– Погоди! – крикнул я Гробуру. – Открой отсек и достань из запасного чехла батареи, что мы забрали у законников!

– Зачем? – поинтересовался ящер.

– Делай, что говорят! – Не было времени объяснять ему смысл моих действий. – Только смотри, больше ничего не роняй!

Рыкнув в ответ какое-то ругательство, Гробур полез выполнять мою просьбу. А пока он возился с замком отсека и нашаривал внутри чехол с трофейными аккумуляторами, я отломал от декоративной отделки седла длинную металлическую скобку, необходимую мне для реализации задуманного плана.

У четверорукого исполина больше не оказалось под рукой копий, и он вернулся к прерванной работе, ухватившись за ворот лебедки. Ослабевший было трос опять натянулся, и болтающийся в воздухе Злюка возобновил принудительное снижение.

Гробур протянул мне аккумуляторы, но я не стал забирать их, а попросил компаньона подержать батареи, пока я не произведу с ними кое-какие манипуляции.

Прежде Торки Биксу не доводилось заниматься такими вещами и даже наблюдать, как кто-либо из собратьев обращается подобным образом с дорогостоящими энергетическими накопителями. Этому не обучали в погонщицкой школе, наоборот, всячески предостерегали от столь вопиющего нарушения техники безопасности. Обнаружь мои инструктора, что я вытворяю на занятиях с аккумуляторами такое, меня тут же с позором отчислили бы из школы. Конечно, в том случае, если бы мое хулиганство оказалось вовремя предотвращено. А иначе вышло бы так, что выгонять было попросту некого, некому и, вероятно, неоткуда.

Стихийный контрудар – вот что случается, если соединить вместе выходные гнезда пары одинаковых магических батарей. Два концентрированных энергетических потока сталкиваются, порождая мощный выброс той силы, на которой основан принцип действия этих аккумуляторов. И, как следствие, детонацию поблизости всего, что может послужить источником получения именно данного вида энергии. То есть, если бы я, к примеру, взял две батареи с клеймом Дома Слушающих Воду и произвел с ними вышеупомянутую процедуру, а затем бросил их в озеро, вода в радиусе километра (или больше – площадь области поражения напрямую зависит от мощности соединенных для контрудара батарей) пришла бы в волнение от переизбытка в ней чистой магической энергии. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Иными словами, шарахнуло бы так, что в том озере сварилась бы заживо не только рыба, но и глубоководные Предки ящеров.

Что характерно, при соединении выходных гнезд аккумуляторов разных стихий вообще ничего не происходило. Почему – знали только маги. Нам – погонщикам – было достаточно короткой инструкции, чтобы мы не нарушали технологию установки и хранения энергетических батарей. А также – упаси Боги! – не занимались их самостоятельной разборкой. Всю свою карьеру Торки Бикс свято соблюдал эти правила и вот теперь вознамерился ими грубо пренебречь. Я прекрасно осознавал последствия своих действий, ибо в противном случае не затевал это беззаконие. Но иного пути избежать кулинарной разделки наших с ящером тел я в тот момент не видел.

Соединить два выходных гнезда, элементарно приставив их друг к другу, было невозможно – создатели батарей исключили такой взрывоопасный вариант на технологическом уровне. Но посредством куска проволоки установить между батареями контактную перемычку не составляло особых проблем. Вдобавок это позволяло на три-четыре секунды отсрочить взрыв. Металлические сплавы являлись отменным проводником электричества, но энергию стихии Земли начинали проводить лишь тогда, когда эта магическая сила, грубо говоря, «распознает» каждый из минералов, входящих в состав искусственного материала.

