Пока сотрудники осматривали вещи, он думал, как поступить. Содержимое сейфа могло помочь. Если деньги или ценности на месте, есть основания для вывода, что Вахид мертв, если пуст — остается версия, что хозяин дома исчез по собственному желанию. Попросту — смылся. Стопроцентной гарантии, конечно, нет. Сейф мог очистить и убийца, если предположить, что он входил в число близких людей и имел ключ.

Ерожин обошел комнаты. Их было шесть, не считая кухни-столовой и ванной с туалетом, напоминающим подобные заведения в ресторанах. Пыль равномерным слоем покрывала полы и мебель. Складывалось впечатление, что после исчезновения хозяина в дом не входили.

Однако убийца мог ограбить Вахида в ту же ночь, три месяца назад.

Петр Григорьевич не хотел касаться сейфа по личным мотивам. Он чувствовал свою вину перед другом юности. Содержимое сейфа попадет в протокол. Вахиду, если он объявится, придется долго выкручиваться, доказывая, что и почему. Ерожин решил пока помолчать.

Отсутствие старенького «Жигуленка» внушало Петру Григорьевичу некоторые сомнения. Исчезновение белого «БМВ» можно объяснить ограблением. Но угонять из гаража дешевую старую машину, имея дорогую иномарку с ключами, — глупость. Легче предположить, что Вахид исчез по собственному желанию и воспользовался невзрачным автосредством.

Работники горотдела проводили обыск очень поверхностно. Скорее, процедура походила на досмотр. Ерожин не стал взывать к профессиональному долгу местных криминалистов. Он понимал, что они в доме своего бывшего начальника. Если сам Калиджон Ухунбаевич боялся приблизиться к жилищу, каково им? Ерожин отозвал в сторону Мухтара:

— Сколько времени вы провели в то утро в доме? — спросил он.

— С шести утра до восьми. Ровно два часа, — ответил Мухтар.

— Почему такая точность? — удивился Ерожин.

Мухтар на минуту задумался:

— Самолет в Ташкент уходит в восемь. Хозяин просил отвезти его в аэропорт. В восемь я решил, что он улетел без меня.

— Получается, у него был билет на самолет? — Ерожин опять достал блокнот.

— Наверное.

— А точнее?

Мухтар не знал. Тогда Ерожин спросил об этом Калиджона. Тот удивился:

— Зачем Вахиду нужен билет? Я позвонил и приказал оставить начальнику место.

— Местом воспользовались?

— Да. В последнюю минуту отдали какой-то женщине. Она летела на похороны и имела телеграмму.

Обыск заканчивался, не дав видимых результатов. Перед тем как ехать на второй объект, в квартиру Вахида и Фатимы в микрорайоне, Калиджон попросил Ерожина сделать перерыв:

— Людям нужно покушать. И вам, Петр-ака, пора подкрепиться. Я вас повезу в такое место…

Ерожин, предвидя массивный гастрономический удар, от обеда с начальником категорически отказался:

— Я попрошу о другом одолжении, — обратился он к Калиджону.

— Все для гостя сделаю! Ничего не пожалею.

Хотите, Мухобад в помощники отдам? От сердца оторву! — Калиджон, поняв, что москвич не станет кляузничать в Ташкенте о его промахах, повеселел и приободрился, а равный чин с гостем позволял некоторую фамильярность.

— Вахид — друг юности. Я бы еще раз неформально побывал в его доме. Разумеется, не один. Меня должен сопровождать кто-то из ваших работников. К примеру, та же Мухобад, раз вы ее мне так любезно предложили.

Калиджон расплылся в улыбке. Его глазки-маслины понимающе заблестели.

— Какой разговор?! — воскликнул он и прищелкнул языком. — В любой момент.

— Благодарю. А сейчас я бы хотел прогуляться с Мухтаром по городу, если он не возражает.

Ерожин вопросительно поглядел на Мухтара. Мухтар не возражал, и они пошли к воротам. По дороге Ерожин остановился и сказал Калиджону:

— «Жигули» Вахида в розыск по всему СНГ. И сегодня же.

Они побрели по узкой улице старого города. За глиняными крепостями заборов частных узбекских жилищ свешивались ветки зеленых персиков и абрикосов. Еще месяц — и все это изобилие отправится на базар.

— Давай вместе пообедаем, — предложил Ерожин. — Знаешь приличное место поблизости? Только простое и без затей.

— Знаю; — ответил Мухтар. — Мой дом в трех шагах, начальник.

Ерожин сообщил, что его зовут Петром:

— Домой не стоит. Зачем беспокоить семью?

— Как беспокоить? Почему беспокоить?

У нас гость в доме — радость! Окажи честь, не обижай. Роза мне за гостя спасибо скажет!

По дороге Ерожин заглянул в маленький магазинчик и, не слушая возражений Мухтара, приобрел бутылку сухого вина и коробку шоколадного ассорти. Обитель Мухтара не походила на типичное узбекское жилище, скорее напоминала домик на юге России. Низкий, кирпичный, с маленькими оконцами, снабженными ставнями. На крыльце, кроме ведер для полива, стояли в ряд башмаки всевозможных размеров. От малюсеньких детских до женских на маленьком каблучке. Ерожин улыбнулся обувному параду и шагнул в дом.

Роза, маленькая ладная татарочка, покраснев, смущенно сунула Ерожину руку лодочкой и побежала переодеваться. Жилье Мухтара сияло чистотой. Множество ковриков, половичков и гобеленчиков украшало пол и стены.

В приоткрытую дверь спальни Петр Григорьевич разглядел кровать с латунными шишечками и пирамиду подушек. Через минуту Роза вновь объявилась, но уже в новом платьице, причесанная и припудренная, с подведенными глазами.

— У тебя жена настоящая красавица, — похвалил Ерожин хозяйку и вручил ей подарочную коробку. Комплимент был принят вместе с подарком, после чего Роза предложила накрыть стол в саду. Наконец Ерожин сидел под деревом, где черешню можно было доставать простым движением руки, а косточки сплевывать на землю. Хозяйка поставила на стол соломенную вазу с лепешками, чайник с двумя пиалами и скрылась в летнюю кухню, откуда слышалось аппетитное шипение сковородки и лился запах, от которого у изрядно проголодавшегося Ерожина засосало внутри.

— А где дети? — начал Ерожин, понемногу усваивающий местный этикет.

— В кино ушли. Индийский фильм смотрят.

— А сколько их у тебя?

— Трое, младшему четыре года.

— Не рано ли в четыре года на индийские фильмы ходить? Там обычно страсти всякие показывают, — искренне удивился Ерожин.

— Ничего страшного. Индийские фильмы на сказки похожи.

Тем временем Роза из кухни бегом вернулась в дом, затем опять на кухню, потом еще раз выбежала в другом направлении, снова вернулась и подала на стол на расписном подносе графин, серебряные рюмочки и тарелочки с красной корейской капустой, маленькими маринованными баклажанами, мелко резаной морковкой и чесноком.