– Чтобы Эльвира Родионовна была любовницей Фрола Евгеньевича.

– Почему?

– Потому что вы сами сказали о том, что муж приставил к ней охранника!

– Ну, приставил, – отозвалась она невозмутимо.

Он сделал протестующее движение подбородком и тотчас заметил её улыбку в зеркале. Слова уже были готовы сорваться с губ Мориса, как она положила руку ему на коленку и сказала ласково:

– И всё-таки это возможно. Правда, в одном случае.

– В каком? Эльвира перекупила охранника? – фыркнул Морис.

– Ну…

– Не думаю, что он стал бы так рисковать!

– Я опять же хочу напомнить тебе о единственном варианте, при котором парень мог пойти на риск.

– Это не деньги?

– Нет! Это сама Эльвира!

– Не понял.

– Что же тут непонятного, солнышко? Ты же сам считаешь Эльвиру Кобылкину красавицей?

Он машинально кивнул.

– У других мужчин тоже есть глаза, и они видят её красоту. Но, в отличие от тебя, у них не ледяное сердце.

– Это у меня ледяное сердце?! – чуть было не вспылил Морис.

– Прости, солнышко. Я имела в виду только по отношению к Эльвире Кобылкиной.

– По отношению ко всем женщинам, кроме вас, – холодно поправил он её.

– Ну, вот видишь! – обрадовалась Мирослава.

И Миндаугас, поняв, что обрадовалась она вовсе не его холодности в отношении других женщин, а своей предполагаемой правоте в отношении восприимчивости других мужчин к красоте Кобылкиной, тихо вздохнул.

– Не расстраивайся, – ласково сказала она.

Морис подумал о том, что, судя по улыбке Мирославы, она уже обрела твёрдую версию и готовилась обрушить её на голову ещё ни о чём не догадывающегося Наполеонова.

– Допустим, – проговорил Морис, – Эльвире Родионовне удалось соблазнить телохранителя, приставленного к ней мужем, но как же Тавиденков согласился делить любовницу с охранником?

– Фролу Евгеньевичу совсем не обязательно было знать о том, что Эльвира спит не только с ним.

– Как же… – растерянно пробормотал Морис.

– Так же. Ему она могла озвучить твою версию о том, что она перекупила охранника.

– И он клюнул?

– Почему нет?

– Я бы не поверил.

– Не все такие умные, – польстила своему помощнику Мирослава.

– В любом случае у нас нет доказательств.

– Доказательств чего? – переспросила она.

– Доказательств того, что жена Дениса Сергеевича была в интимной связи с его компаньоном и охранником.

– Как раз это-то доказать не сложно.

Морис не стал спрашивать, как она собирается это доказывать. Он уже догадался, что Мирослава прибегнет к помощи Наполеонова. Его интересовало другое, как она собирается выводить на чистую воду убийцу Тавиденкова. Ему казалось, что на роль убийцы она назначила Стеллу Эдуардовну.

«Не хочет ли она, – думал он, – угрожая Эльвире разоблачением, заставить Кобылкину дать показания против Тавиденковой? Но что та может сказать? Даже если допустить, что Стелла не смогла смириться с изменой супруга и придумала и осуществила грандиозный постановочный план убийства мужа, любовница при этом присутствовать никак не могла».

И тут он заметил, что они едут совсем не в том направлении.

– Мирослава, – позвал он.

– Что?

– Мы едем не туда.

– Туда, туда, извини, я забыла тебе сказать, что нам нужно прежде кое-куда заехать.

– Мы выезжаем из города.

– Угу.

Он решил больше не задавать вопросов.

Спустя полтора часа машина остановилась в полупустынной местности. Мирослава выбралась из машины и стала оглядываться вокруг. Морис составил ей компанию

– О! – воскликнула она. – Там, кажется, есть люди.

И точно, возле двух как бы слипшихся друг с другом старых домов, один из которых готовился завалиться набок, стоял грубо сколоченный стол, окружённый скамьями. Мужчины, сидевшие за этим столом, как в старом добром советском кино, забивали козла.

Казалось, что время остановилось. Морис от этого переноса в неизвестное ему прошлое слегка ошалел и впал в ступор. Но Мирославу, казалось, ничего не смущало. Она подошла к аборигенам, дружелюбно поздоровалась и спросила, как далеко отсюда заброшенные дачные посёлки.

– Да, можно сказать, рукой подать, – ответил один из мужчин.

– Никто из вас случайно не знает, где находится участок Захара Тимофеевича Тавиденкова?

– Эка вы загнули! – ответил один из мужчин. – Уже и кости его, поди, давно сгнили.

– Так я не кости ищу, – дружелюбно улыбнулась Мирослава, – а его участок.

– Молодец барышня! За словом в карман не лезет, – одобрил самый пожилой из них. И добавил: – Филипыч знает это место. Если дадите ему сотенки полторы, он вас проводит.

– Не вопрос, а где мне найти Филипыча?

– Так он за домом на солнышке, наверное, дремлет.

– Вы не могли бы сходить за ним? – попросила она вежливо и положила на стол тысячу рублей сотенными купюрами.

– Это дело! – ответил ей мужчина. И уже через пятнадцать минут они ехали с Филипычем и его сопровождающим к участку Тавиденкова. Ехали не больше шести минут. Можно было бы дойти пешком. Но мужчинам, видимо, хотелось прокатиться на машине.

– Вот она, его фазенда, – указал рукой старик.

Из всего, что было на участке, Мирославу заинтересовал старый гараж, и она стала его рассматривать

– Никто сюда сто лет не ходил, вон и замок проржавел, – сказал старик.

– Но он сбит, – возразила Мирослава.

– Это потому, что не открывался, – ляпнул сопровождающий Филипыча и напомнил старику: – Дед, а ты помнишь, весной тут несколько раз крутился какой-то мужик в кожаном пальто.

– А точно, Митька! Когда я его спросил, чего он тут трётся, он сказал, что хотел бы купить гараж, спрашивал, нет ли тут заброшенных. Я сказал, хоть и сомнительно, что такому фраеру нужен старый гараж, что тот, на который он смотрит, и есть самый что ни на есть заброшенный. Он спросил, а чей он? Я ему сказал, и он ушёл…

– А вы могли бы его узнать? – спросила Мирослава.

– А чё? Мог бы.

Мирослава достала мобильник и стала листать фотографии имеющихся в нём мужчин.

– Вот этот! – ткнул прокуренным пальцем в изображение телохранителя Эльвиры дед.

– Вы уверены?

– Он это, точно он, – закивал и тот, что сопровождал Филипыча.

– И вы готовы будете это подтвердить?

– Зуб даю, – ответил тот, что помоложе.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Тогда и видели.

– И больше он сюда не приезжал?

– Днём нет. А ночью мог.

– Почему ночью мог?

– Потому что ночью жизнь в нашем курмыше замирает.

«Можно подумать, что жизнь у них тут днём бурлит», – с иронией подумал Морис.

Но Мирослава была сама серьёзность:

– Вы хотите сказать, что сюда ночью кто-то приезжает?

– Не именно сюда! – Дед для наглядности потопал по земле. – Но вообще, тут ночью всякая шушера шляется. Поэтому мы, старожилы, ночью носа из домов не высовываем.

Детектив дала им ещё каждому по пятьсот рублей, отвезла туда, откуда взяла, и