Лера сделала первый шаг, молчаливо дала мне шанс, теперь все шаги за мной. Несмотря на горе, я до одури счастлив, что меня, мудака, все еще любят, иначе я бы утонул и захлебнулся в черной бездне.

Накрываю мою девочку одеялом, обкладываю ее подушками, чтобы она не упала, поднимаюсь с кровати и спускаюсь вниз. Я устал больше морально, чем физически, на виски давит тупая боль. Все, чего я теперь хочу — это окунуться в сладкий медовый запах своей жены и уснуть.

Слышу звон посуды на кухне и вижу, как Лера в одной из моих футболок, надетой на голое тело, вынимает тарелки из шкафов. Сажусь за стойку, складываю руки в замок и просто наблюдаю за ней. Как долго я не видел ее такой домашней и спокойной. Лера ставит две тарелки, бокалы, приборы и делает вид, что не замечает меня, хотя постоянно кусает розовые губки и прячет взгляд.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, а сам сглатываю, когда Лера тянется к верхней полке, и ее футболка задирается, оголяя кусочек упругой попки.

— Хочу тебя накормить. Твой холодильник как всегда пуст, и я заказала еду. Ты не ел ничего сегодня, и что-то мне подсказывает, что и вчера, и позавчера — тоже, — грустно выдыхает она.

— Не хочу есть, пошли спать.

— Я не спрашивала, чего ты хочешь, — строго говорит она. — Я буду тебя кормить.

— Из твоих рук я готов принять даже яд, — отвечаю, беру сигареты и ухожу на лоджию.

Тяжело находиться с ней рядом и понимать, что Лера еще опасается меня. Заботится, но в глаза старается не смотреть. Она сделала несколько шагов, но между нами еще стена. Невыносимо смотреть на жену, когда она рядом, понимать, что нужно быть осторожным, а хочется сломать стену, присвоить эту женщину себе и доказать, что она моя.

Приоткрываю окно, вдыхаю холодный воздух, тру лицо руками и вынимаю сигарету, прикуриваю ее, впуская в легкие горький дым, выдыхаю его струйку через нос и тут же затягиваюсь еще. Сука, как же сложно-то, оказывается, любить! Когда внутри распирает от чувств, когда хочется выплеснуть их, но нужно действовать осторожно, чтобы не испугать Леру. А самое главное я хочу того, что раньше она мне и так отдавала безоговорочно, а теперь прячет. Хочу ее искреннюю, чистую любовь и полное доверие. Я сам это уничтожил, и теперь нужно начинать все сначала.

Слышу, как доставляют еду, и снова звон посуды. Кормить, значит, она меня будет. Да, я дико голодный! Мне хочется сожрать не только еду и, несмотря на усталость, утолять голод всю ночь. Хочу раствориться в жене и забыться хотя бы на несколько часов.

— Ужин доставили. Там все, что ты любишь, пошли, — тихо зовет Лера, заглядывая на лоджию.

— Ты иди, я сейчас, — затягиваюсь еще раз, потому что мне нужно собраться и поговорить с ней, попытаться найти слова, которые вернут мне хоть капельку доверия.

— Нет! Так не пойдет. Ты сегодня очень много выкурил. Так нельзя, — вновь строго заявляет она, вырывает сигарету, выкидывает ее в окно и закрывает его. Берет меня за руку и тянет за собой. — Пошли.

Невольно опускаю глаза на грудь Леры и замечаю, как из-за холода напряглись ее маленькие розовые соски, как просвечивают через тонкую ткань футболки. Перехватываю ее руку, дергаю на себя и впиваюсь в сладкие губы. Лера застывает, не отвечает мне, но и не отталкивает. А мне и этого достаточно, я хочу жадно ее любить, только бы не отталкивала. Я так истосковался по ее телу, что меня начинает трясти, как голодного дикого зверя. Она и сама не подозревает, что творит со мной невероятные вещи, внутри все скручивает тугим узлом болезненного желания.

