ислам выступает в качестве стимуляторов этнического процесса. Все это свидетельствует о длительном пути формирования татар, об их прочной оседлости и относительно высоком уровне развития.

Существенное облегчение в политике религиозного исповедания и культа со стороны русского правительства в конце XIX – нач. XX столетия стало благоприятным условием для распространения ислама и татаризации среди инородцев в местах совместного жительства с татарами. При этом немалую услугу оказывало татарам знакомство соседних инородцев с татарским языком. Очень скоро все инородцы, живущие вблизи татар, стали знать татарский язык, и это стало еще одним фактором на пути к их отатариванию.

Так, христианский миссионер и известный публицист Я. Д. Коблов в своей книге «О татаризации инородцев Приволжского края» писал по этому поводу: «…На таком положении, как приволжские инородцы, находились некогда киргизы и башкиры, а теперь они уже не отделяют себя от татар и действуют с ними совместно и вполне единодушно. В настоящее время в Бирском уезде Уфимской губернии трудно различить татарина, башкирина и черемисина; все они выглядят татарами. На ту ступень, на которой находятся теперь киргизы, башкиры и части черемисы Бирского уезда, могут стать и другие инородцы, что поведет их уже к окончательной татаризации…»[210].

До настоящего времени сохранились рассказы о том, что мишари раньше жили вместе с чувашами, а потом последние постепенно перестали именоваться чувашами, т. е. отатарились. В центре татарских населенных пунктов или на их окраине нередко располагалось старое чувашское кладбище. Такие предания наиболее широко распространены среди сергачской, кузнецкой и хвалынской групп мишарей. Так, например, в с. Старый Атлаш Старокулаткинского района Ульяновской области, которое, по преданиям, было основано выходцами из Алатыря на месте чувашского села, одну из улиц называют «Чываш урамы» («Чувашская улица»). Некоторых жителей села считают представителями четвёртого или пятого поколения потомков чувашей; кроме того, есть место, которое называют «Чываш мазары» («Чувашское кладбище»). В с. Старый Мостяк того же района большинство основателей которого, по рассказам старожилов, были из Темникова (Төмән), до сих пор живут потомки чувашей. Старожилы с. Октябрьское Неверкинского района утверждают, что прежнее название его – Могилки (по-татарски Мазарлы) – связано с тем, что в центре села сохранилось старинное чувашское кладбище.

В некоторых селах мишари до настоящего времени живут вместе с мордвой. Также в числе основателей некоторых сел в преданиях упоминаются пленные крымских татары (Татарская Лака Пензенской обл.), крымские татары и ногайцы (Ахметлей Николаевского района Ульяновской области), ногайцы (Новый Вершаут Петровского района Саратовской области, Нагаевка Карсунского района Ульяновской области, Новые Ишли Дрожжановского района Татарстана и т. д.). Ногайцы, видимо, в ряде случаев были полностью ассимилированы мишарями, местами они оказали определенное влияние на формирование окраинных мишарских говоров (в Рязанской, Тамбовской, на севере Ульяновской областей). В легендах и преданиях о происхождении отдельных сел бывших Нижегородской и северной части Саратовской губернии (например, Бигиево, Тат. Шмалак, Старый Атлаш) в числе основателей этих населенных пунктов называют и бежавших от христианизации казанских татар[211].

Смешивание первичных групп мишарей на новых местах проживания привело к образованию языковых различий, выраженных в своеобразных наречиях и говорах. Например, при строительстве Саранской засечной черты к уже проживавшим здесь лямбирским мишарям подселялись значительными группами темниковские (ч-окающие) и сергачские (ц-окающие) мишари. Даже в настоящее время в языке, традициях, одежде лямбирских мишарей наблюдаются и темниковские, и сергачские элементы. Сами же лямбирские мишари также мигрировали на территории нынешних Ульяновской, Пензенской, Оренбургской и Саратовской областей, Татарстана, Башкортостана. Там они смешивались с другими мишарями, казанскими татарами, башкирами и ногайцами, и участвовали в создании новых говоров, например, кузнецкого, хвалынского и др.

КОРСУНСКИЕ МИШАРИ, группа татар-мишарей, сформированная в результате расселения и образования засечных черт на Средней Волге в XVI–XVIII вв. После присоединения правобережных районов Волги к Московскому государству усиливалась вольная колонизация «дикого поля». Преимущественно Кадомские мишари проживают в Ульяновской области – в Инзенском и Корсунском районах. К ним относятся и переселенцы из Пензенского края. Принадлежат к «цокающей группе» мишарей.

Рассмотрение истории формирования отмеченных выше подгрупп населения позволяет глубже раскрыть причины их этнокультурного обособления. В нынешней этнической структуре мишарей можно выделить четыре территориальные группы татар-мишарей: окскую, волжско-правобережную, волжско-левобережную и приуральскую. Наиболее самобытными являются окская (темниковская) и сергачская подгруппы волжско-правобережной группы. Первая проживает в западных районах Мордовской АССР и прилегающих районах Рязанской и Тамбовской областей. Вторая занимает бассейн р. Пьяна в пределах Нижегородской области и северо-востока Мордовии. В результате расселения в восточном направлении, особенно в связи со строительством засечных черт в XVI–XVIII вв., представителями темниковской группы были образованы кузнецкая, лямбирская и хвалынская подгруппы волжско-правобережной группы.

Как было нами показано в предыдущих главах книги, на всем протяжении XV–XVI вв. на территории Мещеры продолжалось тесное взаимодействие золотоордынских татар с можарской этнокультурной общностью. Непрерывно происходил процесс оформления этнических особенностей татар-мишарей и касимовских татар. Первоначальный регион обитания ц-окающих мишарей – это смежные части Рязанской, Тамбовской и Пензенской областей, а также запад Мордовии – бассейны рек Цна и Мокша – сейчас осталось очень мало цокающего татарского населения – Азеево, Сургодь, Горенка, Кочетовка, Татарский Лундан, Татарская Лака, Мочалейка, Татарщино и др.

В тех районах, где преобладал можарский компонент, стала формироваться так называемая сергачская (ц-окающая или северная) группа татар-мишарей. А в тех районах, где большее значение приобрел золотоордынско-тюркский комплекс, там сложился «темниковский» культурный район (чокающие мишари, южная группа). Между северной и южной группой мишарей в Среднем Поволжье образовались смешанные группы мишарей: темниковско-пензенская и средневолжская[212],[213].

Таким образом, в языковом отношении мишарский диалект делится на две группы говоров – ч-окающую и ц-окающую. В ареале с преобладанием буртасско-можарского субстратного компонента (на землях вокруг Кадома и Ермиши ныне Рязанской области) сложилась ц-окающая группа мишарей. Накопленный этнографический материал сегодня позволяет обнаружить у сергачских мишарей определенные параллели с культурой финно-угорских народов. Цоканье некогда было характерным для небольшой части тюркских народов, в том числе сибирских татар. При этом цоканье русской мещеры и соседней мордвы следует рассматривать как результат воздействия на них древней мещеры. Возможно, эта особенность языка существовала среди этнических групп булгаро-хазарского круга[214].

СЕРГАЧСКИЕ МИШАРИ, группа татар-мишарей, сформировавшаяся в результате расселения и образования засечных черт на Средней Волге в XVI–XVIII вв. К ним причислены и переселенцы из Пензенского края. Относятся к «цокающей группе» мишарей. Преимущественно компактно проживают в Нижегородской области, в Сергачском и Пильнинском районах.

Следуя этой логике, лишь ц-окающих татар-мишарей, в частности нижегородских, следует считать настоящими потомками Древней Мещеры, и лишь они вправе