Ну а потом с наслаждением смывал с себя грязь и въевшийся пот, подставляя тело под слабенькие струйки душа. Вода шла еле-еле теплая, но парню после всех пережитых приключений она казалась парной. Оказывается, как мало нужно человеку для счастья: крыша над головой, теплый сортир, душ, да что-нибудь пожрать. Ну а выпить и покурить — это уже из категории излишеств. Впрочем, сегодня Алексей твердо решил оттянуться по полной программе. И пусть весь мир подождет.

Да уж, воистину, хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах! Негромко матюкнувшись, Белугин несколько секунд постоял на месте в смутно лелеемой надежде, что незваные гости уберутся восвояси, но звонок все не унимался.

— Да чтоб тебе посреди ночи всю жизнь так же трезвонили! — пожелал в сердцах Алексей. Быстро сходил за пистолетом, дослал патрон в ствол и, отведя руку с оружием за спину, пошел взглянуть, кому там так неймется в ночь глухую. В принципе это могли быть сотрудники Седова — в конце концов, квартира принадлежала их ведомству. Может быть, кто из соседей маякнул куратору, что новый жилец объявился, почему нет? Белугин и сам планировал отзвониться по оставленному ему телефону, да вот решил с дороги немного отдохнуть, привести себя в порядок.

— Чего надо? — мрачно поинтересовался Алексей у стоявших на пороге людей. Их за дверью обнаружилось аж двое. Полный багроволицый мужичок в белом летнем костюме, обмахивающийся шляпой — под мышкой раздутый портфель с торчащими бумагами. Какой-то карикатурный управдом, в лучших традициях советских фильмов пятидесятых-шестидесятых годов. Второй, точнее — вторая — худенькая девушка, одетая почему-то в комбинезон, вроде летного или танкистского, с красной повязкой «МПВО» на рукаве. Ага, она из местной противовоздушной обороны — именно так расшифровывается эта аббревиатура. Девушка и давила на кнопку звонка. Больше в пределах видимости никого не было.

— Товарищ Белугин! — Багроволицый продолжал обмахиваться, словно ему не хватало воздуха. Странно, на улице вроде не жарко. — Я из домоуправления. Что же вы, голубчик, нарушаете?

— Вы о чем? — Алексей искренне удивился. Толстяка он не помнил, документы при заселении у него принимала какая-то тетка в больших роговых очках. Но мало ли, может, этот «живчик» мотался где-то, общаясь с жильцами.

— Ну как же! — всплеснул руками домоуправ. Или как там его называть? — Существует строго определенный порядок. Если жилец уезжает, то обязан известить домоуправление, предоставить данные о новом адресе, внести квартплату, наконец! А вы исчезаете, никто не знает куда, карточки продовольственные не получены — форменное безобразие! Как хотите, но я не желаю отправляться под суд из-за вашего разгильдяйства! Да-да, зарубите себе на носу, разгильдяйства! Извольте немедленно проследовать за мной в домоуправление, там и договорим.

Девушка за спиной толстяка негромко фыркнула. Ее, похоже, все происходящее откровенно забавляло. Белугина в принципе тоже. Пыл, с которым обрушился на него домоуправ, буря эмоций, водопад слов — все это абсолютно не вязалось с его внешним обликом. Ему бы на сцене простака играть.

— Послушайте, товарищ, — улыбнулся Алексей, — не знаю, к сожалению, вашего имени-отчества, я был в служебной командировке. Документы, естественно, предоставлю. Но давайте позже, а то сейчас я безумно устал. Мне было бы гораздо удобнее навестить вас завтра. — Черт его знает, может, и в самом деле такой порядок. Помощник Седова, правда, не говорил, но, мало ли, вдруг просто запамятовал.

— Как завтра?! — ужаснулся домоуправ. — Завтра меня уже возьмут под белы рученьки, посадят в «воронок» и отправят далеко-далеко. Туда, куда Макар телят не гонял. Даже не мечтайте, только сегодня!

«А ведь он играет, — вдруг сообразил Белугин. — Бутафорит вовсю. Обрушил на меня эту чепуху, а сам уже в квартире. Надо же, я не помню, как впустил их, совсем он меня заморочил. Елки-палки, я ведь даже у них документы не проверил!»

