— Никита пришел ко мне чуть позже и попросил забыть все, что между нами было. Сказал, что это было ошибкой, что не хотел заходить так далеко. И ведь даже в глаза мне боялся посмотреть, сволочь такая! Трусливый очкарик.

— На него не похоже, — произнесла я, задумчиво размешивая ложкой сахар в чае.

— Можно подумать, ты его хорошо знаешь, — огрызнулась подруга.

— Ну, я могу поспрашивать у Ларского, — предложила я. Даже если не разрешит, все равно спрошу — самой интересно.

Катя неопределенно пожала плечами.

— Как хочешь, — сказала она и, распечатав леденец, закинула его в рот. — Мне уже все равно. Не хочу иметь с ним ничего общего.

— Значит, тоже завтра в театр не пойдешь?

— Почему это не пойду? — возмутилась Катька. — Еще как пойду! Почему добро пропадать должно из-за всяких козлов?

— И то верно, — заметила я и сделала глоток чая.

— Ну а ты что, рассказывай, — тихо произнесла подруга, словно боясь спугнуть меня.

Я смущенно улыбнулась, теребя бирку заварочного пакетика.

— В театр же не пойдешь с Демидовым, так? После того, как поспала на плече Ларского. — Подруга улыбалась слабо, но искренне.

Мне не очень хотелось рассказывать о том, чего я сама еще до конца не поняла, но покрасневшие от слез Катины глаза не оставили мне выбора. Ей надо было сейчас отвлечься на что-то другое и хоть ненадолго забыть историю с Никитой.

— Ну-у-у, — протянула я. — Саша нашел меня в лесу, привел в коттедж, потому что ключей от нашего домика у меня с собой не было.

— Молодец, хороший предлог, — кивнула Катя.

Я смущенно засмеялась.

— Он вдруг разоткровенничался со мной и как-то так вышло, что мы начали целоваться. А потом Саша сказал, что я ему нужна, как воздух. Предложил встречаться…

— Ларский?! — Катя взвизгнула так, что я аж подпрыгнула на месте. — Встречаться?! Тебе?! Вот это капецный капец, подруга! И что ты ответила? Что подумаешь или что? — Подруга от нетерпения даже затопала ножками.

Я помотала головой:

— Сказала, что согласна. Что хочу попробовать. Быть. С ним.

Последние слова дались мне очень тяжело, потому что к этому моменту я уже была смущена настолько, что от волнения у меня сердце барабанило так, что в ушах отдавалось.

— УУУУУИИИИИИИИ! — завизжала подруга, вскочив с места. — Я просто капец в каком восторге! И в шоке! И в шоке, и в восторге! Это же Ларский, Анька! Наш Тирекс, которого все боятся до усрачки! Как, блин, так вышло, что вы влюбились друг в друга?!

— Влюбились? — Я произнесла это слово медленно, растягивая буквы и словно пробуя на вкус. — Влюбились…

Не знаю, как Ларский, но я, кажется, действительно влюбилась. Иначе как еще объяснить то, что, сидя у лучшей подруги, мне безумно хочется сейчас вскочить и побежать к нему?

Ну что ж, Аня, поздравляю! Ты — влюбилась!

***

После очередной гонки по трассе за городом, Алек вернулся домой во втором часу ночи и сразу же направился к бару. Бросил в бокал три кубика льда, залил их виски и, не дожидаясь охлаждения напитка, выпил все залпом. Сморщился и налил еще, однако вторую порцию ему не дала выпить мать.

— Что случилось? — спросила она, тихо сев рядом с сыном.

Алек скривился, глядя в бокал с золотистым напитком. Рассказывать о своих любовных неудачах матери не хотелось, но выговориться кому-то было нужно — буря чувств клокотала в груди Демидова и сжигала его изнутри.

— Ларский снова меня обскакал, — прорычал Алек, сжав бокал так, что побелели костяшки пальцев.

— В чем?

— В любви, — хмыкнул Алек.

— А-а-а, — понимающе протянула Галина Юрьевна. — Аня все же повелась на более крупную рыбку.

— И ты туда же… — простонал Алек, сжав большим и указательным пальцами переносицу.

— Не переживай, милый, все идет правильно, — Демидова погладила сына по голове. — Она еще к тебе прибежит, поверь мне. Просто надо немного подождать, и все станет твоим: деньги, компания и девушка. Правда, сомневаюсь, что к этому времени Соловей будет тебе нужна.

Алек поднял на нее свои зеленые глаза, которые так были не похожи на ее собственные, и сквозь стиснутые зубы произнес:

— Она нужна. И это не изменится.

— Про Киру ты говорил точно так же, и что? Разве она до сих пор тебе нужна? — Галина Юрьевна демонстративно вздернула подбородок, демонстрируя свою правоту.

— Она погибла, — надтреснутым голосом произнес Алек.

— Потому что стала тебе не нужна.

— Лучше бы погиб брат, — выплюнул Демидов.

Галина Юрьевна скорчила недовольную гримасу. Она не любила, когда кто-то кому-то желал смерти, так как все же была верующей женщиной, ходила раз в месяц в церковь и держала дома пару антикварных икон.

— Значит, не пришло еще его время, — заметила она тоном священнослужителя. — Будь к нему снисходителен, все же он потерял родителей и невесту, сам пару раз был на волоске от смерти, да еще и в скором времени лишится всего, что ему досталось в наследство.

— Мам, тебе не надоело? — устало спросил Алек.

— Что? — Галина Юрьевна склонила голову набок.

— Играть в эти дворцовые перевороты. Разве тебя не устраивает нынешнее положение вещей?

Демидова снисходительно улыбнулась.

— Ты еще слишком молод, чтобы понять меня, но потом, лет через пять, ты скажешь мне спасибо. — Она встала, поцеловала сына в висок, погладила его по плечу и, прежде чем уйти, добавила: — Не пей много, голова будет болеть.

Глава 20

Каким смелым и самоуверенным становится тот,

кто обретает убеждённость, что его любят.

Зигмунд Фрейд

Собираясь в театр, Катя была уверена, что не встретит там Никиту. Зачем ему приходить туда, где с вероятностью в 50 % может быть та, с которой он не хочет иметь ничего общего?

Однако Никита, по-видимому, так же думал и о Кате, потому что как еще объяснить их встречу в фойе театра?

— Вот черт, — прошипела Катя, увидев перед собой Подольского.

Губы Никиты зашевелились, а брови нахмурились — наверно, он тоже проклинал свое решение пойти на спектакль.

Больше всего на свете Кате сейчас не хотелось сидеть рядом с Подольским в темном зале, потому что, зная себя, она будет слушать не актеров, а дыхание Никиты, и думать не о сюжете, а об их совместной ночи.

Радовало лишь то, что выглядела Катя шикарно. Новое красное платье с красивым вырезом, черные туфли из лимитированной коллекции, на которые она потратила всю свою зарплату и премию, делали ее настоящей женщиной-вамп. Пусть Подольский себе все локти искусает, глядя на нее.

Поправив макияж, Катя дождалась,