Один из его романов с накалом страстным и влюбленностью серьезной чуть не довел Варсавина до нового брака и практически навсегда отвратил от него же, когда Стешеньке исполнилось четыре годика.

С Галиной у них все замечательно складывалось: и в постели – оба страстные, совпадающие темпераментом и предпочтениями, и интеллектуально, женщина оказалась очень интересным человеком, да и в быту все срасталось как нельзя лучше – она военврач из их госпиталя, умная, талантливая, свободная. И предложил Геннадий Галине стать его женой.

Женщина сразу согласилась, и они уже наметили день, когда пойдут заявление в загс подавать, и пора было ее знакомить с дочерью и бабулей, когда Галя, как-то рассуждая об их дальнейшей семейной жизни после только что проведенного бурного секса, заметила между прочим как о решенном деле:

– Я думаю, твоих бабушку и Стешу надо бы отправить в Крым до свадьбы, чтобы они успели там к сентябрю оформить девочку в садик. С этим столько возни и хлопот.

– Подожди, в какой садик? – улыбался Геннадий, поглаживая невесту по обнаженной спине. – В садик она здесь ходит.

– Ну, она же теперь будет жить с твоими родителями, – перевернулась на спину и посмотрела на него Галина.

– Не понял, – улыбка сползла с лица Геннадия. – С чего это вдруг?

– Ну, это же очевидно, – пожала прекрасными голыми плечами Галочка, объясняя. – У тебя теперь будет семья, и надеюсь, мы скоро родим своих детей.

– Стешка мой ребенок, – напомнил Варсавин.

– Конечно, твой, но она чужая для нашей новой семьи, понимаешь? Это другой ребенок. Она прекрасно поживет с твоими родителями, вы будете видеться, мы станем помогать всем, чем можем, и встречаться, но это же не наша девочка.

– Я, наверное, туплю сильно, – тряхнул он головой, резко садясь на кровати. – Что значит: не наша? Это мой ребенок, и жить она будет всегда со мной, а моя жена станет для нее матерью.

– Это невозможно, Гена, – вразумляла его Галина. – Ни одна женщина не примет твою дочь как родную, потому что она от другой женщины, а совместные дети – это единственные дети, которые всегда будут для твоей жены самыми главными и единственными. У Стеши есть любящие бабушка-дедушка, и наилучший вариант для всех, чтобы она жила с ними.

На Гале Варсавин не женился. Впрочем, как и на других претендентках, совершенно разочаровавшись в современных женщинах и решив, что он притягивает к себе исключительно сучек ненормальных. Причем что показательно – как романчик легкий или хороший секс, так такие классные тетки попадаются: и умницы, добрые, щедрые, а как какие-то серьезные наметки насчет женщины начинают зреть и размышляться, так обязательно стерва вот такая расчетливая!

Плюнул! И так нормально.

Тем паче что не до личной жизни уж точно тогда ему было – сплошная война началась: из одной горячей точки в другую! И такое дерьмо изо всех щелей повалило!!

Как их суки штабные и верховные кинули и предали в Чечне в девяносто пятом и шестом!! Народу сколько положили, пацанов лучших, и вот стояли же напротив котла, куда всю мразь загнали, – одна нормальная атака, и все!! Сдали, продали!! И началось!!

Как он погон и головы не лишился за время службы, до сих пор не понимает – отказывался вот такие продажные приказы выполнять от олигархических заказчиков и чиновников купленных. Если видел, понимал, что ребят его на чистую смерть по дурняку кидают, явно продав информацию и разменяв жизни пацанов на баксы, посылал подальше начальство и запрещал подчиненным исполнять.

Грозились, а как же! Прямо здесь под трибунал отдать и арестовать, даже пристрелить как-то один «героический» генерал обещал, потряхивая пистолетиком, а он им, пожав плечами:

– Попробуйте, уверены, что после из палаточки этой выйдете? Вы сколько парней туда под пули отправили? Вы думаете, что солдаты и офицеры не догоняют, зачем, для чего и, главное, почему вы это делаете?

Варсавина боялись. На самом деле его подчиненные за него на смерть готовы были, что им какие-то штабные мордатые продажные козлы – они со смертью каждый день, все обстрелянные и такие кровавые мясорубки прошедшие, что ни черта уже не страшно. А командира хранили – он за каждого солдатика и офицера своего горой стоял, сам пойдет, где опасней, проверять, лишь бы пацанов сберечь. И после боя первым делом о них позаботится – устроит хорошо, накормит, даст отдохнуть, помыться и только потом сам.

Какие там бабы и проблемы житейские!

К тому же девяностые – полный трындец армии. Зарплаты позорные, копейки, семьи только с голоду хорошо не помирают, а на все остальное даже с большим натягом и экономией не хватает. И то если эти зарплаты выплачивают, бывало, что и месяцами задерживали.

А они ВДВ. Опора всей оперативной армейской системы и в ужасающих условиях живут. До сих пор Варсавин поражается и недоумевает, как тогда их семьи выживали, как крутились их женщины, его Стешенька, чтобы и о них позаботиться, и самим как-то жить, детей кормить, обувать-одевать.

Ну а когда произошла смена власти и вектор поменялся, после того знаменитого выступления главнокомандующего в палатке, надежда у боевых офицеров появилась, что все начнет меняться к лучшему.

Оно и начало, но не быстро и прямо вот сразу, но началось – крушить оно всегда легче, чем заново строить.

А тут пришло время, дочь подросла и учиться в Москву собралась. Как ее отпустить, на что она там жить будет при его-то нынешней зарплате? Варсавин дурел, когда об этом думал. Особенно представив, что теперь-то она свободная от отцовского пригляда девица да взрослой себя мнит, еще с каким-нибудь пацанчиком любовь закрутит дурную! И вот как представлял ребенка своего в интимной обстановке, так совсем сатанел!

Пристрелит любого, кто его доченьку… и настойчиво и грозно предлагал ей самой об этом помнить и женихов предупреждать.

Стешка хохотала от этой чрезмерной отцовской заботы и, в свою очередь, переживала, как он тут без нее останется.

Он остался хорошо, женщин домой приводил, они и кормили, и убирали заботливо, ну а Стешка роман таки завела на третьем курсе, да так, оказался ни о чем роман – тянулся, тянулся аж до пятого курса, без страстей и серьезного чего, а потом ей надоело.

Но папенька горячий о романе не знал. Незачем посвящать: сказал пристрелит – вполне может так и сделать.

Училась Степанида в Московском государственном университете геодезии и картографии. Сначала поступила на геодезический факультет, а через год и на картографию на второй курс, закончила магистратуру одновременно обоих факультетов и поступила в аспирантуру геодезического отделения, там защитила диссертацию и начала преподавать.

Вроде все логично и легко-просто звучит.

Только таким трудом все далось! Поступила она на бюджет, но это же только одного факультета, второй же пришлось на коммерческой основе заканчивать, а откуда деньги? Учили всей семьей – отец практически все, что зарабатывал, присылал, бабушка с дедом как-то крутились, продавали урожаи на рынке, но в Крыму тогда тоже не сахар-рафинад происходил.