— Дверь прикрой! — резко бросил своей спутнице толстяк, не отрывая взгляда цепких глаз от Алексея. Маска шута исчезла, уступив место настоящему облику. Теперь в коридоре стоял холодный, расчетливый профессионал. Он весь подобрался и уже не смотрелся забавным персонажем балаганного шоу. Скорее, плотно сбитым, мускулистым атлетом. То есть актером совсем иного жанра. О прежнем «домоуправе» напоминало разве что только багровое лицо. — Не видишь, клиент соображать начал, так что пора эту комедию заканчивать!

Туго набитый портфель взмыл в воздух и полетел в лицо Белугину.

«Надо бы пойти себе кофейку заварить, — устало подумал Белугин. — Башка после всей этой нервотрепки не работает совершенно. Да и стимуляторы свою роль сыграли — сначала вроде хорошо, легко, все по плечу, а сейчас отходняк, как у наркомана».

Евгений тяжело поднялся и не торопясь направился на кухню. Спокойно прошел мимо тел охранников — эка невидаль! — заглянул по дороге в ванную комнату. Крутанул кран с холодной водой и с наслаждением сунул голову под шипящую струю. Хорошо! Можно было, конечно, проглотить еще одну капсулу стимулятора, но это означало бы, что новый откат гарантированно вырубит его на несколько часов после окончания действия препарата. А в его нынешнем положении так рисковать не стоило — интуиция подсказывала, что будущее скрыто в тумане неопределенности. Мутно, короче.

Судя по переписке Бориса Львовича с головным офисом Службы, руководство всерьез собралось провести служебное расследование в отношении Евгения. А теперь, когда он положил резидента вместе с его ближайшим окружением, это намерение легко и просто могло трансформироваться в силовое задержание и этапирование Белугина уже в качестве преступника. А что, бывали прецеденты, наслышаны. И попробуй докажи свою невиновность — кто тебя, душегуба, слушать будет? Хорошо, если не пристрелят «при попытке к бегству». Прежние заслуги? Не смешите мои коленки — на одной чаше весов полевой агент, на другой — один из высших чиновников Службы. И чью, спрашивается, сторону примут такие же чиновники метрополии, подогретые кляузами Бориса Львовича?

Поэтому, как здраво рассудил Евгений, сейчас самым лучшим вариантом для него было заныкаться куда-нибудь подальше в укромное местечко, где ищейки Службы не достанут, и там отсидеться какое-то время. Нужно пропустить первую, самую мощную, волну над головой, а уже потом тихой сапой подкатиться к своим с разумным объяснением произошедшего.

А есть ли у него такая норка? Странный вопрос, конечно есть! Любого полевого агента чуть ли не в первую очередь учат искать возможные пути отхода, делать схроны. Особенно когда работаешь в неспокойном времени, вроде нынешнего, — кто знает, с чем придется столкнуться в следующую минуту?

Быстро перебрав в голове возможные варианты, Евгений остановился на Лизавете. Горничная в доме известного инженера — в будущем, при большевиках, одного из сподвижников Леонида Красина — на первый взгляд деревенская простушка. Но это только на первый. А вот если копнуть поглубже, то выяснится, что эта милая хохотушка имеет немаленький партийный стаж, принимала участие в подготовке нескольких эксов[11], находится на короткой ноге с целым рядом видных революционеров. В свое время, познакомившись с девушкой, Белугин очень аккуратно — как чувствовал — не афишируя своего интереса, навел справки об этой особе. И с немалым удивлением узнал, что в свой нынешний дом ее привела вовсе не жажда наживы или стремление отойти от подпольной деятельности. В прислуги Лизавету определили для присмотра за тем самым инженером, что формально являлся ее хозяином. Забавно, но господа революционеры демонстрировали завидную дальновидность в этом вопросе. Они явно желали осветить потенциально полезного их делу человека со всех сторон, влезть ему в голову и держать под незаметным, но весьма действенным контролем. Взбрыкнет такой наивный дурачок, выкинет коленце и мигом получит из рук прислуги в накрахмаленной наколке чашечку чая с цикутой. Или еще какой гадостью — выбор огромный.