— Ты мне сейчас очень необходима, — хрипло шепчу ей между поцелуями и стискиваю талию. Пытаюсь притормозить и быть нежнее, но в паху простреливает так, что хочется выть. — Лера-а-а-а, — тяну ее имя и все-таки притормаживаю, потому что она не отвечает.

А потом происходит то, чего я уже и не жду. Она обвивает мою шею, царапая ноготками, и тянет к себе сама, целуя, покусывая и всасывая мои губы. И все! Внутри что-то взрывается яркой вспышкой. Зарываюсь в мягкие, еще немного влажные волосы, сжимаю и на секунду отстраняю ее от себя только для того, чтобы заглянуть в опьяненные глаза и понять, что она совсем не против, она по-прежнему всецело принадлежит мне.

Удерживаю мою девочку и дарю ей немного нежности, водя пальцами по чувственным губам, скулам, подбородку, шее, нащупывая трепещущий пульс. Совсем немного ласки, потому что на большее сейчас я не способен. И опять набрасываюсь на ее сладкие губы, но уже получаю отдачу, сплетая наши языки.

Сжимаю грудь, потираю острые соски через футболку, и меня бросает в пот, член болезненно дёргается, кажется, я готов кончить только от ее стона мне губы.

— Моя сладкая, вкусная девочка, — лихорадочно шепчу, задирая футболку, чувствуя, как она пытается расстегнуть пуговицы на моей рубашке. Ее пальчики дрожат, и моя маленькая женщина не выдерживает, дергает, отрывая пуговицы, распахивает рубашку и проводит ногтями по моей груди, заставляя меня хрипло выдохнуть ей в рот. Подхватываю ее под бедра, сажаю на подоконник, прислоняя спиной к холодному стеклу. Раздвигаю ножки, устраиваюсь между них и спускаюсь поцелуями по шее, всасывая нежную кожу, оставляя засосы. Срываю с нее футболку, отшвыривая в сторону, и покрываю голодными поцелуями желанное тело. Сжимаю груди, свожу их вместе, чтобы всосать нежные розовые соски, твердые как бусинки.

Она выгибается в моих руках, стонет и царапает мне плечи, а я зверею от ее реакции, оттого что отдаётся мне, оттого что по-прежнему моя.

— Как же я скучал, котёнок, — шепчу в ее кожу и, прокладывая дорожку из поцелуев все ниже, опускаюсь на колени и закидываю стройные ножки себе на плечи. Целую гладкий лобок, веду языком ниже, раскрываю складочки и всасываю клитор, одновременно толкаясь сразу двумя пальцами внутрь тесного и мокрого лона. Меня разрывает от перевозбуждения, но я хочу выпить ее наслаждение. Играю языком с пульсирующим клитором, толкаясь пальцами глубже, и хрипло стону оттого, как она сжимает мои пальцы, награждая спазмами наслаждения. Безжалостно дразню ее клитор языком, одновременно трахая пальцами узкое лоно. Ее стоны, всхлипы и маленькие пальчики, которые скручивают мои волосы, сводят с ума. Мне кажется, что я вообще беру ее впервые. Все настолько остро, что меня трясет, пот по спине катится, и кажется, что я сейчас кончу в штаны только от очередных ее стонов и спазмов.

Она так сильно извивается, что я стискиваю ее бедра, пытаясь удержать на месте. Мне так нравится мучить мою девочку, то нежно лаская кончиком языка клитор, то сильно его всасывая и одновременно поглаживая пальцами стенки лона. Ее стоны становятся громкими и рваными, словно Лера задыхается, ее ножки дрожат, а тело выгибается.

— Пожалуйста, пожалуйста-а-а-а, — выстанывает она.

— Блядь! — не выдерживаю я. Отрываюсь от ее лона и быстро поднимаюсь на ноги. Усмехаюсь, когда вижу, что Лера почти плачет. — Что «пожалуйста»? — спрашиваю я, а сам быстро расстегиваю ремень, ширинку и спускаю штаны вместе с боксерами. — Что «пожалуйста», Лера?! — упираясь в мокрые складочки, потираюсь об них налитым членом.