Просить помощи у моего покровителя Эрена я в данный момент поостерегся – вряд ли дух великого мага-созидателя одобрил бы мой откровенно варварский поступок. Сосредоточившись, я вонзил концы проволоки в гнезда обоих аккумуляторов, после чего вырвал их из рук ящера и с размаху запустил взведенную бомбу в налегающего на лебедку аррауна. И только потом ощутил полноценный ужас от того, что натворил…

Впрочем, колебания мои продлились недолго и закончились еще до того, как внизу под нами разразился стихийный контрудар. Приказав Злюке мчаться вперед что есть духу, я стиснул зубы и приготовился к худшему. Если по какой-нибудь причине детонация не произойдет, этот рывок лишит перехватчика его собственных аккумуляторов, и мы рухнем на дно каньона, прямо на копья беснующихся внизу дикарей.

Но бомба сработала с точностью хваленых цвергских часов. Исполин-гарпунщик, наверное, решил, что я швырнул в него этой штукой, намереваясь раскроить ему череп. Мы не могли оглянуться и пронаблюдать, как бомба шарахнет, поскольку находились слишком близко от эпицентра взрыва. Сверкнувшая позади нас вспышка и сорвавшийся вслед за этим с места перехватчик стали лучшим доказательством правильности выбранной мной стратегии. Дикарь, лебедка и скальный выступ, на котором они находились, исчезли, будто их и не было. А мы с торчащим в заднем обтекателе гарпуном и прикрепленным к нему обрывком троса молнией взмыли вверх и выскочили из Большой Колбы на поверхность Хайрана.

Ударная волна при таком стихийном взрыве возникает лишь непосредственно в момент контрудара, да и та опасна только на небольшом расстоянии. Этим и отличается детонация аккумуляторов, заряженных стихиями Воды и Земли, от их огненных и воздушных аналогов. Высвобожденная при взрыве энергия обладает избирательными свойствами и воздействует только на породившую ее среду. Что автоматически делает избирательным и риск для живых существ, очутившихся в зоне поражения. В нашей ситуации подвергались смертельной угрозе лишь те из них, кто стоял на земле. Остальные трое – я, Гробур и Злюка – двигались по воздуху и рисковали в гораздо меньшей степени. Единственный связывающий нас с земной стихией элемент – гарпунный трос – лопнул еще до того, как разрушающий его структуру заряд достиг корпуса турбошмеля.

Камни, песок и металл – все, что могло породить в каньоне стихийную энергию Земли, теперь страдало от вырвавшегося на свободу своего могучего детища. Детонационный импульс пронзил толщу скальных пород и разнесся от эпицентра во все стороны. С высоты сначала показалось, что все ограничилось лишь одной вспышкой, которая погасла, уничтожив незначительную часть города дикарей. Но едва мы взлетели над Хайраном, как его огромная область под нами – отрезок Большой Колбы и прилегающий к нему район – вдруг содрогнулась, а затем полностью утратила рельеф, вплоть до самых мелких его деталей, подобно растопленным на сковородке кускам масла. Стены каньона почти беззвучно сошлись, и он закрылся, словно просвет в грозовой туче. После чего пораженный участок пустыни превратился в однообразную колышущуюся массу, похожую на озеро жидкой грязи. Формой оно напоминало кратер, вот только заполняла его не грязь и не вода. И даже не песок, как можно было еще предположить.

Что именно за субстанция растеклась в гигантской каменной чаше, стало понятно, когда на нее налетел ветер. Мельчайшая пыль, в которую превратились миллионы кубометров горных пород, раздробленных энергетическим импульсом, образовала колоссальную зыбучую ловушку. Эта пыль за считаные мгновения погребла под собой пещерный город и населяющую его свору диких арраунов. И если бы не завалы камней, создавших на пути текучей массы естественный барьер (по мере удаления от эпицентра сила взрыва слабела, и чем дальше, тем обломки породы становились все крупнее и крупнее), она затопила бы собой ущелье на огромное расстояние в обоих направлениях. Но в любом случае отныне Большая Колба была наглухо перегорожена, разделившись на два неодинаковых каньона: длинный – тот, что остался у нас позади, – и короткий, еще не изведанный нами впередилежащий путь.