрный, да?

– Всё-то ты вывернешь.

– Разве я? Если кто и пробудил в Роже «добрые чувства»…

– Но говорить он пожелал именно с тобой.

– Потому что застукал со своей жёнушкой.

– А она почему вышла на тебя?

– Ну не Артура ж подбивать на убийство мужа? Уж такая про меня идёт слава!..

Лора усмехнулась, но промолчала.

– Как о спеце по разводам? – спросила Жанна.

– Как о крушителе в светлых латах и с тёмной душой. Дом колдуна превратил в руины, дракона зашиб. А ныне то ли властвую над королевой, то ли сам у неё в рабах, круша врагов по её указке.

– То ли ты украл, то ли у тебя…

– Возможно, молва и права… кое в чём. Сколь ни тужься, а выше головы не сиганёшь. Хорошо быть… этим… рыцарем. И, соответственно, без… э-э…

– Без штанов, – подсказала Жанна.

– …без страха и упрёка, – досказал Светлан, погрозив ей пальцем. – Вот у меня этого – навалом.

– И чего больше, сир? – поинтересовалась девушка.

– Да ведь когда страшно, не до сравнений – дай бог ноги унести.

– Широкий ты человек, – усмехнулся Артур. – Даже позволяешь себе поиграть в труса.

– Человек ли? – вздохнул богатырь.

– Вот в чём вопрос! – хихикнула Жанна. – Что широкий – это да. Как шкаф.

– Может, хватит трёпа?

– Точно, – сказала Лора и принялась за еду, решив не терять время даром. Вообще-то верно: минуты затишья надо использовать с толком.

– Как занятно, – молвил король. – Первый Граф словно бы возрождался раз за разом в своих потомках. Но с нынешним ему, кажется, не повезло.

– Пожалуй что так, – подтвердил Светлан. – В длинной череде де Бифов случился прокол: одного из них нежданно наделили душой – настоящей, не местного разлива.

– Местная – это та, которой наделяет здешний бог?

– А-а, и ты сообразил! В Междуречье завелось собственное божество, и всё тут крутится вокруг него… Кстати, как прошла твоя встреча с церковниками?

Артур вздохнул.

– Безнадёжное занятие – говорить с глухими, – сказал он. – Да если б они хотя бы пытались услышать!..

– Что, настолько плохо?

– Хуже обычного – намного… То есть я не говорю о всех служителях, – спохватился справедливый монарх.

– Ну понятно: высшее звено.

– Епископ и приближённые к нему, – уточнил Артур. – Но заправляют здесь именно они.

– И куда их повело?

– По-моему, в ересь. Уж я кое-что смыслю в теологии. Но если бы не мой сан и не моя сила, это я угодил бы в отступники. И тогда бы меня поспрашивали – со всей строгостью.

– Рановато для инквизиции, – заметил Светлан. – На дворе, чай, не тринадцатый век.

– Да разве инквизиция учреждение? Это состояние души. Во все времена хватало пытливых – взять хотя бы чистильщиков.

– Вот про душу не надо, – ввернула Жанна. – Откуда она у святош?

– То есть истинного Бога здешние церковники больше не чтят? – спросил Светлан. – У них теперь новая любовь?

– Как ты знаешь, Бог потерял прежнюю силу, растратив себя на людей. Но таким, как Междуреченский епископ, нужен покровитель могучий и грозный. А уж бороться с таким божеством им и в голову не придёт.

– Ну да, главное – вовремя переметнуться!.. А как их вера стыкуется с христианством?

– Разве это важно? – пожал плечами король. – Какая им разница: Саваоф, Один или какой-нибудь самозваный бог? Лишь бы его подкрепляла сила, а люди боялись настолько, что с готовностью бы сражались и умирали во славу нового кумира. Правда, внешние приличия пока блюдут, а новое вино разливают по старым мехам – плавные-то переходы удаются легче. Многие ведь до сих пор не заметили подмены.