В какой-то момент в каюту ворвались шестирукие люди в бесформенных комбинезонах и тёмных шлемах. Мелькнул луч парализатора. Дмирт мгновенно заледенел и был откинут на вторую половину кровати. Меня же неизвестные слаженно подняли и переместили в узкую непрозрачную капсулу.

Сколько времени длилось моё дальнейшее заключение, сказать сложно. Но я испытывала перегрузки, слышала из-за стеклопластика своей новой обители звуки работы двигателей, иногда крики. Пару раз засыпала, видимо, всё ещё не отойдя полностью от действия анабиоза, потом просыпалась. Слава Вселенной, есть не хотелось. Видимо, всё время, что я пребывала в спящем состоянии, Дмирт позаботился, чтобы мне подвозили глюкозу.

Злилась ли я на Ралльхард? Безумно. Первые мои два промежутка бодрствования я только и думала о том, что никогда в жизни больше не буду связываться с цваргами. И о том, что по возвращении в Э-Эс-Эр первым же делом отправлюсь на полноценное обследование доком. Если мне вживили нанопластины и маяк, то мало ли какие ещё сюрпризы, о которых я не знаю, мог устроить Дмирт. Неожиданно пришла в голову мысль, что он мог бы мною пожертвовать и вживить в меня бомбу замедленного действия. Когда меня привезут в клинику, бомба сработает и разнесёт всё к шварховой матери. Как-никак в договоре аренды наёмного агента, как сообщила Глэнда, не было никаких гарантий для моего здоровья. От этих мыслей спина, лицо, шея и руки покрылись липким противным потом.

Я несколько раз вздохнула и попробовала себя успокоить. Если бы Дмирт так поступил, то вполне возможно от взрыва пострадают настоящие женщины-цварги, которые могут на этот момент оказаться в клинике. Вряд ли он будет рисковать их жизнями, не говоря уже о том, что он потенциально во мне видит мать своего будущего ребёнка. Нет, определённо, Ралльхард так поступать не станет.

Размышлять – это единственное, что мне оставалось в моём странном состоянии, и я размышляла. Припомнила предпоследний свой разговор с Дмиртарионом тогда, когда мы находились ещё в моих апартаментах в здании СБЦ. Когда мы с ним говорили, какая-то мысль промелькнула у меня в голове, но я не успела поймать её за хвост и тщательно обдумать. Что же это было? Что… «Да, я оказал воздействие. Но ничего же не произошло. Вы не просто оказали сопротивление, но и вовсе сбежали от меня, выставив весьма в глупом положении перед моими людьми». Эта фраза почему-то смутила меня… Но почему?… Я попыталась вспомнить, что же именно мне не понравилось в этой фразе, и неожиданно поняла. Дмирт признался, что оказал на меня эмоциональное воздействие. Ни о каком афродизиаке в кофе речи не было! Но совсем недавно в доме ночных бабочек я также осознала, что и Кирк не пользовался афродизиаком. Более того, испытав на себе эмоциональный взлом сознания и поняв, насколько цварги сильны в том, чтобы навязать какие-либо чувства, было бы смешно думать о том, что они прибегнут к такой ерунде, как химические вещества, стимулирующие половое влечение. Да Дмирту в «Госпоже удаче» потребовалось лишь посмотреть мне в глаза, чтобы я лужицей растеклась на кресле, а мои мысли начали танцевать канкан!

– Кэйти, коротко и по делу. Что не так?

– М-м-м… у тебя в крови есть остаточные следы какого-то постороннего вещества. Возможно, это сыворотка правды.

– Хм-м-м… Кэйти, а афродизиаком это может быть?

– Афродизиаком? Да, вполне. У него схожие свойства с сывороткой правды. А что, у тебя есть какие-то подозрения?

Полумиттарка мне просто-напросто наврала! В моей крови не было ничего кроме антибиотика и яда с ножа пикси.

– Ксана, прошу не надо!

Почему, когда я подняла плазмомёт на робота, она подумала, что я целюсь в неё?! Да и побледнела она, явно по-настоящему испугавшись. Вселенная! У меня появился один подозреваемый на мой счёт. Да и у кого ещё может храниться дексоксатин в неограниченном количестве, как не у дока, имеющего медицинскую лицензию? А ведь Шармэль Грецци умер как раз от введения этого препарата.

На этом моменте моих рассуждений капсулу тряхануло, и я пребольно ударилась лбом о стеклопакет.

– Аккуратнее, всё-таки ценный груз! Живая цварга как-никак, – возмутился чей-то голос, и я мысленно послала ему благодарность.

Мутная панель открылась, в капсулу хлынул свежий воздух, а также яркий белый свет от искусственных ламп.

– Так-так-так, что это тут у нас?

Я попробовала что-то произнесли, но голосовые связки так и не заработали. Лишь очень вяло шевельнулся язык во рту. Надо мной склонился и внимательно разглядывал какой-то светловолосый симпатичный пикси. Узкий длинный нос, внимательные серые глаза, светло-пепельные, как у большинства пикси, волосы.

– Эта жена одного политика, как его… Ралльшад? Нет, кажется, Ралльхард, – вне зоны моего зрения раздался второй мужской голос. – В общем, девушка молодая, ещё не рожавшая. Операций до сих пор не переносила, но по несчастью попала на той неделе под флаер, из-за чего получила паралич сразу верхних и нижних конечностей. Мы перехватили частную космическую яхту по дороге на Миттарию. Документы проверили. Супруг отправлялся туда, чтобы ей сделали экзоскелет.

– Хм-м-м… – Две из шести рук подняли мою голову, а остальные сразу же стали копошиться в моих волосах. – Ну, то, что операций не было, – это хорошо. Следов на голове от ударов я тоже не вижу, а значит, мозг не пострадал. Паралич настоящий?

С этими словами пикси достал скальпель и полоснул меня по руке. Мне захотелось взвыть. Шварх, это было по-настоящему больно!

– Судя по всему, настоящий, – сам себе ответил местный «док» и что-то забубнил, продолжая меня ощупывать.

Было крайне неприятно чувствовать на себе чужие мужские ладони, ещё неприятней осознавать, что меня, вероятно, сейчас готовят к операции. В голову закрались подлые мысли о том, что Дмирт может, в общем-то, и не успеть вовремя прийти мне на помощь. А вероятно, просто не захотеть? Агент алеф-класса с потерей памяти – чем не подарок судьбы? И самое поганое в этой ситуации, что я даже не могу сопротивляться этой ядерной смеси препаратов! Проклятые швархи, неужели жизнь Ксаны Керроу на этом закончится?

– Дран попросил побыстрее подготовить долю мозга, отвечающую за невосприимчивость к колебаниям. Он сказал, что клиент придёт уже сегодня вечером, – донёсся до меня голос второго пикси свозь грустные мысли.

– Клиент это хорошо… Но вот это мне не нравится, – док указал на рану на моей руке. – Свёртываемость крови у этой цварги явно хуже, чем у предыдущих. Вырезать иммуноламус наживую, боюсь, не получится, рискуем потерять её, а отделаться от трупа гораздо сложнее, чем от живой беспамятной девицы. Да и ещё кредитов выжать, опять же, можно. Надо подготовиться. Оперировать буду завтра утром.

Я медленно перевела дыхание, стараясь не выдать обуревающих меня эмоций. Впрочем, учитывая, что мимические мышцы лица не работают, это не так сложно. Это же ещё дополнительных двенадцать часов на то, чтобы меня нашли! И именно тогда, когда я поверила, что для меня ещё не всё потеряно, раздался очень хмурый голос дока: