litbaza книги онлайнРоманыДочь Клеопатры - Мишель Моран

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 108
Перейти на страницу:

— Гостиница? — неуверенно спросил юноша. — А зачем так много кроватей?

Александр тоже взглянул на рисунок и догадался:

— Это для нежеланных детей?

Я забрала у Марцелла альбом.

— Нельзя просто так оставлять их там, у Молочной колонны! Представь, сколько младенцев умирает от непогоды. Ужасный обычай.

— Точно, — кивнул Марцелл. — Но если спрятать их в доме, какой от этого прок?

— Можно договориться с приемными семьями…

— Но всех же не разберут, — возразил он.

— А остальных отдать в храмы и воспитать как akolouthoi.

Племянник Цезаря недоуменно нахмурился.

— Помощников, — подсказал мой брат.

— Потом они стали бы жрицами и жрецами, — прибавила я.

Марцелл посмотрел на меня, и нежность в его глазах заставила мое сердце биться чаще.

— Прекрасно придумано, Селена. Когда сделаюсь Цезарем, обязательно прослежу, чтобы твоя затея исполнилась.

— Правда?

— А что? Вы с моей мамой похожи, — продолжал он. — Только и думаете о том, как бы принести добро людям.

Странно, Октавия до сих пор не явилась, чтобы велеть нам ложиться спать. Наверное, проводила время с братом или с Витрувием.

Когда за Марцеллом захлопнулась дверь, Александр неодобрительно посмотрел на меня.

— Даже не думай, Селена. Он предназначен для Юлии.

— Ничего я не думаю!

— Думаешь. И можешь остановиться, пока не поздно.

Задув светильник, он сразу лег спать, а я еще долго лежала без сна. Вдруг в комнате по соседству медленно заскрипела ставня. Послышался приглушенный стук о землю. Я бросилась на балкон и раздвинула занавески — как раз вовремя, чтобы заметить Марцелла, исчезающего во тьме. О чем он думает? Снаружи так и кишат охранники Цезаря. Хотя, может быть, они подкуплены. Насколько я знала, Октавиан так и не прознал о нашем походе в храм Исиды. Или о словах, сказанных юношей центуриону. Интересно, что еще показалось ему достойным такого риска?

Когда на следующее утро я появилась в библиотеке, Витрувий посмотрел на меня с любопытством.

— Говорят, вчера ты спасла жизнь Цезарю.

У меня запылали щеки.

— Не я, а Юба.

— А кто из вас поднял тревогу? Ты очень сообразительна. Значит, разберешься и в этом.

Он расстелил на столе длинный свиток.

— Мавзолей Октавиана, — произнесла я.

Витрувий кивнул.

Цезарь желал обзавестись чем-то столь же внушительным, как мамина гробница, с высокими мраморными колоннами и массивным куполом. Но даже по чертежу было видно, что и с куполом, и с округлым портиком-колоннадой зданию-двойнику будет недоставать великолепия, присущего александрийскому оригиналу. Мавзолей стоял на круглой площадке — скорее всего, из простого известняка — с единственным лестничным пролетом, по обе стороны от которого высились два обелиска из красного гранита. Все было исполнено изящной незамысловатости, но никто не остановился бы перед подобной постройкой в немом изумлении, как это было в Египте. Подняв глаза на учителя, я вслух предположила:

— Вы нарочно стремились к простоте, чтобы не разозлить плебеев. Октавиан боится нового покушения и не хочет хвастать своим величием, точно Гай Юлий Цезарь.

— Верно, — улыбнулся Витрувий. — Неизвестно, действовал ли убийца на свой страх и риск или на пару с этим предателем, которого вольноотпущенники прозвали Красным Орлом. Ясно только, что люди в гневе.

— И как же поступит Октавиан?

— А что он может? — Витрувий скатал свиток. — Еще несколько покушений — и люди сочтут его тираном. Цезарю дозволяется строить в Риме самые пышные стадионы и бани, а вот для себя нужно что-нибудь поскромнее.

— Думаете, ему понравится?

— Похоже, уже понравилось, и очень. Я показывал чертежи сегодня утром.

— Разве Октавиан не спит?

— Он никогда не спит. Расхаживает по комнате, пишет, готовит речи для Сената.

— И вы мне покажете, как это было исполнено? — спросила я, глядя на мелкие цифры, записанные возле каждой стены, и непонятные уравнения возле ступеней.

— Боюсь, не сегодня: нет времени. Но через несколько дней — обязательно, — пообещал он, заметив мое разочарование. — А до тех пор… Вот это — внутренние помещения мавзолея. — Витрувий вручил мне свиток с изображением пустых чертогов, масштабы которых были указаны рядом с рисунками, и будничным тоном прибавил: — Заполни их. Пусть будут мозаики, кариатиды, фонтаны. Плебеи увидят здание только снаружи; внутри можно дать волю воображению и роскоши. Если твои эскизы меня устроят, может быть, кое-что будет использовано в чистовом варианте.

Пораженная до глубины души подобным доверием, я проговорила:

— Это будут лучшие из моих рисунков, — и аккуратно скатала свиток.

Уже на выходе архитектор окликнул меня:

— Рим гордится тобой, Селена. Цезарь не позабудет того, что ты сделала.

Я повернулась.

— Думаете, он пошлет меня с Александром обратно в Египет?

Витрувий замялся.

— Цезарь уже поставил в Египте префекта.

— Его можно отозвать.

— Можно… — Я не услышала в голосе архитектора особой надежды. — Но прежде чем это произойдет, Октавиан пожелает устроить ваши браки. Ближайшие годы тебе нужно быть осмотрительной, Селена. Ты видела Цезаря только в добром расположении духа, — тихо прибавил он. — Когда найдут лучника, он будет распят. Как и все, кто ему помогал, будь это сама Терентилла.

Я кивнула и обещала быть осторожнее.

— Да, и смотри в оба.

И я начала смотреть в оба — в школе. Когда учитель Веррий читал нам из «Илиады», я заметила, как он с особым чувством задерживался на отрывках, описывавших судьбу жены и детей Гектора, проданных в печальное рабство[25]. Борьбу их отца и мужа учитель назвал героической, смерть его — доблестной, а разграбление Трои — величайшей трагедией, ведь горожанам суждено было потерять если не жизни, то свободу. Чем пространнее он рассуждал о горестях неволи, тем сильнее крепли мои подозрения. Учитель мог вполне оказаться Красным Орлом, а Марцелл — его верным помощником.

Антония видела Веррия с Галлией на Палатине. Допустим, бывшая царевна все же могла написать воззвание в одиночку. Но куда вероятнее, что за ней стоял кто-то, имеющий доступ к запасам папируса и чернил; кто-то, кто мог находиться на Палатине, не вызывая лишних вопросов; кто-то, наделенный острым умом и вдобавок имеющий все причины для гнева. Если эти двое любили друг друга, как тут не восстать против рабства? Сочетаться браком имели право только свободные и вольноотпущенники. А разве жалованья учителя достанет на то, чтобы выкупить галльскую царевну?

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 108
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?