Во второй половине дня в доме «доктора» царило оживление. Один пациент, лечившийся от диабета, которому поручили собрать кое-какие травы для моего снадобья, вернулся с мешком и тут же вывалил содержимое на пыльный пол. А перед этим приехала с матерью толстая девица четырнадцати лет. Ее лечат от ожирения и тяжелой формы псориаза.

— Теперь, — сказала мать, — еще и вши одолели!

Как и другим приезжим, им предстояло заночевать у «доктора», и, чтобы отработать ночлег, они принялись толочь коренья и травы в каменной ступе.

Работали они, усевшись на землю, на неметеном дворе. Если травы и коренья вылетали из ступы и падали на землю, их подбирали и снова кидали внутрь, вместе с пылью. Я увидел, как мать, запустив руку в жидкие волосы дочери, вырвала волосок с вошью, раздавила ее ногтем, размазала по земле, а потом снова принялась за работу, погрузив руки в мое лекарство. Ближе к вечеру зеленоватое тесто уже было поделено на маленькие порции, которые скатали в шарики, чтобы высушить на солнце.

Только два человека не принимали участие в бурной деятельности, кипевшей в «лаборатории», — это были младшие братья «доктора». Сначала они смотрели по телевизору шумный фильм, потом взялись за электронную игру. Один из них только что вернулся из Хайдарабада, где участвовал в конкурсе на замещение вакантной должности в банке. Если его не возьмут сейчас, он будет пробовать снова и снова, но добьется своего. Он хочет любой ценой стать «белым воротничком», то есть клерком, так он заявил.

Когда я уже собирался вернуться в гостиницу, явился сияющий «доктор» со стаканом, полным какой-то зеленой бурды, которую он лично приготовил и хотел, чтобы я выпил ее здесь, прямо при всех. Это было лекарство от глистов. К счастью, у меня была бутылка воды. Я ее вылил, налил бурду в бутылку и пообещал выпить перед сном.

Дядя все понял.

— Никогда не стоит смотреть, как готовят лекарства, — с упреком сказал он.

Я спросил «доктора» о составе моего настоя от рака. Оказалось, что в него входят двадцать девять растительных компонентов. С помощью двух словарей «доктор» принялся их перечислять, но остановился, явно встревоженный. А для чего мне формула? Не собираюсь ли я передать ее «ученым людям», как он их называл? Я поклялся, что у меня и в мыслях ничего подобного не было, но окончательно его успокоить мне так и не удалось. Вместо того, чтобы продолжить рассказ о составных частях лекарства, он поменял тему и зачем-то сообщил мне, что для приготовления «мандала» на сорок один день приема требуется двенадцать килограммов травы и кореньев — и все для того, чтобы в итоге получить каких-то пятьдесят граммов пилюль.

Провожая меня, «доктор» попросил меня правильно понять его уклончивость. Он вовсе не собирается держать в секрете свою противораковую формулу, более того, у него даже есть план, и он рассчитывает на мою помощь. Он хочет предоставить эту формулу в распоряжение Всемирной организации здравоохранения, чтобы ею могли пользоваться все. Я только должен написать генеральному директору, рассказать ему о своем посещении и попытаться получить средства, на которые он, «доктор», смог бы продолжить свои исследования. Причем это только его план, поэтому не стоит говорить о нем при дяде.

В гостинице, разглядывая бутылку с ядовито-зеленой жидкостью, я подумал, что, наверное, смог бы сделать над собой усилие и выпить это. Ну, по крайней мере, попробовать хоть разочек! Мне казалось, что если я этого не сделаю, я предам убеждения «доктора», его искренний энтузиазм. А если выпью?… Тогда мне придется пойти против собственного инстинкта. В общем, жидкость эта с бульканьем исчезла в раковине. Даже если это действительно было сильнодействующее средство, мне оно вряд ли бы помогло, потому что я в него не верил. Конечно, на следующее утро я соврал «доктору», что принял лекарство.

Я остался в Какинаде еще на несколько дней — пилюли должны были высохнуть. Я воспользовался этим временем, чтобы посетить несколько старинных храмов, посмотреть, что осталось от порта, где два века тому назад обосновались французские колониалисты, пытаясь составить конкуренцию англичанам, и для того, чтобы еще разок-другой поговорить — теперь уже с глазу на глаз — с моим «доктором».

Это был необычный человек, и его искренность обезоруживала. Он рассказал мне, что недавно стал соблюдать «брахмачарья» и дал обет безбрачия. Он чувствовал, что должен без остатка посвятить свою жизнь медицине. «Доктор» был убежден, что в древних священных книгах заключено толкование всех явлений во Вселенной, надо только уметь прочитать их сердцем.

Его видение мира представляло собой причудливую смесь науки, астрологии, религии и философии. Такие вещи шокируют западное сознание, привыкшее отделять не только науку от всего прочего, но и одну науку от другой. А вот для индийца это совершенно нормальный подход. С его точки зрения все взаимозависимо, все — часть единого и неделимого целого, человек состоит не только из тела, но еще из сознания и души, поэтому нельзя лечить только одну его составляющую, тем более самую грубую — тело.

В индийском мировоззрении физика и метафизика не противопоставляются друг другу — они единое целое. Астрология, как наиболее древняя из всех наук, остается частью медицинской науки. Религия и философия, диктуя правила повседневной жизни, также не могут оставаться в стороне от диагностики и лечения болезни.

Мой «доктор» не отходил от этой традиции. Он говорил о различных «нравах» трав, об излучении планет, о «пружине» в почке, о целебном воздействии звуков и о боге со свиной головой, к которому следует обращаться за помощью для очищения своего тела («Потому что свинья поедает все нечистое, что выходит из человека», — сказал он). Потом добавил: «Чистота, и внешняя, и внутренняя, очень важна для здоровья. Но еще важнее, чтобы душа была чистой, а сознание спокойным».

Для нас, современных людей Запада, все это странно и с трудом приемлемо, но индийцы полагают, что здоровье тела не самоцель, а средство обрести душевное здоровье. С точки зрения индийцев, жизнь дается не для того, чтобы просто ее прожить, а для того, чтобы ее понять. Иными словами, живем мы не для того, чтобы жить, а для того, чтобы открыть для себя смысл жизни. Но не только здоровье тела благоприятствует этому, болезнь тоже может помочь духовному росту. Мы, западные люди, не можем с этой позиции предаваться научным рассуждениям, но такова точка зрения аюрведы.

«Ayuh» на санскрите означает время между рождением и смертью, «veda» означает «познание». Таким образом, «аюрведа» — это «наука жизни», то, что нужно знать о питании, дыхании, обмене веществ, а также о лекарствах, необходимых для того, чтобы сохранять физическое тело здоровым. Вернее — в состоянии гармонии со Вселенной, чтобы наши другие «тела» — ментальное и духовное — могли лучше развивать свои возможности. В чем же конечная цель? Нет, не в том, что мы называем здоровьем, а в освобождении от цикла жизни и смерти.

Что касается понятий «здоровье» и «здороваться», то мой «доктор» сказал, что индийский обычай складывать руки перед грудью означает также пожелание другому физического благополучия, потому что при этом жесте соединяются точки передачи энергии. А здороваясь с особо образованным или почтенным человеком, касаются его ног, чтобы зарядиться энергией. Он же, делясь своей энергией, проявляет щедрость.