Ричард Паркер вздрагивал от каждой шипящей вспышки фальшфейера. Он смотрел, уставившись на огонь неподвижным взглядом, и зрачки его сужались до размеров булавочной головки. Мне же огонь казался слишком ярким – ослепительно белым, в розовато-красном ореоле. И я старался на него не смотреть. Поднимал фальшфейер как можно выше и медленно водил им из стороны в сторону. С минуту руку мне обдавало жаром, а рядом все озарялось таинственным свечением. Покуда снова не наступал мрак, я успевал разглядеть, что вода вокруг плота так и кишит рыбой.

Разделка черепахи – еще та работенка. Первой моей добычей стала маленькая бисса. Мне захотелось попробовать ее крови, «приятной на вкус, питательной и не соленой», как сказано в инструкции по спасению. Жажда меня просто замучила. Схватив черепаху одной рукой за панцирь, а другой – за задний плавник, я перевернул ее навзничь, прямо в воде, и попробовал втащить на плот. Черепаха не поддавалась. Нет, на плоту с ней не совладать. Оставалось одно из двух: либо ее отпустить, либо попытать счастья в шлюпке. Я глянул на небо. День был жаркий и безоблачный. В такие дни, когда жгло, как в печке, Ричард Паркер, казалось, смирялся с моим присутствием на носу шлюпки и до захода солнца сидел под брезентом не шелохнувшись.

Удерживая черепаху одной рукой за задний плавник, я стал тянуть другой рукой за линь, привязанный к шлюпке. Забраться в нее оказалось непросто. Когда же мне это удалось, я одним махом вытащил черепаху из воды и завалил спиной на брезент. Ричард Паркер, как я и ожидал, только рыкнул раз-другой. В эдакое пекло он и не думал выбираться наружу.

Я собрался с духом. Время, понятно, на вес золота. Я схватился за инструкцию, как за кулинарную книгу. В ней говорилось, что черепаху сперва следует перевернуть на спину. Готово. Потом ей надо «вонзить в шею» нож так, чтобы перерезать все артерии и вены. Я взглянул на черепаху. Какая там шея! Голова у нее спряталась в панцирь – единственное, что виднелось, так это глазки да клюв, весь в кожистых складках. Черепаха искоса поглядывала на меня снизу вверх. Я взял нож и пощекотал ей передний плавник – думал разозлить. Но она только убрала голову глубже. Я решил действовать смелее. И твердой рукой, словно проделывал это уже тысячу раз, ткнул ей ножом под панцирь, правее от головы, под углом. Просунул лезвие поглубже в кожные складки и повернул нож. Черепаха спрятала голову еще глубже, чтобы не достало лезвие, – и вдруг выбросила ее вперед, норовя тяпнуть меня своим клювом. Я отскочил. Тогда черепаха выпустила плавники и попыталась было ускользнуть. Она принялась раскачиваться на спине, бешено молотя по воздуху плавниками и мотая головой из стороны в сторону. Я вскинул топорик и рубанул ее по шее. Из глубокой раны брызнула алая кровь. Я схватил стакан и нацедил около трехсот миллилитров – столько, сколько вмещалось и в жестянку из-под воды. Я собрал бы больше, может целый литр, только уж больно острый был клюв у черепахи, а передние плавники – как лопаты, да еще с парой когтей на каждом. Кровь, которую мне удалось нацедить, ничем таким не пахла. Я глотнул. Вкус, если мне не изменяет память, был теплый и какой-то звериный. Хотя первого впечатления уже и не вспомню. Я выпил ее всю до последней капли.

