Тяжелое.

Тело Кайден все же вытащил, не растеряв по дороге. Он нес его бережно, не испытывая отвращения, скорее жалость к той, которая могла бы жить.

Он не знал ее имени.

Пока.

Он не знал, была ли она красива или же напротив. Зато знал, что женщина эта, кем бы ни была она, не заслужила такой смерти.

— Что это? — тихо поинтересовался Гевин, отступая. И повинуясь порыву, он все же задержался, чтобы расправить покрывало.

— Дерьмо это, — Кайден осторожно уложил несчастную.

Расправил темные бархатные юбки. Убрал руки, прикрывавшие дыру в животе, и тихо произнес:

— Болотники.

Тихий свист стал ответом. Он перешел в шипение, от которого волосы зашевелились.

— Чешуей покроешься, — Кайден опустился на колени.

Тонкие руки покойницы приподнялись, будто она и после смерти не желала, чтобы кто-то видел ее в положении столь удивительно беспомощном.

— За меня не волнуйся, — Гевин побледнел. И оглянулся. — К тебе уносить надо. Матушка моя не станет молчать, а эти твари…

Он вновь издал низкий вибрирующий звук.

— Если Катарина на змею здесь наступит, я тебе голову сверну…

— Не о том… бес-с-спокоиш-ш-шься… — Гевин вывернул шею и, сунув пальцы под узел галстука, ослабил его. — Ес-с-сли эти твари здес-с-сь…

Он замолчал.

И повернулся к Кайдену.

— Ты з-снал.

— Знал.

— И молчал?

— Молчал.

Кайден покосился на Дугласа, который не спешил выходить, но тщательно обшаривал пруд крюком. Вряд ли он найдет хоть что-то, но пускай.

— Кто ты такой, чтобы тебе говорить?

— И верно, — Гевин расплылся в жутковатой улыбке. — Как давно?

— Подозреваю, что давно. Караваны три года как пропадают. Не часто, тварь осторожная, думаю, старая…

— Очень старая, — согласился Гевин. — Значит, руссов они?

— Вероятнее всего.

— И если в округе тихо, то люди скорее всего живы, — Гевин прикрыл глаза, окончательно возвращая себе человеческое обличье. — Живы… эти отродья фоморов убивают не сразу. Личинки вылупятся к середине июня. Время у нас есть.

— У нас?

— Эти люди шли по моему приглашению. И я обещал им безопасность. И когда они ис-с-счез-с-ли… я был з-сол. Мне выдали раз-с-бойников. И часть груза.

— Что за он?

Гевин ответил не сразу. Он стоял, глядя на останки, с которых в пруд сползали нити воды. И молчал. Молчал. Но затем вздохнул и признался:

— Пыльца эйнио.

— И у тебя?

Ответом был быстрый настороженный взгляд.

— Мой караван тоже сгинул, — Кайден поднял сведенную судорогой руку, с которой кожа частично сползла, а вот браслет остался. — И везли они как раз двадцать унций пыльцы.

— Тебе?

— Родичам. Моя сестра решила, что пришла пора выбрать мужа. На осенних кострах хотела. Думал подарок сделать.

Осторожный кивок показал, что ответ принят и понят. И Кайден задал свой вопрос:

— А ты?

— Еще пару лет и неженатый мужчина моего возраста будет вызывать подозрения. А сам понимаешь, нам с людьми сложнее. Мне бы не хотелось убивать свою жену.

Почти похвальная забота.

— Думаешь, совпадение? — озвучил мучавшую его мысль Кайден. И Гевин покачал головой.

— Твои двадцать. У меня десятка. Знаю, и людям ее возили. Некоторым. Тем, кто хотел быть уверенным, что потомство получится правильным, — между губ его мелькнул кончик раздвоенного языка. Показался и сгинул. — Она всем нужна… особенно тварям… лето станет жарким.

Катарина долго отмокала в ванной, пускай и больше всего на свете ей хотелось немедленно выбраться, одеться и вернуться на берег пруда. Но она заставляла себя лежать.

Терла кожу жесткой щеткой.

Выполаскивала волосы, пытаясь избавиться от запаха.

— Ты там не утопла еще? — вежливо осведомилась Джио.

— Почему я такая невезучая? — Катарина понюхала собственную ладонь. — Я ведь просто… просто баловалась.

— И нашла труп.

— Да.

От руки пахло ароматным мылом, но все равно нет-нет, да чудился характерный запашок гнили. И Катарина решительно взялась за щетку.

— Может, это и неплохо…

— Думаешь?

— Он всех несколько отвлечет, — Джио сидела по ту сторону двери. Если бы Катарина ее позвала, она бы помогла. — Во всяком случае, двоих. И не вздыхай. Выбирайся уже, будем волосы сушить. И постарайся вечером быть любезной.

— С кем?

— Со всеми. Авансов не давай, но любопытство прояви. Это неправильно, когда хозяйка дома не очень интересуется подобными находками. А дознаватели чуют неправильное.

Катарину передернуло.

— Я ж говорила, что я везучая, — она выбралась из ванны и прошлепала к порогу, оставляя на камне цепочку мокрых следов. — То труп, то дознаватель…

— Смотри на это иначе, — Джио накинула полотенце на голову Катарины. — Стой смирно… одно к одному складывается. Одно и к одному…

Волна тепла прокатилась по коже, и Катарина блаженно зажмурилась.

— Как ты думаешь, — спросила она, когда тепло истаяло. — Кем она была?

— Понятия не имею. Главное, что кем бы ни была… ей не стоило здесь появляться.

Спорить с этим было сложно.

Кевин нервно расхаживал по холлу. Он переоделся, сменив один светлый костюм на другой, и Катарина подумала, что багажа при карете было не так и много. Так откуда взялись костюмы?

И тросточка.

Шляпа с загнутыми краями. Яркий жилет. Бутон в петлице.

— Дорогая кузина, — Кевин поспешно поклонился. — Я уже думал, не стоит ли отправиться в город за целителем.

— Вам дурно?

— Мне? Отнюдь. Но вы… такой кошмар, ужас просто! Невообразимый ужас, — он попытался взять Катарину под руку, но та коварно спрятала руки за спиной.

И отступила.

Кевин сделал шаг вперед. Катарина отступила снова. И повторила отступление, пока не оказалась прижата к стене.

— Что вы делаете? — мрачно поинтересовалась она.

А ведь они не так, чтобы и похожи. Нет, на первый взгляд близнецы — истинная копия друг друга, на второй тоже, а вот если хорошенько присмотреться, то становятся заметны и отличия. Вот пухлые губы капризно изогнулись. Чуть дернулся кадык на шее, перехваченной разноцветным платком.