Он копал как бешеный и, когда небольшая яма была готова, потребовал:

— Давайте положим его сюда и закончим на этом!

— Но мы должны похоронить его с должным уважением, как христианина, — запротестовал старик.

— Мы и так уже потеряли на это добрую половину дня! — раздраженно крикнул Главан. — А теперь делайте, как я говорю. После того как мы уедем, можете поступать как хотите.

С помощью унтерштурмфюрера он опустил труп в узкую яму, и вдвоем они быстро забросали могилу мокрой после дождя землей. Могильщик стоял рядом и, будто обращаясь к самому себе, вслух читал немногие известные ему молитвы, которые произносят на похоронах. После того как закутанное в брезент тело было покрыто тонким слоем земли, Главан и эсэсовец воткнули лопаты в землю. Главан достал плотную пачку банкнотов, которую вложил в карман могильщика.

— Молитесь за его душу, — попросил он и в сопровождении унтерштурмфюрера отправился к машине.

— Мы убрали за собой, — сообщил Главан Швенду, — он похоронен как положено, и теперь мы можем отправляться домой.

Швенд в ответ лишь кивнул.

Когда компания вернулась в Шлосс-Лаберс, в замке царила суета. Сделка с оружием успешно завершилась, кроме того, прибыли два курьера с драгоценностями для Фегелейна, которые сразу же отправили в Берлин. Без всякого интереса Швенд выслушал новости. Им все еще владело чувство вины. Он не смог предотвратить убийство, а самое худшее ждало его впереди. Ему придется докладывать о происшествии Кальтенбруннеру.

Он вызвал Гертруду и попытался продиктовать рапорт. После трех безуспешных попыток он бросил это занятие и попросил:

— Обратитесь к Главану и подготовьте рапорт сами. Скажите ему, что от нас нужно только подтверждение: главным документом будет рапорт унтерштурмфюрера.

После того дня Швенд работал над операцией «Бернхард» уже без всякого интереса. Ведь она сделала его убийцей или, по крайней мере, пособником убийц человека, который на очень краткий миг стал обладателем двух с половиной миллионов фунтов стерлингов.

После открытия 6 июня Второго фронта в Нормандии Хольтен вызвал Швенда в Будапешт для обсуждения изменившейся обстановки.

— Мне очень жаль, — заявил Хольтен, — но теперь нам придется решать в рамках операции «Бернхард» новые задачи.

— Что вы имеете в виду? Я надеюсь, изменения не коснутся финансовых условий?

— Нет-нет, все дело в организационной стороне. Должен предупредить вас, что все то, что я сейчас скажу, является конфиденциальной информацией. Но я вынужден раскрыть вам некоторые секреты, чтобы вы поняли, чем вызваны новые запросы.

— Можете на меня положиться, я привык иметь дело с секретами.

— Немецкой разведке стало известно о планах русских занять территорию некоторых восточноевропейских стран после того, как оттуда уйдут немецкие войска.

— Для того чтобы это понять, не нужны услуги разведки. Это очевидно.

— Может быть, вы и правы, тем не менее дела обстоят именно таким образом. Высадка союзных войск во Франции может означать, что они хотят успеть туда первыми и лишить русских их добычи. Сейчас очень вероятно, что на территории стран Восточной Европы немецким войскам придется иметь дело с вооруженными выступлениями местных жителей. Русские, разумеется, будут поощрять такие выступления, так как они облегчат наступление их армий.

— И какое все это отношение имеет к операции «Бернхард»?

— Здесь необходимо учесть две вещи. Во-первых, немецкие войска вскоре оккупируют Венгрию. Это значит, что всем вашим представителям придется поработать в окрестностях Будапешта.

— Если уже есть такое решение, это легко можно будет организовать.

— Конечно, вы можете там работать, — улыбнулся Хольтен. — Я ведь не могу знать заранее о том, что должно произойти в Будапеште, не так ли? Второй нюанс заключается в том, что вы не должны направлять своих людей в Словакию, когда они закончат работу здесь. Мы должны соблюдать наши обязательства, поэтому там мы работать не будем.

— Мы придерживались этого пункта и раньше. Несмотря на то что эта страна является лакомым кусочком. Функ опасается, что наши фунты подорвут тамошнюю маломощную экономику.

Закончив дела, Швенд вернулся в Шлосс-Лаберс, откуда отправил в Берлин Фегелейну очередную партию драгоценностей.

А Хольтен получил из Берлина очередную инструкцию, касающуюся агента Алоиза. Тому следовало потребовать от своего источника в Лондоне прекратить заниматься сбором любой информации политического характера, даже данных о тайных заседаниях палаты общин. Теперь он должен был сосредоточиться только на одном: докладывать о местах, подвергшихся ударам ракет «Фау». По возможности агент должен был также установить время падения ракеты и причиненный ущерб. Хольтен посчитал подобную работу пустой тратой времени, тем не менее в точности передал инструкцию. К его изумлению, Алоиз откликнулся уже через двое суток. Переданные им данные были настолько точными и подробными, что Хольтен снова невольно почувствовал подозрение. Как мог один человек так быстро и полно собрать информацию по разным районам Лондона и близлежащим графствам? Он привел свои сомнения в сопроводительном рапорте к донесению агента. Но Кальтенбруннер в ответ запросил новые данные. И они поступили почти сразу же. Получив требуемую информацию, Кальтенбруннер отобрал наиболее впечатляющие факты, отражающие применение нового оружия, и поспешил с ними на доклад к Гитлеру. Фюрер сразу же заинтересовался этой информацией, поэтому Кальтенбруннер не преминул ввернуть:

— Только наша разведка способна добывать подобную информацию.

— Но являются ли эти данные достоверными? — хотел знать фюрер.

— Мы считаем, что наш источник является надежным. Но вы можете легко проверить данные о том, насколько успешным является применение ракет «Фау», сверив их с информацией генерала Каммлера.

Гитлер тепло поблагодарил Кальтенбруннера за ценнейший материал и приказал вызвать генерала, который отвечал за всю программу «Фау». После короткого разговора Каммлер приказал одному из своих офицеров сравнить данные по времени и месту падения ракет «Фау» с информацией о пусках. К величайшему удивлению Гитлера, неизвестный агент в Лондоне ни разу не ошибся.

В самом Лондоне на секретном совещании высокопоставленных представителей армии и гражданской администрации после обсуждения результатов применения низколетящих ракет-снарядов все согласились, что это оружие было создано слишком поздно, чтобы как-то повлиять на исход войны. Однако было необходимо ввести немцев в заблуждение относительно того, где приземлились ракеты и какой ущерб был нанесен в результате их применения. Были составлены ложные донесения и приняты меры, чтобы дезинформация дошла до Берлина. Большая часть ее достигала цели и по разным каналам попадала к генералу Каммлеру, который сразу же определял фальшивки. С первого же взгляда он выявлял случаи, когда данные о попаданиях и разрушениях совершенно не соответствовали времени запуска ракет.