Я думал, крепкий брюшной панцирь придется вскрывать топориком, но обошелся и зазубренной стороной лезвия ножа. Одной ногой я уперся в середину брюха, а другую отставил подальше от шевелящихся плавников. Верхний кожистый покров на панцире, возле головы, срезать было просто, но вокруг плавников он поддавался с трудом. Да и по краям, где спинной панцирь сходился с брюшным, резать было нелегко, тем более что черепаха постоянно трепыхалась. К тому времени, когда я вскрыл весь панцирь по окружности, с меня градом лил пот, да и сил почти не осталось. Я потянул за брюшной панцирь. Он оторвался с мягким чмокающим звуком, как присоска. Наружу выступили трепещущие черепашьи внутренности – мышцы, жир, кровь, кишки и кости. А черепаха все билась. Я разрубил ей шею до самого позвоночника. Без толку. Плавники у нее так и ходили ходуном. Взмахнув пару раз топориком, я отрубил ей голову совсем. Но она все так же трепыхала плавниками. Хуже того: отрубленная голова хватала клювом воздух, а глаза бешено моргали. Я столкнул ее в море. А пульсирующие останки бросил на территорию Ричарда Паркера. Он засопел и зафыркал, собираясь, как видно, подняться. Учуял, верно, черепашью кровь. Пришлось спешно перебираться на плот.

Я с досадой наблюдал, с каким шумом и восторгом он приветствовал мой дар. Чашка крови вряд ли стоила неимоверных усилий, что требовались на разделку черепахи.

Я серьезно задумался, как быть дальше с Ричардом Паркером. Хотя в жаркие безоблачные дни он вел себя смирно, – может, его просто разбирала лень, – это слабо утешало. Нельзя же бегать от него всегда. Доступ к ящику и верху брезента должен быть свободен в любое время дня и ночи, в любую погоду, и невзирая на его настроение. У меня должно быть на это полное право – и такое право нужно завоевать.

Пришла пора заявить о себе во весь голос и стать хозяином на своей территории.

Тем, кому вдруг случится попасть в переплет, в какой попал я, мне бы хотелось посоветовать следующее:

1. Выберите день, когда волнение на море несильное и регулярное. Пусть море проявит всю свою мощь, когда вашу шлюпку развернет лагом; главное – чтобы ее не опрокинуло волнами.

2. Выбросьте подальше плавучий якорь, так, чтобы шлюпка стала остойчивее и раскачивалась более или менее размеренно. Устройте себе надежное укрытие вне шлюпки, если таковое вам понадобится (а оно вам, скорее всего, понадобится). Прежде всего подумайте, чем защитить тело, если нужно. Сгодится все что угодно. На худой конец прикройте одеждой ноги, руки и голову или закутайтесь в одеяло.

3. Теперь самое трудное: надо спровоцировать зверя, который вам докучает, кем бы он ни был – тигром, носорогом, страусом, кабаном или бурым медведем, – разозлите его. Самый верный способ – подойти к границе нейтральной территории и с криком вторгнуться на нее. Это я и сделал: подобрался к кромке брезента, сильно топнул ногой по средней банке и свистнул в свисток. Главное – производить одни и те же шумы, чтобы зверь их легко узнавал: таким образом вы покажете, что настроены весьма решительно. Но будьте начеку. Нужно спровоцировать зверя, и только. Ведь вы не хотите, чтобы он тут же на вас набросился. Если набросится – пиши пропало.

Он разорвет вас на куски, затопчет, искромсает, а после, скорее всего, сожрет. Вы же этого не хотите? Надо просто разозлить его, раздразнить, взбесить, заставить метаться, но так, чтобы он на вас не кинулся. Ни в коем случае не заступайте на его территорию. Демонстрируйте злость, глядя зверю прямо в глаза, дразните его свистом.

4. Разозлив зверя, выманите его любым способом на свою территорию. По собственному опыту знаю: лучше всего медленно отступать и при этом шуметь. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ОТВОДИТЕ ВЗГЛЯД В СТОРОНУ! Как только зверь ступит на нейтральную территорию, считайте, дело сделано. Не будьте слишком придирчивы и педантичны: неважно, опустил он лапу или нет. Быстро покажите, что вы оскорблены. Не сомневайтесь, правильно вы поступили или нет: быстрота – залог успеха. Важно, чтобы зверь понял – его сосед сверху не уступит ни пяди своей территории.