4. Вместо активной разведки в настоящем виде, для чисто военных целей СССР должны быть организованы в соседних государствах самым конспиративным образом особые пункты для обследования и изучения военных объектов, установления связей с нужными людьми, заготовки материалов и проч., т. е. для подготовки к деструктивной работе во время войны в тылу противника. Таким образом, пункты имеют характер информационный и подготовительный, с тем, однако, чтобы в соответствующие моменты могли развернуться в боевые. Пункты эти никоим образом не связываются с партией, и отдельные работники не состоят в партии.

Руководители центральных аппаратов разведки у нас и за рубежом держат связь исключительно с уполномоченными ЦК соответствующих компартий.

5. Расконспирированные на границах начальники и руководители бывшей Активной Разведки сменяются немедленно, не дожидаясь общей ликвидации, которая требует более продолжительного времени и крайне осторожного подхода.

6. На нашей зоне организуются строго законспирированные небольшие боевые группы с необходимым вооружением. В случае занятия нашей территории противником их задача — дезорганизация вражеского тыла и партизанская война.

7. Пограничная зона на нашей стороне должна быть очищена от активных партизан, которые, как констатировано, самостоятельно переходят границы для боевой работы. Не озлобляя их и оставляя на учете для использования в случае войны, их следует эвакуировать во внутренние округа”[60].

Процитированный документ появился далеко не на пустом месте, а имел под собой вполне реальную почву. В 1924 году из общего числа арестованных различными СРИ ДОК за шпионаж и подрывную деятельность 543 человек 389 человек (71,6 %) работали на СССР, 13 (2,4 %) действовали в совместных советско-германских интересах, и еще 79 человек (14,5 %) обвинялись в коммунистической пропаганде[61].

Возвращаясь к украинскому вопросу, следует отметить, что в Варшаве вполне четко осознавали разницу между различными действовавшими в этой среде политическими силами. Польскому руководству было совершенно ясно, что оно может рассчитывать только на определенную управляемость Украинской народной республики, которая, однако, практически не обладала влиянием на местную диаспору. Проживавшие на территории Польши украинцы являлись бывшими подданными Австро-Венгрии и затем гражданами Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), а потому не воспринимали УНР как свое руководство. Да и лояльность самого Петлюры переоценивать тоже не следовало, поскольку его сотрудничество было вынужденным шагом, ошибочность которого выявилась почти сразу же. Украинцы считали Варшаву своим врагом даже в большей степени, чем Москву. Польское правительство интенсивно проводило “ополячивание” всех своих граждан, полностью игнорируя интересы этнических группировок и их религиозные убеждения. На протяжении различных периодов истории Варшава вообще всегда отличалась экстремистским подходом к национальному вопросу. В разряд угнетаемых национальных меньшинств попадали немцы, евреи, русские и украинцы, почти в равной степени страдавшие от притеснений и отвечавшие властям либо гражданским неповиновением, либо вооруженным сопротивлением. Особенной непокорностью в этом отношении отличались украинцы, что объяснялось не только особенностями национального характера, но и особым отношением правительства к представителям этой этнической группы. В отличие от московских, варшавские власти не допускали создания национальной автономии, а с 1922 года начали подвергать украинское национальное меньшинство сильнейшим притеснениям, именовавшимся ими “пацификацией”, то есть “умиротворением”. Закрывались школы и церкви, искоренялись язык, обычаи и культура, а попытки даже мирного сопротивления беспощадно подавлялись вооруженной силой полиции. Эту ситуацию использовали и советские спецслужбы, и сторонники украинского “интегрального национализма”.

Их ответом на политику Варшавы стало создание в Галиции Украинской военной организации (УВО) — своего рода подпольной армии, способной в кратчайший срок развернуть на Западно-украинских землях (ЗУЗ) свои подразделения, естественно, не столько боевые, сколько диверсионные и террористические. В августе 1920 года в Праге прошел I учредительный съезд УВО, на котором комендантом “Начальной комиссии” был избран бывший полковник австрийской армии Евген Коновалец. Непосредственной задачей Украинской военной организации являлась тайная подготовка к восстанию за освобождение западно-украинских земель от польской оккупации, в преддверии которого следовало провести подготовку и оснащение боевых единиц, вести разведывательные и диверсионные операции. Последнее направление отрабатывалось особенно интенсивно. Очевидная слабость националистических сил по сравнению с армией польского государства не смущала членов УВО, наивно рассчитывавших на легитимное решение проблемы своей независимости. В течение нескольких послевоенных лет галицийцы ожидали помощи со стороны держав-победительниц в воссоздании разгромленной поляками Западно-Украинской Народной Республики. История борьбы УВО с польским государством весьма драматична для обеих сторон. В период 1921 и 1922 годов ее боевики провели на территории Польши не менее 22 террористических и диверсионных актов, включая покушение Степана Федака на маршала Пилсудского, серию взрывов и убийств представителей властей и украинских коллаборационистов (если этот термин применим в данной ситуации). В конце 1922 года развернутая УВО кампания террористических актов и диверсий периодически переходила в настоящую партизанскую войну. Например, в 1922 году 50 боевиков под командованием С. Мельничука и П. Шеремета совершили рейд по нескольким воеводствам страны, однако в конечном счете были разгромлены, а их руководители схвачены и казнены.

УВО располагала разведорганом, именовавшимся вначале отделом, а затем референтурой разведки, первым начальником которой являлся О. Душный. На первых порах она работала довольно вяло, ограничивалась исключительно военными вопросами, однако насаждала агентурно-осведомительную сеть не только на Западно-украинских землях, но и на остальной территории Польши. Польское правительство боролось с Украинской военной организацией как боевыми, так и оперативными методами, особенно усилившимися после подтверждения государствами-победителями прав Варшавы на Галицию. УВО насквозь пронизывала агентура полиции и контрразведки, в частности, отделов безопасности воеводств. Это породило ответные меры и положило начало созданию контрразведывательных подразделений УВО. После 1922 года референтура разведки приняла на себя и контрразведывательные функции, активно включившись в борьбу против спецслужб Польши.

В этот период УВО претерпевала серьезные организационные изменения. Конфликт с диктатором Западно-Украинской народной республики (ЗУНР) и внутренние распрей в руководстве организации привели к ее расколу и уходу Коновальца с поста коменданта “Начальной комиссии”, которая сразу же была заменена Политической коллегией во главе с атаманом Я. Селезенкой. Очередной начальник разведки УВО О. Думин перешел в ряды сторонников ЗУНР и также был изгнан из организации, что послужило сигналом к началу массовой чистки ее рядов. С 1923 года референтурой разведки руководил Ю. Головинский, в 1930 году погибший от рук польского полицейского. Практически все исключенные объединились и создали просуществовавшую весьма недолго “Западно-Украинскую народную революционную организацию” (ЗУНРО). Постепенно УВО начала расширять сферу своей деятельности на восточные украинские земли и стала создавать проблему не только для территориальных органов безопасности, но и на границе. В совокупности с коммунистической активностью в том же регионе этот фактор был крайне дестабилизирующим и опасным для целостности государства и его внутренней стабильности. Необходимость подавления партизанских и диверсионных действий со стороны Советского Союза и УВО вынудила поляков пересмотреть систему